Раньше это считалось профессией, а теперь – полным-полно подонков, называющих себя пиратами. Понимаешь, одно дело – взять на абордаж, ограбить, что-то продать и при этом никого не настроить против себя. Например, мы с Рейдером всегда ладили с губернатором Сент-Томаса. Но когда появляются такие, как Лонг Бен и его дружки… – Бастиан выразительно посмотрел на Блайт; ему вдруг захотелось поделиться с ней своими сокровенными мыслями. – Моря становятся тесными, Вул-вич. Теперь их бороздят военные корабли, и пиратство постепенно умирает. Мы, наверное, последние.
Накрыв ладонью огромную руку Бастиана, Блайт слегка погладила ее. «Оказывается, в душе он романтик, нравится ему это или нет», – подумала она, а вслух сказала:
– Если вы последние, Бастиан Кейн, то еще и самые лучшие. Раз уж мне суждено было быть похищенной пиратами, я рада, что это сделали лучшие.
От этих слов у Бастиана даже защемило в груди. После ухода Блайт ее лицо еще долго стояло у него перед глазами, вот только волосы вдруг стали светлыми, глаза – голубыми, а губы более пухлыми. Боже, очевидно, он грезит наяву! Да это же Сигне Торвальд! Ему даже показалось, будто в воздухе запахло жасмином.
Бастиан закрыл глаза, стараясь не спугнуть видение. Боль, зародившаяся в груди, спустилась вниз и уже отдавалась в паху. Неужели только Сигне Торвальд способна унять ее?! Какой же он глупец! Зачем поддался на ее слезы, вместо того чтобы овладеть ею?! Теперь неудовлетворенное желание наверняка будет преследовать его всю жизнь. Бастиан убеждал себя, что хотел Сигне только потому, что никогда не обладал ею.
Но едва он закрыл глаза, как снова увидел Сигне Торвальд. Она трепетала в его объятиях, желала его… «Сигне – вовсе не наивная девственница, не робкая «серая мышка», – напомнил себе Бастиан. – Она отлично знает, что такое изголодавшийся по женщине мужчина, особенно моряк. Сигне сама призналась, что всегда с нетерпением ждала мужа, чтобы наслаждаться с ним, словно в первый раз».
Бастиан вздрогнул, возбужденный подобными мыслями, и вдруг представил, что его ждет Сигне, такая соблазнительная и страстная… Он поскорее открыл глаза, возвращаясь к реальности.
Что с ним происходит?! Проклятие! Ведет себя как помешанный юнец! «Сигне Торвальд – порядочная женщина», – напомнил себе Бастиан. Ему просто повезло, что он не связался с ней. Достаточно только взглянуть на Рейдера, чтобы понять, что бывает с теми, кто находит усладу между ног женщины из высшего общества. Повернувшись, Бастиан заметил, как Блайт нежно положила руку на плечо Рейдера. При этом они так нежно посмотрели друг на друга, что любые слова казались просто лишними. Бастиан торопливо отвернулся, и перед его мысленным взором опять возникла Сигне Торвальд.
– Проклятье!
Больше он никогда не увидит Сигне. А если ему до конца своих дней придется страдать от неудовлетворенного желания?!
Блайт постаралась вложить в свой взгляд все тепло и доверие, молча извиняясь за то, что усомнилась в Рейдере. Ее рука все еще лежала у него на плече. Погладив нежные пальчики жены, он улыбнулся и прижал ее к себе. Блайт облегченно вздохнула, улыбнувшись в ответ.
Рейдер продолжал напряженно всматриваться вдаль, ожидая сигнала с наблюдательного пункта. Наконец ему сообщили, что горизонт чист, и он прерывисто вздохнул, словно сбросив со своих плеч страшную тяжесть. Блайт вдруг ощутила это так явственно, будто сама носила ее у себя на плечах. Да, теперь они одно целое, они едины не только телом, но и духом.
Увидев доверие в глазах Блайт, Рейдер почувствовал огромную ответственность. То, чего он так страшился, все-таки свершилось. Теперь их судьбы неразрывно связаны. Рейдер прикоснулся к щеке Блайт и послал ее к Франко, узнать насчет ужина. «Да, мы одно целое», – неожиданно подумал он, глядя ей вслед.
* * *
Рейдер задерживался на ужин, и Блайт поджидала его, стоя у окна. Из головы у нее никак не выходило столкновение с настоящими пиратами, да, именно с настоящими. По сравнению с головорезами Лонг Бена, команда Рейдера и Бастиана выглядела вполне прилично – что-то среднее между военными моряками и мелкими предпринимателями. Чем больше она размышляла над этим, тем более подходящим казалось ей подобное сравнение. После встречи с Лонг Беном и его прихвостнями Блайт уже не могла называть команду Рейдера пиратами. Да, они жили по своим довольно жестоким законам, часто встречались лицом к лицу с насилием и смертью, но, несмотря на все это, у них есть моральные принципы, есть сердце.
