– Вот уже несколько раз вы говорите про Грааль, как про что-то действительное и осязаемое; а между тем удостоверено, что история про Грааль есть поэтический вымысел, зародившийся, по всей вероятности, в Провансе и прославленный Вольфрамом фон Эшенбахом – рыцарем-трубадуром тринадцатого века.
Дахир улыбнулся.
– История Грааля, в том виде, как она рассказана фон Эшенбахом, а прежде него провансальцем Гюйо де Провеном, Кретьеном де Труа и другими, конечно, – поэтический вымысел. Основа же легенды, упоминающей о существовании эликсира жизни, есть истина, в которой ни вы, ни я не можем сомневаться. Как старательно ни охраняли тайну братья Круглого стола вечности, все-таки кое-что сделалось известным. Из глубины веков, от народа к народу, окрашенная обычаями и верованиями пережитого времени, легенда эта, уже дополненная, переиначенная и искаженная, достигла средних веков, когда фон Эшенбах и его предшественники придали ей христианский оттенок. Эссенция жизни превращается в кровь Спасителя, вид чаши дает бессмертие, а наше тайное убежище превращается в недосягаемый храм Грааля, которого ищут рыцари Круглого стола.
Если бы рассказы кельтские и нормандские и даже провансальские поэмы дошли до вас в их первоначальном виде, вы нашли бы более ясные следы происхождения этих легенд. Но все это погибло. Последние остатки оригинальных рассказов, сохранявшиеся еще у альбигойцев, были уничтожены инквизицией. Остались только поэмы кое-каких средневековых германских поэтов. Если я называю наше братство «Братством Грааля», то только для того, чтобы воспользоваться уже знакомым вам именем, происшедшим от слова, которое произносилось Saing real, что значит sang royal (царская кровь). Это аллегорическое название довольно верно, так как эссенция жизни есть действительно царская кровь природы.
– Благодарю вас, брат, за объяснение! А теперь, будьте добры, продолжайте ваш интересный рассказ, – сказал Морган.
– Он близится уже к концу. Выходя из святилища и находясь еще в сильном волнении, я увидел Лору. Она подошла и предложила мне посмотреть назначенное ей место, где она должна будет жить в одиночестве. Я охотно согласился. Лора провела меня к берегу озера, а оттуда в небольшой гондоле мы подъехали к лестнице, по которой мы поднялись наверх и очутились в обширном гроте. Из одной стены его бил источник, наполняя своей хрустальной водой большой каменный бассейн, а затем с рокотом исчезая в расщелине скалы; в углублении, на другой стороне, стояли ложе и стол, на котором были большая книга, амфора, кубок и свечи. В одном из углублений скалы был прикреплен крест, перед которым горела лампада.
– Здесь-то я и осуждена жить! Каждую неделю юный служитель храма будет приносить мне пищу и свежие одежды. В этом бассейне я могу купаться. Остальное время я должна проводить в изучении этого фолианта, – сказала Лора, причем губы ее дрожали. – Завтра, – прибавила она, – дорога, ведущая к озеру, будет закрыта. Чтобы подышать чистым воздухом, я должна буду подниматься вон туда.
Лора указала на вившуюся спиралью лестницу, которую я раньше не заметил.
Мы поднялись по лестнице и вышли на небольшую площадку к самой вершине утеса. С этой головокружительной высоты, теряясь из вида, расстилался пустынный океан, а у наших ног с распущенными парусами кокетливо покачивался при свете луны на воде мой корабль.
Невыразимая грусть сдавила мое сердце. Несомненно, Лора чувствовала себя так же, потому что вдруг опустилась на колени и, схватив мою руку, вскричала сдавленным от слез голосом:
– Увези меня с собой, Дахир! В этом ужасном одиночестве, при такой бесконечной и монотонной жизни, я потеряю рассудок. Я предпочитаю быть с тобой на корабле и разделять твою скитальческую жизнь.
Она была так дивно прекрасна в своем отчаянии, что сердце мое дрогнуло. Конечно, если бы она могла быть моей спутницей в моей одинокой каюте, мое будущее потеряло бы половину своего
ужаса. Но я понимал, что не имею ни права, ни возможности исполнить желание несчастной, которую я сам же толкнул в пропасть. Я поднял Лору и, крепко пожав ей руку, сказал:
– Мы не облегчим нашу участь, начав наше искупление непослушанием. Нет, нет, Лора! Мы должны следовать тому пути, который указан нам нашими учителями, и каждый из нас должен терпеливо и со смирением нести возложенное на нас испытание. Через семь лет я вернусь. Надеюсь, что к тому времени раскаяние и молитвы уже изгладят частицу наших преступлений.
