пока Эдуард стоял под Камбре, Филипп де Валуа, как мы уже знаем, послал гонцов к баронам, сторонникам молодого короля Давида; они не привезли с собой большой помощи солдатами и оружием, но доставили весьма крупную сумму денег, благодаря коим можно было получить и то и другое.
Глава посольства, человек большого мужества и редкостного ума, миновал все посты англичан и сумел пробраться в Джеддарский лес, где, словно в неприступной крепости, укрывались граф Муррей, мессир Саймон Фрэзер, мессир Александр Рамсей и мессир Уильям Дуглас, племянник доброго лорда Джеймса (как мы уже рассказали читателям, тот умер в Испании, когда вез в Святую Землю сердце своего короля). Все они очень обрадовались вестям, дошедшим из Франции; поскольку король Филипп настоятельно советовал им воспользоваться отсутствием Эдуарда, чтобы вызвать волнения в Английском королевстве, а благодаря большой казне, присланной им, предоставлял все возможности это осуществить, шотландские бароны быстро и так умело «засеяли» деньги на подвластных англичанам землях, что со всех сторон в изобилии выросли люди и лошади; соратники Давида, оказавшись во главе мощного войска, вышли на равнину подобно стае волков (коменданты английских крепостей считали, что шотландцы еще прячутся в чаще Джеддарского леса, как дикие звери) и то ли благодаря силе, то ли благодаря внезапности нападения отбили большинство крепостей; после этого у англичан в Шотландии осталось не больше семи-восьми крепостей и городов, в числе их Берик, Стерлинг, Роксбург и Эдинбург. Но это не все: ободренные успехами, шотландцы, оставив в тылу Берик, перешли реку Тайн и, перебравшись через древнеримский оборонительный вал, добрались до Дарема, расположенного на юге графства Нортумберленд, то есть на три дневных перехода проникли в глубь Английского королевства, сжигая и грабя все вокруг; потом они другой дорогой отправились назад, но никто не мог помешать их отступлению, поскольку англичане даже не подозревали, что у шотландского льва столь быстро могли отрасти когти и зубы.
Эдуард прочитал эти письма спокойно, не обнаружив ни малейшего признака волнения; потом, закончив чтение, приказал устроить пышное угощение и одарить гонца так щедро, словно тот доставил совсем иную весть. Наконец он окинул взором располагавшуюся перед ним армию, моля в душе Господа Бога, чтобы он не допустил той битвы, которую Эдуард сильно желал и ради которой пришел сюда издалека; ибо он, победитель или побежденный, проникнувший в глубь Французского королевства или отброшенный на земли Империи, не смог бы вернуться на родину, куда его призывали столь важные дела. По счастью, французская армия занимала прежние позиции и не двигалась с места, а поскольку солнце начинало клониться к закату, было вполне вероятно, что сегодня сражение не состоится.
В самом деле, прошло еще два часа, но ни та ни другая сторона не решалась перейти болото; опустилась ночь, и армии отошли на занятые накануне позиции. Тогда король Эдуард собрал военный совет, вслух прочитал полученные из Англии письма и спросил, что думают на сей счет английские бароны и князья Империи; мнение было единодушным: королю крайне важно находиться в Лондоне и надлежит срочно выехать в Англию. Поэтому, пользуясь ночной тьмой, король, приказав свернуть палатки и снарядить обозы, отправился с герцогом Брабантским на ночлег в окрестности Авена, в Геннегау, а наутро, простившись с германскими и брабантскими сеньорами, остававшимися защищать герцогство, вместе со своим кузеном герцогом Иоанном выехал в Брюссель.
