Даная покраснела.
– Это не я, – сдержанно сказала она и погладила ладонью легкий материал. – Это платье очень красиво.
– Не будем продолжать эту тему, а то я наговорю глупостей, как слишком часто бывает, когда я с тобой.
– Как это?
Рамтат положил в рот финик и снисходительно посмотрел на нее.
– Я мог бы ответить, что, даже если бы ты надела на себя мешок из-под муки, ты все равно была бы прекрасна. Так что это не платье, а ты красива, Даная.
Довольный смех сорвался с губ девушки.
– Ты прав, ты действительно сказал глупость.
– Ты разве не знаешь, как ты прекрасна?
– Не знаю, – чистосердечно сказала она. – Отец часто говорил, что моя мать была красавица и что я очень на нее похожа.
– Я в этом не сомневаюсь.
Девушка грустно посмотрела на него.
– То, что мой отец считал меня красивой, вовсе не делает меня такой. Он очень любил мою мать и считал ее красавицей и такими же глазами смотрел на меня.
Рамтат опустил взгляд, устояв перед желанием созерцать холмики ее грудей.
– Ты слишком быстро соображаешь. Мне трудно удерживать нить разговора, беседуя с тобой.
Девушка согласно кивнула.
– Я сама это замечаю за собой. Ты хочешь сказать мне комплимент, а я начинаю его анализировать и все порчу. Сама не знаю, почему я так делаю.
– Потому что у тебя не по возрасту зрелый ум, и ты во всем хочешь разобраться.
– Еще один комплимент?
– Еще одна правда. Сделай мне одолжение, – сказал Рамтат, откинувшись на кушетке и вытянув вдоль спинки руку, так что едва не коснулся плеча девушки. – Расскажи мне дальше, каково это – расти среди стольких животных. Должно быть, это довольно рискованно.
Даная немного расслабилась, потому что детство было безопасной темой, пока он не расспрашивал ее о матери.
– Я не могу вспомнить ни одного дня своей жизни дома, когда я не была счастлива. – Девушка смотрела мимо Рамтата, сосредоточившись на ковровой завесе, прикрывавшей вход, которая колебалась под внезапными порывами ветра. – Не считая того времени, конечно, когда заболел мой отец. Было невыносимо трудно видеть, как он становится все слабее, а его боли с каждым днем все усиливаются.
Рамтат заметил, что в глазах ее сверкнули слезы, и у него сжалось сердце. Требовалось срочно перевести разговор на более безопасную почву.
– Расскажи, как ты приручала животных. Наверняка у тебя есть, о чем вспомнить.
Даная радостно улыбнулась ему, и сердце Рамтата учащенно забилось. Эта хрупкая девочка покачнула основы его жизни.
– Как я тебе уже говорила, Обсидиана – моя собственная кошка, моя любимица. Как и белый тигр, она из числа самых редких животных, которых нам случалось дрессировать. – Девушка засмеялась и прикрыла рукой рот. – С глупой кошкой постоянно случались неприятности, потому что ей разрешали свободно ходить по дому. Она была еще слепым котенком, когда отец впервые принес ее мне, поэтому домашние слуги привыкли, что она бродит по дому. Ночью она спала в ногах на моей кровати, а днем ходила за мной по пятам словно тень.
– Ты говорила, что она ласковая?
Даная откусила кусочек дыни, и он показался ей восхитительным.
– Очень ласковая. Хотя я не уверена, что произойдет, если она подумает, что я в опасности. – Девушка взглянула Рамтату в глаза. – Она не привыкла к разлуке со мной и, быть может, пропадет без меня.
Рамтат неловко поежился, понимая, что это еще одна боль, которую он причинил Данае.
– У тебя есть сокол. Расскажи мне о нем.
– Тий – прирожденный охотник. У него очень независимый характер. Он ревнует меня к Обсидиане и все время пристает к бедной кошке. – Даная улыбнулась, словно вспомнив что-то. – Ты можешь не поверить, но Обсидиана его немного побаивается.
– Как такое возможно?
– Потому что Тий главенствует в этой паре. Он сверху бросается на бедную Обсидиану и заставляет ее съеживаться. Конечно, пантера могла бы ранить или даже убить сокола одним ударом лапы, но ей это не приходит в голову.
– Слабый может быть могущественным. Все сводится к храбрости, разве не так?
Даная согласно кивнула.
– Отец говорил, что птица так ведет себя из любви ко мне и что уважение к Тию удерживает кошку от ответных действий. – Девушка покачала головой. – Тий замечательный, очень умный сокол. Похоже, он понимает, что, если на мне нет кожаной перчатки, он может поранить меня когтями. Разве это не удивительно?
Рамтат смотрел, как в свете фонаря мерцают и переливаются ее волосы.
– Замечательно!
– Мой отец тоже так думал.
– Я встречал господина Мицерина, когда был моложе, но не разговаривал с ним. Он пользовался большим уважением у царских особ.
Даная теребила зеленую тесьму, обрамлявшую подол ее платья.
– Все любили его – он был честным и добрым человеком. Если бы ты только знал, как он был добр ко мне, ты бы понял… – Она внезапно замолкла. – Он был выдающимся человеком.
Рамтат налил в чашу вина и протянул ей.
– Ты и сама необыкновенная.
Глядя в глубину его темных глаз, Даная чувствовала, как ее влечет к нему.
– Еще один комплимент. Похоже, сегодня ночь восхвалений Ни один человек, кроме тебя и моего отца, не находил во мне ничего примечательного.
Рамтат смотрел, как она поднесла чашу к губам и отпила глоток. Не в сипах сдержаться, он взял у нее чашу и поставил на стол. Обхватив рукой ее талию, он медленно привлек ее к себе.
– Я хочу снова держать тебя в объятиях. Я не понимаю, что ты со мной сделала.
Даная не успела еще отреагировать, как он приподнял ее голову за подбородок и прошептал:
– Я испытываю невыносимые муки, не в состоянии думать ни о чем другом, кроме тебя, с тех пор как мы вместе купались в пруду.
Рамтат склонился к ней, и Даная широко раскрыла глаза. Но при первом же легком прикосновении его губ к ее губам глаза ее закрылись. Их учащенное дыхание смешалось. Девушка услышала, как он застонал, когда притянул ее к себе на колени и полностью завладел ее губами.
Даная совсем потеряла способность думать. Она хотела бы никогда не расставаться с Рамтатом – ни в этой жизни, ни в следующей. Медленно и робко, словно украдкой, она подняла руки и обвила ими его широкие плечи.
Не прерывая поцелуя, Рамтат поднял ее на руки, и Даная не воспротивилась, хотя поняла, что он понес ее к себе на кровать. Он осторожно положил ее среди мягких подушек и опустился на постель рядом с ней, сжимая ее в объятиях. Хотя Рамтат, по-видимому, сдерживал себя, Даная без колебаний прижалась к нему всем телом и задохнулась от удовольствия, ощутив его отвердевшую плоть между своих бедер. Рамтат упивался сладостью ее губ, словно это был сладчайший нектар. Кожа ее была нежнее шелка, от волос исходил аромат экзотических трав. Теперь он хотел овладеть ею полностью.
– Подари мне себя, – прошептал он, целуя ложбинку между ее грудей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66