Он быстро все схватывает и, конечно же, разберется в ее методике. Разве он не готов на все ради тех уз, что связывают Констанс и Майю? Это перевернет его устоявшуюся жизнь вверх дном? За любую науку надо платить! Он заплатит дорого, но, черт возьми, разве он не в отчаянии?!
И вот Аксель с примерным усердием наблюдал за тем, как Майя поглаживает его дочь по голове, как обсуждает с ней любимый видеофильм, как находит сходство дракона из мультфильма с теми, что у нее на кедах. Это последнее даже заставило Констанс улыбнуться – чудо! Разумеется, она взмолилась, чтобы ее дорогие кроссовки были разрисованы, причем вцепилась Майе в руку так, словно собиралась держаться за нее всю оставшуюся жизнь.
И что же, в этом весь секрет?
Аксель покинул свой пост в дверях, уселся на низкий кожаный табурет рядом «с Констанс, взял из ее рук кроссовку и, как бы прикидывая, вытянул руку к телевизору, где бушевал дракон.
– Пурпурное с зеленым сюда пойдет! Мэтти даже не повернулся – похоже, он отродясь не смотрел видео. Констанс отрицательно помотала головой, прижалась к Майе и протянула руку за кроссовкой. Молча.
А время идет, сердито подумал Аксель и сунул кроссовку дочери.
– Проводи гостей в комнату рядом со своей. На миг личико Констанс озарилось, потом, словно опомнившись, она снова ушла в себя и настороженно кивнула.
– А ты не обнимешь папу? – внятно прошептала Майя. – Он ведь должен присматривать за тем, чтобы в ресторане все шло гладко.
У Акселя сжалось сердце, когда дочь послушно повернулась, быстро обняла его и словно укрылась за Майей. Все дело в том, что они женщины, с надеждой подумал он. В этом возрасте девочка больше нуждается в матери, чем в отце.
Но легче ему не стало.
Когда-то, чтобы заполнить пустоту, оставленную в душе смертью родителей, Аксель без остатка посвятил себя работе. Однако он не умел водить дружбу с посетителями, ему это было просто-напросто не дано. Тогда он попытался обрести семейное счастье. Начало не слишком обнадеживало, но Аксель думал, что ребенок поможет им с Анджелой сблизиться, станет основой прочного брака. Увы, его неумение ладить с людьми осталось при нем. Он лишился жены, а теперь понемногу лишался и дочери. При виде того, как Констанс льнет к чужому человеку, хотелось закрыть лицо руками. Таким одиноким Аксель не чувствовал себя даже в худшие минуты жизни. И все-таки он не мог сдаться – этого он тоже не умел.
Для чего нужен отец? Чтобы обеспечивать семью. Разве его не любят тем сильнее, чем больше он вносит в семейный бюджет? Или он чего-то недопонимает и Констанс нужно иное? То, чего он не может дать просто потому, что иначе скроен? Это была тягостная мысль.
– Прошу извинить, мне пора в ресторан. – Там он по крайней мере знал, что к чему, распоражаясь умно и с толком, а персонал платил ему за это уважением. – Чувствуйте себя как дома. В комнате для гостей есть все необходимое, а если потребуется что-то еще, обращайтесь к Констанс. Она знает, где что.
– Конечно! – Майя привлекла к себе девочку.– Констанс умеет хозяйничать. Смело можете оставить нас на ее попечении.
При этом она бросила Акселю взгляд, расшифровать который ему не удалось. Должно быть, это было поощрение к каким-нибудь словам или к действию, но к какому? Отец чаще всего давал ему дружеского тычка под ребра и говорил: «Ну, дружище, не пора ли поработать?» И они дружно шли в бар. В случае с Констанс это не подходило. Аксель неуклюже потрепал дочь по плечу:
– Присмотри за мисс Элайсем и Мэтти. Увидимся утром.
Майя покачала головой, глядя ему вслед. Отец из Акселя был и в самом деле никудышный. Она подавила сочувствие, по опыту зная, до чего эгоистичны мужчины. Аксель Хоулм был богаче тех, с кем ей приходилось иметь дело, однако это вряд ли что-нибудь меняло.
Дети явно собирались провести остаток вечера у телевизора. Майя задалась вопросом, смотрел ли Мэтти хоть раз в жизни видеофильм. Телевизор Клео был на грани того, чтобы развалиться на части, он принимал только пару местных программ, да и то с помехами. Одна из них по воскресеньям давала устаревшие мультики. Майя не одобряла оголтелую страсть к телевизору, все эти сотни каналов кабельного, но Мэтти необходимо было убежать от действительности, от воспоминаний о груде кирпича, в которую превратился его дом.
Бездомные – вот кто они теперь. Ребенок толкнулся, и Майя постаралась подавить страх.