Лора поднялась бледная, но покорная своей участи.
– Ты прав, Дахир! Я повинуюсь и буду терпеливо ждать тебя, так как ведь в конце концов ты – единственный человек, которого я знаю здесь.
Я ушел. В большой прихожей собрались уже все братья Грааля. Агасфер был в своей одежде странника, да и все уезжавшие тоже сняли свои белые и блестящие туники.
Мы обнялись в последний раз. Затем отверстие в скале открылось и я увидел свой корабль, а также другое судно, которое, без сомнения, должно было везти остальных.
Со сдавленным тоскою сердцем взошел я поспешно на свой корабль, Агасфер последовал за мной и судно тотчас же отошло. С минуту еще я видел на вершине скалы белую фигуру Лоры, залитую лунным светом. Потом все исчезло в тумане.
С тяжелым чувством я спустился в свою каюту. Здесь я убедился, что в убранстве корабля произошла значительная перемена. Все междупалубное пространство, некогда занятое моими матросами, было разделено на несколько кают. В одной, самой обширной из них, стоял стол, на котором лежала большая книга в черном переплете. В глубине, на цоколе, высился крест, у подножия которого горела лампада, распространявшая ослепительный свет, а рядом висел металлический колокол. Наконец, совсем в стороне стояло что-то большое, закрытое черным сукном.
Я с удивлением рассматривал эти вещи, когда в каюту вошел Агасфер.
– Я пришел, брат мой, дать тебе необходимые объяснения, – сказал он. – В книге, которую ты видишь, заключается первое посвящение. Ты должен изучать ее в течение семи лет и знать основательно ко времени твоего возвращения в святилище. Если ты позвонишь в колокол, то звуки его приведут тебя в сношения с дворцом Грааля и ты получишь ответ учителя. Перед крестом ты должен произносить молитвы очищения. Лампада же – магическая и будет неугасимо гореть в течение семи лет. Наконец это, – он снял сукно и открыл металлическую пластинку, отливавшую всеми цветами радуги, – магическое зеркало, в котором ты будешь видеть все корабли, обреченные на гибель. Ты будешь являться им вестником несчастья и смерти; но твой долг – стараться всеми человеческими средствами и, не выдавая себя, спасти хоть одного из потерпевших крушение. Ты не рискуешь при этом жизнью, но ты будешь нести все неудобства, усталость и усилия обыкновенного моряка, жертвующего собою для спасения ближнего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Дахир улыбнулся.
– История Грааля, в том виде, как она рассказана фон Эшенбахом, а прежде него провансальцем Гюйо де Провеном, Кретьеном де Труа и другими, конечно, – поэтический вымысел. Основа же легенды, упоминающей о существовании эликсира жизни, есть истина, в которой ни вы, ни я не можем сомневаться. Как старательно ни охраняли тайну братья Круглого стола вечности, все-таки кое-что сделалось известным. Из глубины веков, от народа к народу, окрашенная обычаями и верованиями пережитого времени, легенда эта, уже дополненная, переиначенная и искаженная, достигла средних веков, когда фон Эшенбах и его предшественники придали ей христианский оттенок. Эссенция жизни превращается в кровь Спасителя, вид чаши дает бессмертие, а наше тайное убежище превращается в недосягаемый храм Грааля, которого ищут рыцари Круглого стола.
Если бы рассказы кельтские и нормандские и даже провансальские поэмы дошли до вас в их первоначальном виде, вы нашли бы более ясные следы происхождения этих легенд. Но все это погибло. Последние остатки оригинальных рассказов, сохранявшиеся еще у альбигойцев, были уничтожены инквизицией. Остались только поэмы кое-каких средневековых германских поэтов. Если я называю наше братство «Братством Грааля», то только для того, чтобы воспользоваться уже знакомым вам именем, происшедшим от слова, которое произносилось Saing real, что значит sang royal (царская кровь). Это аллегорическое название довольно верно, так как эссенция жизни есть действительно царская кровь природы.
– Благодарю вас, брат, за объяснение! А теперь, будьте добры, продолжайте ваш интересный рассказ, – сказал Морган.