Они занимались торговлей, вспомнила Блайт слова Бастиана, а такие, как Лонг Бен Харвей, мешали им, устанавливая свои правила, как мешал ей… Невилл Карсон. Лонг Бен вынудил Рейдера и Бастиана искать другие рынки сбыта. Именно из-за таких, как он, объединились датчане и англичане и теперь изгоняли из вод Карибского моря всех подряд, не разбирая, где кровожадные жестокие пираты, а где миролюбивые торговцы! Жизнь Рейдера и его команды оказалась в полной зависимости от того, успеют ли они уйти из поля зрения Бена и желто-красной армады пиратских кораблей. Да, вряд ли им удастся в таких условиях продолжить свое дело.
Блайт вдруг подумала, что когда-то ей самой пришлось выбирать между поруганной честью и процветающим бизнесом или добродетелью и нищетой. Теперь многое стало понятным. Невилл Карсон – это тот же Лонг Бен, только в высшем обществе: такой же жадный, мстительный, неразборчивый в средствах. Как же она была наивна, во всем обвиняя только себя! Именно Невилл Карсон подстраивал всевозможные происшествия, приводившие к огромным убыткам, а затем предлагал ей помощь на кабальных условиях: все эти захваты грузов индейцами, пропажа целых фургонов… Теперь Блайт наверняка знала, кто стоял за всем этим! О Боже! А ей-то казалось, что с ней не желают иметь дела, потому что она женщина! Нужно было не замыкаться в себе, а объединиться с теми, кто также пострадал от козней Карсона. Таких в Филадельфии наверняка насчитывалось немало.
Блайт без сил рухнула в кожаное кресло. Если бы она только знала! О Господи, почему прозрение обычно наступает так поздно?! Нервно сцепив руки, Блайт сжимала их до тех пор, пока не побелели пальцы. Впрочем, все это уже в прошлом. Теперь главное – это Рейдер и его люди. Их проблемы намного сложнее ее собственных. Здесь борьба идет не на жизнь, а на смерть.
Блайт вдруг с ужасом поняла, что Рейдеру и Бастиану не выиграть эту борьбу. Их вовлекали в заведомо неравный бой. Какими бы храбрыми, отважными, сильными, умными ни были эти люди, они всего одна команда, один корабль, один капитан. А этих ужасных желтых «псов» – целая свора. Они будут без конца преследовать их, кусать, разрывать на части. Сколько сражений ни выиграет «Виндрейдер», за ним всегда последует другое, потом еще одно…
* * *
Похожие мысли одолевали всех на корабле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Накрыв ладонью огромную руку Бастиана, Блайт слегка погладила ее. «Оказывается, в душе он романтик, нравится ему это или нет», – подумала она, а вслух сказала:
– Если вы последние, Бастиан Кейн, то еще и самые лучшие. Раз уж мне суждено было быть похищенной пиратами, я рада, что это сделали лучшие.
От этих слов у Бастиана даже защемило в груди. После ухода Блайт ее лицо еще долго стояло у него перед глазами, вот только волосы вдруг стали светлыми, глаза – голубыми, а губы более пухлыми. Боже, очевидно, он грезит наяву! Да это же Сигне Торвальд! Ему даже показалось, будто в воздухе запахло жасмином.
Бастиан закрыл глаза, стараясь не спугнуть видение. Боль, зародившаяся в груди, спустилась вниз и уже отдавалась в паху. Неужели только Сигне Торвальд способна унять ее?! Какой же он глупец! Зачем поддался на ее слезы, вместо того чтобы овладеть ею?! Теперь неудовлетворенное желание наверняка будет преследовать его всю жизнь. Бастиан убеждал себя, что хотел Сигне только потому, что никогда не обладал ею.
Но едва он закрыл глаза, как снова увидел Сигне Торвальд. Она трепетала в его объятиях, желала его… «Сигне – вовсе не наивная девственница, не робкая «серая мышка», – напомнил себе Бастиан. – Она отлично знает, что такое изголодавшийся по женщине мужчина, особенно моряк. Сигне сама призналась, что всегда с нетерпением ждала мужа, чтобы наслаждаться с ним, словно в первый раз».
Бастиан вздрогнул, возбужденный подобными мыслями, и вдруг представил, что его ждет Сигне, такая соблазнительная и страстная… Он поскорее открыл глаза, возвращаясь к реальности.