Не Мэтти, а ей следовало отвлечься. Страшно было до дрожи в коленях. Хотелось чаю. Надо было потребовать, чтобы из развалин вынесли чайный сервиз!
Фильм закончился. Констанс повела гостей коридорами. Дом казался нежилым. Мебель в столовой сверкала свежей полировкой, не видно было сахарницы, солонки или декоративной подставки под горячее. Уютный велюровый интерьер гостиной никогда не знал беспорядка, даже такого невинного, как разбросанные детские игрушки. Ни единого пятна не было на обоях теплого абрикосового оттенка. Подушки на софе лежали геометрически четко. Ни на одной не было отпечатка головы.
Майя представила себе все это безукоризненное великолепие после двух дней активных игр Мэтти с Констанс. Если бы Аксель все это время отсутствовал, а потом вернулся, то был бы сражен насмерть. Бежать, как можно скорее бежать отсюда! Нанять фургон, перевезти пожитки из руин в верхний этаж школы и дождаться Селену. Наверняка она что-нибудь придумает.
Заглянув в комнату для гостей, Майя содрогнулась. Эти тяжелые гардины в лиловых тонах на фоне бежевых обоев, эти оттиски сцен английской охоты на стенах так и просились в номер отеля. Кровать вишневого дерева была образчиком хорошего вкуса. Как быть, если Мэтти вздумается на ней попрыгать?
– Раньше здесь была детская, – сказала Констанс, заметив, что ее новый друг взирает на груду подушек с чем-то вроде благоговения.
Детская?! Нет уж, подумала Майя, ноги ее здесь не будет.
– У меня есть рисунок, – прошептала девочка, робко дернув ее за рукав.
Майя не стала приседать для объятия, из страха, что на этот раз не сумеет подняться.
– Что за рисунок? – полюбопытствовала она, присаживаясь в мягкое кресло. – Покажешь мне?
Девочка кивнула и бросилась к бюро. Пока она шарила в ящике, Майя успела разглядеть типичный набор детских сокровищ: ветхого плюшевого зайца с одним ухом, огрызки карандашей, куски чего-то непонятного, вроде штукатурки. Потом Констанс аккуратно задвинула ящик.
Лист плотной бумаги был немного помят, однако на нем легко можно было различить колыбель, пеленальный столик с кружевной оборочкой и заставленный игрушками угол.
– Чудесно! – воскликнула Майя без малейшего притворства (для ребенка восьми лет это был настоящий шедевр). – Вот, значит, как выглядела комната раньше!
Констанс кивнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
И вот Аксель с примерным усердием наблюдал за тем, как Майя поглаживает его дочь по голове, как обсуждает с ней любимый видеофильм, как находит сходство дракона из мультфильма с теми, что у нее на кедах. Это последнее даже заставило Констанс улыбнуться – чудо! Разумеется, она взмолилась, чтобы ее дорогие кроссовки были разрисованы, причем вцепилась Майе в руку так, словно собиралась держаться за нее всю оставшуюся жизнь.
И что же, в этом весь секрет?
Аксель покинул свой пост в дверях, уселся на низкий кожаный табурет рядом «с Констанс, взял из ее рук кроссовку и, как бы прикидывая, вытянул руку к телевизору, где бушевал дракон.
– Пурпурное с зеленым сюда пойдет! Мэтти даже не повернулся – похоже, он отродясь не смотрел видео. Констанс отрицательно помотала головой, прижалась к Майе и протянула руку за кроссовкой. Молча.
А время идет, сердито подумал Аксель и сунул кроссовку дочери.
– Проводи гостей в комнату рядом со своей. На миг личико Констанс озарилось, потом, словно опомнившись, она снова ушла в себя и настороженно кивнула.
– А ты не обнимешь папу? – внятно прошептала Майя. – Он ведь должен присматривать за тем, чтобы в ресторане все шло гладко.
У Акселя сжалось сердце, когда дочь послушно повернулась, быстро обняла его и словно укрылась за Майей. Все дело в том, что они женщины, с надеждой подумал он. В этом возрасте девочка больше нуждается в матери, чем в отце.
Но легче ему не стало.
Когда-то, чтобы заполнить пустоту, оставленную в душе смертью родителей, Аксель без остатка посвятил себя работе. Однако он не умел водить дружбу с посетителями, ему это было просто-напросто не дано. Тогда он попытался обрести семейное счастье. Начало не слишком обнадеживало, но Аксель думал, что ребенок поможет им с Анджелой сблизиться, станет основой прочного брака. Увы, его неумение ладить с людьми осталось при нем. Он лишился жены, а теперь понемногу лишался и дочери. При виде того, как Констанс льнет к чужому человеку, хотелось закрыть лицо руками. Таким одиноким Аксель не чувствовал себя даже в худшие минуты жизни. И все-таки он не мог сдаться – этого он тоже не умел.