На другой день король Франции, не зная о том, что произошло ночью, снова пошел навстречу англичанам, повелев построить войска в том же месте, что и вчера; но, не увидев ни одного англичанина и полагая, что в лесу, простирающемся на другом берегу болота, устроена засада, король потребовал добровольца, который, пробравшись через почти непроходимое болото (накануне ни та ни другая армии не рискнули его форсировать), осмотрел бы лес, вызывавший подозрение даже своей тишиной. Тогда взять на себя это опасное поручение вызвался некий молодой человек; это был отпрыск древней и знатной семьи мессир Эсташ де Рибомон, который, будучи всего двадцати одного года от роду, уже пять лет провел на войне. Поскольку он отправлялся на разведку, король Филипп де Валуа пожелал, чтобы смелый молодой человек, если он погибнет в этой авантюре, по крайней мере, умер рыцарем; король, приказав ему опуститься на колени, сам коснулся мечом его правого плеча и поцеловал юношу; мессир Эсташ, безмерно гордясь и радуясь подобной чести, вскочил в седло, моля Бога послать ему какого-нибудь врага, чтобы он в присутствии короля смог бы оказаться достойным оказанной ему милости. Поэтому на глазах у всей армии он пересек болото, выбрался на другой берег и, взяв наизготовку копье, решительно поехал к лесу, где скоро и скрылся. Он долго обшаривал лес, но в нем было пустынно и тихо, словно в зачарованном лесу, где Танкред, пронзив копьем дерево, пролил кровь Клоринды; он объездил лес во всех направлениях, но не обнаружил ничего из того, что искал, и вскоре снова показался над лесом, взбираясь на гору: с высоты ее открывалась вся окрестность; добравшись до вершины и никого там не найдя, он в знак победы воткнул в землю копье, повесил на него свой шлем с развевающимися на ветру длинными перьями и спокойно, с непокрытой головой вернулся к королю, доложив ему об исполненном поручении и предложил идти следом за ним вместе со всей армией на поле, где вчера располагались полки короля Эдуарда. Филипп де Валуа тотчас отдал авангарду приказ выступать, а мессир Эсташ де Рибомон как разведчик и проводник повел колонну через болото, из которого многие рыцари выбрались с большим трудом из-за тяжести их доспехов и лошадей; король Филипп убедился, что вчера он был совершенно прав, не рискуя переправляться через болото на глазах вражеской армии, тогда как сегодня он прошел его без боязни и опасности. Мессир Эсташ не ошибся; вокруг не было англичан, и он без помех, идя впереди небольшого отряда, отправился на вершину горы, чтобы забрать там оставленное им копье и шлем.
Король Филипп разбил лагерь на том месте, где еще вчера располагал свои корпуса Эдуард, и оставался здесь целых два дня; потом, узнав от местных жителей, что король Англии вместе со своими баронами и князьями Империи ушел в Геннегау, рыцарски поблагодарил королей, герцогов, графов, баронов и дворян, что пришли служить под его знамена, и, разрешив им разъехаться, куда они пожелают, вернулся в Сен-Кантен, откуда послал гарнизоны своих солдат в города Турне, Лилль и Дуэ; после чего, завершив эти дела и понимая, что ему больше нечего делать в приграничных районах и на границах Франции, возвратился в центр своего королевства — Париж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Глава посольства, человек большого мужества и редкостного ума, миновал все посты англичан и сумел пробраться в Джеддарский лес, где, словно в неприступной крепости, укрывались граф Муррей, мессир Саймон Фрэзер, мессир Александр Рамсей и мессир Уильям Дуглас, племянник доброго лорда Джеймса (как мы уже рассказали читателям, тот умер в Испании, когда вез в Святую Землю сердце своего короля). Все они очень обрадовались вестям, дошедшим из Франции; поскольку король Филипп настоятельно советовал им воспользоваться отсутствием Эдуарда, чтобы вызвать волнения в Английском королевстве, а благодаря большой казне, присланной им, предоставлял все возможности это осуществить, шотландские бароны быстро и так умело «засеяли» деньги на подвластных англичанам землях, что со всех сторон в изобилии выросли люди и лошади; соратники Давида, оказавшись во главе мощного войска, вышли на равнину подобно стае волков (коменданты английских крепостей считали, что шотландцы еще прячутся в чаще Джеддарского леса, как дикие звери) и то ли благодаря силе, то ли благодаря внезапности нападения отбили большинство крепостей; после этого у англичан в Шотландии осталось не больше семи-восьми крепостей и городов, в числе их Берик, Стерлинг, Роксбург и Эдинбург. Но это не все: ободренные успехами, шотландцы, оставив в тылу Берик, перешли реку Тайн и, перебравшись через древнеримский оборонительный вал, добрались до Дарема, расположенного на юге графства Нортумберленд, то есть на три дневных перехода проникли в глубь Английского королевства, сжигая и грабя все вокруг; потом они другой дорогой отправились назад, но никто не мог помешать их отступлению, поскольку англичане даже не подозревали, что у шотландского льва столь быстро могли отрасти когти и зубы.