Что с ним происходит?! Проклятие! Ведет себя как помешанный юнец! «Сигне Торвальд – порядочная женщина», – напомнил себе Бастиан. Ему просто повезло, что он не связался с ней. Достаточно только взглянуть на Рейдера, чтобы понять, что бывает с теми, кто находит усладу между ног женщины из высшего общества. Повернувшись, Бастиан заметил, как Блайт нежно положила руку на плечо Рейдера. При этом они так нежно посмотрели друг на друга, что любые слова казались просто лишними. Бастиан торопливо отвернулся, и перед его мысленным взором опять возникла Сигне Торвальд.
– Проклятье!
Больше он никогда не увидит Сигне. А если ему до конца своих дней придется страдать от неудовлетворенного желания?!
Блайт постаралась вложить в свой взгляд все тепло и доверие, молча извиняясь за то, что усомнилась в Рейдере. Ее рука все еще лежала у него на плече. Погладив нежные пальчики жены, он улыбнулся и прижал ее к себе. Блайт облегченно вздохнула, улыбнувшись в ответ.
Рейдер продолжал напряженно всматриваться вдаль, ожидая сигнала с наблюдательного пункта. Наконец ему сообщили, что горизонт чист, и он прерывисто вздохнул, словно сбросив со своих плеч страшную тяжесть. Блайт вдруг ощутила это так явственно, будто сама носила ее у себя на плечах. Да, теперь они одно целое, они едины не только телом, но и духом.
Увидев доверие в глазах Блайт, Рейдер почувствовал огромную ответственность. То, чего он так страшился, все-таки свершилось. Теперь их судьбы неразрывно связаны. Рейдер прикоснулся к щеке Блайт и послал ее к Франко, узнать насчет ужина. «Да, мы одно целое», – неожиданно подумал он, глядя ей вслед.
* * *
Рейдер задерживался на ужин, и Блайт поджидала его, стоя у окна. Из головы у нее никак не выходило столкновение с настоящими пиратами, да, именно с настоящими. По сравнению с головорезами Лонг Бена, команда Рейдера и Бастиана выглядела вполне прилично – что-то среднее между военными моряками и мелкими предпринимателями. Чем больше она размышляла над этим, тем более подходящим казалось ей подобное сравнение. После встречи с Лонг Беном и его прихвостнями Блайт уже не могла называть команду Рейдера пиратами. Да, они жили по своим довольно жестоким законам, часто встречались лицом к лицу с насилием и смертью, но, несмотря на все это, у них есть моральные принципы, есть сердце.
Они занимались торговлей, вспомнила Блайт слова Бастиана, а такие, как Лонг Бен Харвей, мешали им, устанавливая свои правила, как мешал ей… Невилл Карсон. Лонг Бен вынудил Рейдера и Бастиана искать другие рынки сбыта. Именно из-за таких, как он, объединились датчане и англичане и теперь изгоняли из вод Карибского моря всех подряд, не разбирая, где кровожадные жестокие пираты, а где миролюбивые торговцы! Жизнь Рейдера и его команды оказалась в полной зависимости от того, успеют ли они уйти из поля зрения Бена и желто-красной армады пиратских кораблей. Да, вряд ли им удастся в таких условиях продолжить свое дело.
Блайт вдруг подумала, что когда-то ей самой пришлось выбирать между поруганной честью и процветающим бизнесом или добродетелью и нищетой. Теперь многое стало понятным. Невилл Карсон – это тот же Лонг Бен, только в высшем обществе: такой же жадный, мстительный, неразборчивый в средствах. Как же она была наивна, во всем обвиняя только себя! Именно Невилл Карсон подстраивал всевозможные происшествия, приводившие к огромным убыткам, а затем предлагал ей помощь на кабальных условиях: все эти захваты грузов индейцами, пропажа целых фургонов… Теперь Блайт наверняка знала, кто стоял за всем этим! О Боже! А ей-то казалось, что с ней не желают иметь дела, потому что она женщина! Нужно было не замыкаться в себе, а объединиться с теми, кто также пострадал от козней Карсона. Таких в Филадельфии наверняка насчитывалось немало.
Блайт без сил рухнула в кожаное кресло. Если бы она только знала! О Господи, почему прозрение обычно наступает так поздно?! Нервно сцепив руки, Блайт сжимала их до тех пор, пока не побелели пальцы. Впрочем, все это уже в прошлом. Теперь главное – это Рейдер и его люди. Их проблемы намного сложнее ее собственных. Здесь борьба идет не на жизнь, а на смерть.
Блайт вдруг с ужасом поняла, что Рейдеру и Бастиану не выиграть эту борьбу. Их вовлекали в заведомо неравный бой. Какими бы храбрыми, отважными, сильными, умными ни были эти люди, они всего одна команда, один корабль, один капитан. А этих ужасных желтых «псов» – целая свора. Они будут без конца преследовать их, кусать, разрывать на части. Сколько сражений ни выиграет «Виндрейдер», за ним всегда последует другое, потом еще одно…
* * *
Похожие мысли одолевали всех на корабле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101