Для чего нужен отец? Чтобы обеспечивать семью. Разве его не любят тем сильнее, чем больше он вносит в семейный бюджет? Или он чего-то недопонимает и Констанс нужно иное? То, чего он не может дать просто потому, что иначе скроен? Это была тягостная мысль.
– Прошу извинить, мне пора в ресторан. – Там он по крайней мере знал, что к чему, распоражаясь умно и с толком, а персонал платил ему за это уважением. – Чувствуйте себя как дома. В комнате для гостей есть все необходимое, а если потребуется что-то еще, обращайтесь к Констанс. Она знает, где что.
– Конечно! – Майя привлекла к себе девочку.– Констанс умеет хозяйничать. Смело можете оставить нас на ее попечении.
При этом она бросила Акселю взгляд, расшифровать который ему не удалось. Должно быть, это было поощрение к каким-нибудь словам или к действию, но к какому? Отец чаще всего давал ему дружеского тычка под ребра и говорил: «Ну, дружище, не пора ли поработать?» И они дружно шли в бар. В случае с Констанс это не подходило. Аксель неуклюже потрепал дочь по плечу:
– Присмотри за мисс Элайсем и Мэтти. Увидимся утром.
Майя покачала головой, глядя ему вслед. Отец из Акселя был и в самом деле никудышный. Она подавила сочувствие, по опыту зная, до чего эгоистичны мужчины. Аксель Хоулм был богаче тех, с кем ей приходилось иметь дело, однако это вряд ли что-нибудь меняло.
Дети явно собирались провести остаток вечера у телевизора. Майя задалась вопросом, смотрел ли Мэтти хоть раз в жизни видеофильм. Телевизор Клео был на грани того, чтобы развалиться на части, он принимал только пару местных программ, да и то с помехами. Одна из них по воскресеньям давала устаревшие мультики. Майя не одобряла оголтелую страсть к телевизору, все эти сотни каналов кабельного, но Мэтти необходимо было убежать от действительности, от воспоминаний о груде кирпича, в которую превратился его дом.
Бездомные – вот кто они теперь. Ребенок толкнулся, и Майя постаралась подавить страх.
Не Мэтти, а ей следовало отвлечься. Страшно было до дрожи в коленях. Хотелось чаю. Надо было потребовать, чтобы из развалин вынесли чайный сервиз!
Фильм закончился. Констанс повела гостей коридорами. Дом казался нежилым. Мебель в столовой сверкала свежей полировкой, не видно было сахарницы, солонки или декоративной подставки под горячее. Уютный велюровый интерьер гостиной никогда не знал беспорядка, даже такого невинного, как разбросанные детские игрушки. Ни единого пятна не было на обоях теплого абрикосового оттенка. Подушки на софе лежали геометрически четко. Ни на одной не было отпечатка головы.
Майя представила себе все это безукоризненное великолепие после двух дней активных игр Мэтти с Констанс. Если бы Аксель все это время отсутствовал, а потом вернулся, то был бы сражен насмерть. Бежать, как можно скорее бежать отсюда! Нанять фургон, перевезти пожитки из руин в верхний этаж школы и дождаться Селену. Наверняка она что-нибудь придумает.
Заглянув в комнату для гостей, Майя содрогнулась. Эти тяжелые гардины в лиловых тонах на фоне бежевых обоев, эти оттиски сцен английской охоты на стенах так и просились в номер отеля. Кровать вишневого дерева была образчиком хорошего вкуса. Как быть, если Мэтти вздумается на ней попрыгать?
– Раньше здесь была детская, – сказала Констанс, заметив, что ее новый друг взирает на груду подушек с чем-то вроде благоговения.
Детская?! Нет уж, подумала Майя, ноги ее здесь не будет.
– У меня есть рисунок, – прошептала девочка, робко дернув ее за рукав.
Майя не стала приседать для объятия, из страха, что на этот раз не сумеет подняться.
– Что за рисунок? – полюбопытствовала она, присаживаясь в мягкое кресло. – Покажешь мне?
Девочка кивнула и бросилась к бюро. Пока она шарила в ящике, Майя успела разглядеть типичный набор детских сокровищ: ветхого плюшевого зайца с одним ухом, огрызки карандашей, куски чего-то непонятного, вроде штукатурки. Потом Констанс аккуратно задвинула ящик.
Лист плотной бумаги был немного помят, однако на нем легко можно было различить колыбель, пеленальный столик с кружевной оборочкой и заставленный игрушками угол.
– Чудесно! – воскликнула Майя без малейшего притворства (для ребенка восьми лет это был настоящий шедевр). – Вот, значит, как выглядела комната раньше!
Констанс кивнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89