— У меня не было ни одного контакта с организаторами этой выставки, — честно призналась она. — Я просто обыгрывала в уме творческий замысел. Хотелось добиться эффекта драгоценных камней при отсутствии таковых. Теперь каждый старается быть менее показным…
— То есть более дешевым, — резко перебил Арчер.
— Поэтому я пытаюсь смастерить пудреницу с зеркалом, которая бы выглядела так, словно вся украшена драгоценными камнями, а на самом деле их нет. — Сейчас по крайней мере Лорел говорила правду. — Китайские лакированные изделия не произвели на меня должного впечатления. Тогда я вспомнила о яйцах Фаберже. Я подумала, может быть, ты знаешь, где можно найти хотя бы одно, чтобы посмотреть на него собственными глазами. Однако если в музее Хадсона есть такое яйцо, это облегчает мою задачу.
Арчер язвительно рассмеялся.
— Малышка, прежде ты никогда мне так не лгала. Помнишь, как ты старалась убедить меня, что тебе не хотелось переспать с тем актеришкой? Я с самого начала догадывался о твоем обмане, и в основном потому, что он действительно выглядел потрясающе. Иногда бисексуалы бывают чертовски привлекательны. — Арчер вздохнул. — Извини. Я соблазнил Роя только из опасения, что он заразит тебя чем-нибудь. Ты была слишком молода и наивна, чтобы защитить себя.
— Но теперь я не такая.
— Надеюсь. Мир очень нуждается в подобных тебе людях, четных и неподкупных. На протяжении жизненного пути большинство из нас потеряло эти качества, да и многие другие.
— Сэмми… — Лорел замолчала. Она не знала, что говорить дальше. В голосе Арчера слышалась такая печаль…
— Да, — сказал он. — Я знаю. Сначала паршивая жизнь, а потом смерть. И все-таки позвони мне, если захочешь чем-то поделиться. Тому, кто найдет императорское яйцо Фаберже, причитается баснословное вознаграждение.
— Береги себя, — тихо сказала Лорел.
— Слишком поздно, детка. Но не для тебя.
Повесив трубку, Лорел еще долго стояла неподвижно и смотрела на солнце, расплывшееся в темно-красное пятно. Все вокруг безмолвствовало, и только морские чайки кричали над волнами.
Неожиданно раздался звук подъехавшей и остановившейся возле ее дома машины. Хлопнула дверца, Лорел невольно затаила дыхание.
В дверь три раза решительно постучали, а затем тихо открыли. Знакомый голос!
— Лори!
Она с легкой горечью подумала о том, что тайна яйца уже раскрыта. Но почему это ее не удивило?
— Спускайся сюда, — позвала она, снова устроившись на своей высокой рабочей табуретке в ожидании рассказа о том; как столь изысканное произведение искусства могло попасть к отцу.
Ему всегда удавалось быть убедительным. Однако было похоже, что лежащее перед ней изделие Фаберже не являлось подделкой.
Джемми Свэнн проворно спустился вниз, словно ему и не было пятидесяти двух лет. Будучи физически сильным мужчиной и обладая крепким телосложением, он постоянно следил за своим внешним видом и поддерживал себя в спортивной форме. Частично причиной этому было его непомерное тщеславие.
Но в основном все заключалось в стремлении выжить.
Его рост равнялся шести футам одному дюйму, а весил он на пять фунтов больше, чем когда ему был двадцать один год. По-прежнему шапка густых, темных и лишь с небольшой проседью волос. Но аккуратно подстриженная борода была почти вся седая. Борода, загар, беглый взгляд человека, привыкшего жить вне дома, все это придавало его внешности некий пиратский оттенок.
Ее отец был самым самоуверенным человеком, каких Лорел когда-либо встречала. Он шел по жизни без страха и, казалось, не задумываясь. Однако она знала, что в большинстве случаев отец был очень осторожен.
Через семь лет после смерти матери Лорел поняла, что родители рассталась не из-за отсутствия взаимной любви, а, наоборот, от ее избытка. После развода они еще долго тосковали и страстно желали друг друга. Но еще больше Свэнн хотел свободы и уединения.
Последние семь лет научили Лорел тому, что после очередного визита отсутствие отца становилось для нее все более опустошительным. Однако Лорел не считала его мертвым. Смерть означала бы, что все закончено, что можно смириться. Лорел поняла это только после смерти матери.
Отец оставался живым и всегда появлялся в тот момент, когда Лорел уже отчаивалась когда-либо увидеть его снова. Внезапные появления и неожиданные исчезновения слегка выводили ее из равновесия, не позволяя полностью доверять Свэнну, однако дочь никогда не переставала ждать его.
Порой она спрашивала себя, не эти ли взаимоотношения с отцом обрекли ее на одиночество, не дав создать свою собственную семью. Ей не хотелось взваливать личные проблемы на плечи другого человека. Лорел любила отца, но с каждым годом становилась менее и менее уверенной в том, что он симпатичен ей как человек.
Однако увидев спешащего к ней навстречу и улыбающегося Свэнна, такого живого и полного сил, ее сердце оттаяло. Несмотря на грустные воспоминания о днях, когда отец оставлял ее одну и исчезал, Лорел помнила и радостные, счастливые минуты их встреч.
— Как ты догадалась, что это я? — спросил Свэнн.
— Догадалась, и все. Инстинкт. Когда ты решил отрастить бороду?
— Твоя мать обычно узнавала меня за километр, но я не думал, что такая способность передается по наследству.
Лорел не решилась спросить еще раз о бороде отца. Жизненный опыт научил, что если на вопрос не хотят отвечать, значит, его не надо повторять.
— Подойди скорей и обними своего отца, — произнес Свэнн, широко разведя руки в стороны. Какой-то момент Лорел продолжала стоять неподвижно. И тогда ей показалось, что у отца появился обиженный вид, словно у маленького мальчика, которого бранили за чрезмерную резвость.
— Всего лишь обними, это ведь не так трудно? — тихо попросил Свэнн.
— Конечно, нет, — ответила, улыбаясь, Лорел, и прошлые обиды были тотчас забыты.
Она крепко обняла его, ощутив себя в безопасности.
В отличие от дочери на сердце у Свэнна было тревожно. Он мельком увидел лежащее на верстаке яйцо и подумал, что нужно было приехать к дочери до того, как она получит посылку. Тогда все было бы проще.
Как и ее покойная мать, Лорел была сама честность. Теперь ему представлялось намного труднее дать ей заготовленное заранее объяснение.
— А ты, оказывается, выше, чем я думал, — сказал он.
— Ты всегда говоришь одно и то же.
— Правда?
— Угу!
Свэнн рассмеялся.
— Полагаю, ты навсегда останешься для меня девчонкой двенадцати-пятнадцати лет, трудно представить, сколько воды утекло с тех пор.
Горечь, с какой отец произнес эти слова, показалась Лорел несвойственной для него, как, впрочем, и отпущенная борода. Чуть откинув назад голову, она изучала его лицо. Откуда бы он сейчас ни вернулся, это был долгий путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83