Эдуард прочитал эти письма спокойно, не обнаружив ни малейшего признака волнения; потом, закончив чтение, приказал устроить пышное угощение и одарить гонца так щедро, словно тот доставил совсем иную весть. Наконец он окинул взором располагавшуюся перед ним армию, моля в душе Господа Бога, чтобы он не допустил той битвы, которую Эдуард сильно желал и ради которой пришел сюда издалека; ибо он, победитель или побежденный, проникнувший в глубь Французского королевства или отброшенный на земли Империи, не смог бы вернуться на родину, куда его призывали столь важные дела. По счастью, французская армия занимала прежние позиции и не двигалась с места, а поскольку солнце начинало клониться к закату, было вполне вероятно, что сегодня сражение не состоится.
В самом деле, прошло еще два часа, но ни та ни другая сторона не решалась перейти болото; опустилась ночь, и армии отошли на занятые накануне позиции. Тогда король Эдуард собрал военный совет, вслух прочитал полученные из Англии письма и спросил, что думают на сей счет английские бароны и князья Империи; мнение было единодушным: королю крайне важно находиться в Лондоне и надлежит срочно выехать в Англию. Поэтому, пользуясь ночной тьмой, король, приказав свернуть палатки и снарядить обозы, отправился с герцогом Брабантским на ночлег в окрестности Авена, в Геннегау, а наутро, простившись с германскими и брабантскими сеньорами, остававшимися защищать герцогство, вместе со своим кузеном герцогом Иоанном выехал в Брюссель.
На другой день король Франции, не зная о том, что произошло ночью, снова пошел навстречу англичанам, повелев построить войска в том же месте, что и вчера; но, не увидев ни одного англичанина и полагая, что в лесу, простирающемся на другом берегу болота, устроена засада, король потребовал добровольца, который, пробравшись через почти непроходимое болото (накануне ни та ни другая армии не рискнули его форсировать), осмотрел бы лес, вызывавший подозрение даже своей тишиной. Тогда взять на себя это опасное поручение вызвался некий молодой человек; это был отпрыск древней и знатной семьи мессир Эсташ де Рибомон, который, будучи всего двадцати одного года от роду, уже пять лет провел на войне. Поскольку он отправлялся на разведку, король Филипп де Валуа пожелал, чтобы смелый молодой человек, если он погибнет в этой авантюре, по крайней мере, умер рыцарем; король, приказав ему опуститься на колени, сам коснулся мечом его правого плеча и поцеловал юношу; мессир Эсташ, безмерно гордясь и радуясь подобной чести, вскочил в седло, моля Бога послать ему какого-нибудь врага, чтобы он в присутствии короля смог бы оказаться достойным оказанной ему милости. Поэтому на глазах у всей армии он пересек болото, выбрался на другой берег и, взяв наизготовку копье, решительно поехал к лесу, где скоро и скрылся. Он долго обшаривал лес, но в нем было пустынно и тихо, словно в зачарованном лесу, где Танкред, пронзив копьем дерево, пролил кровь Клоринды; он объездил лес во всех направлениях, но не обнаружил ничего из того, что искал, и вскоре снова показался над лесом, взбираясь на гору: с высоты ее открывалась вся окрестность; добравшись до вершины и никого там не найдя, он в знак победы воткнул в землю копье, повесил на него свой шлем с развевающимися на ветру длинными перьями и спокойно, с непокрытой головой вернулся к королю, доложив ему об исполненном поручении и предложил идти следом за ним вместе со всей армией на поле, где вчера располагались полки короля Эдуарда. Филипп де Валуа тотчас отдал авангарду приказ выступать, а мессир Эсташ де Рибомон как разведчик и проводник повел колонну через болото, из которого многие рыцари выбрались с большим трудом из-за тяжести их доспехов и лошадей; король Филипп убедился, что вчера он был совершенно прав, не рискуя переправляться через болото на глазах вражеской армии, тогда как сегодня он прошел его без боязни и опасности. Мессир Эсташ не ошибся; вокруг не было англичан, и он без помех, идя впереди небольшого отряда, отправился на вершину горы, чтобы забрать там оставленное им копье и шлем.
Король Филипп разбил лагерь на том месте, где еще вчера располагал свои корпуса Эдуард, и оставался здесь целых два дня; потом, узнав от местных жителей, что король Англии вместе со своими баронами и князьями Империи ушел в Геннегау, рыцарски поблагодарил королей, герцогов, графов, баронов и дворян, что пришли служить под его знамена, и, разрешив им разъехаться, куда они пожелают, вернулся в Сен-Кантен, откуда послал гарнизоны своих солдат в города Турне, Лилль и Дуэ; после чего, завершив эти дела и понимая, что ему больше нечего делать в приграничных районах и на границах Франции, возвратился в центр своего королевства — Париж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81