– Он близится уже к концу. Выходя из святилища и находясь еще в сильном волнении, я увидел Лору. Она подошла и предложила мне посмотреть назначенное ей место, где она должна будет жить в одиночестве. Я охотно согласился. Лора провела меня к берегу озера, а оттуда в небольшой гондоле мы подъехали к лестнице, по которой мы поднялись наверх и очутились в обширном гроте. Из одной стены его бил источник, наполняя своей хрустальной водой большой каменный бассейн, а затем с рокотом исчезая в расщелине скалы; в углублении, на другой стороне, стояли ложе и стол, на котором были большая книга, амфора, кубок и свечи. В одном из углублений скалы был прикреплен крест, перед которым горела лампада.
– Здесь-то я и осуждена жить! Каждую неделю юный служитель храма будет приносить мне пищу и свежие одежды. В этом бассейне я могу купаться. Остальное время я должна проводить в изучении этого фолианта, – сказала Лора, причем губы ее дрожали. – Завтра, – прибавила она, – дорога, ведущая к озеру, будет закрыта. Чтобы подышать чистым воздухом, я должна буду подниматься вон туда.
Лора указала на вившуюся спиралью лестницу, которую я раньше не заметил.
Мы поднялись по лестнице и вышли на небольшую площадку к самой вершине утеса. С этой головокружительной высоты, теряясь из вида, расстилался пустынный океан, а у наших ног с распущенными парусами кокетливо покачивался при свете луны на воде мой корабль.
Невыразимая грусть сдавила мое сердце. Несомненно, Лора чувствовала себя так же, потому что вдруг опустилась на колени и, схватив мою руку, вскричала сдавленным от слез голосом:
– Увези меня с собой, Дахир! В этом ужасном одиночестве, при такой бесконечной и монотонной жизни, я потеряю рассудок. Я предпочитаю быть с тобой на корабле и разделять твою скитальческую жизнь.
Она была так дивно прекрасна в своем отчаянии, что сердце мое дрогнуло. Конечно, если бы она могла быть моей спутницей в моей одинокой каюте, мое будущее потеряло бы половину своего
ужаса. Но я понимал, что не имею ни права, ни возможности исполнить желание несчастной, которую я сам же толкнул в пропасть. Я поднял Лору и, крепко пожав ей руку, сказал:
– Мы не облегчим нашу участь, начав наше искупление непослушанием. Нет, нет, Лора! Мы должны следовать тому пути, который указан нам нашими учителями, и каждый из нас должен терпеливо и со смирением нести возложенное на нас испытание. Через семь лет я вернусь. Надеюсь, что к тому времени раскаяние и молитвы уже изгладят частицу наших преступлений.
Лора поднялась бледная, но покорная своей участи.
– Ты прав, Дахир! Я повинуюсь и буду терпеливо ждать тебя, так как ведь в конце концов ты – единственный человек, которого я знаю здесь.
Я ушел. В большой прихожей собрались уже все братья Грааля. Агасфер был в своей одежде странника, да и все уезжавшие тоже сняли свои белые и блестящие туники.
Мы обнялись в последний раз. Затем отверстие в скале открылось и я увидел свой корабль, а также другое судно, которое, без сомнения, должно было везти остальных.
Со сдавленным тоскою сердцем взошел я поспешно на свой корабль, Агасфер последовал за мной и судно тотчас же отошло. С минуту еще я видел на вершине скалы белую фигуру Лоры, залитую лунным светом. Потом все исчезло в тумане.
С тяжелым чувством я спустился в свою каюту. Здесь я убедился, что в убранстве корабля произошла значительная перемена. Все междупалубное пространство, некогда занятое моими матросами, было разделено на несколько кают. В одной, самой обширной из них, стоял стол, на котором лежала большая книга в черном переплете. В глубине, на цоколе, высился крест, у подножия которого горела лампада, распространявшая ослепительный свет, а рядом висел металлический колокол. Наконец, совсем в стороне стояло что-то большое, закрытое черным сукном.
Я с удивлением рассматривал эти вещи, когда в каюту вошел Агасфер.
– Я пришел, брат мой, дать тебе необходимые объяснения, – сказал он. – В книге, которую ты видишь, заключается первое посвящение. Ты должен изучать ее в течение семи лет и знать основательно ко времени твоего возвращения в святилище. Если ты позвонишь в колокол, то звуки его приведут тебя в сношения с дворцом Грааля и ты получишь ответ учителя. Перед крестом ты должен произносить молитвы очищения. Лампада же – магическая и будет неугасимо гореть в течение семи лет. Наконец это, – он снял сукно и открыл металлическую пластинку, отливавшую всеми цветами радуги, – магическое зеркало, в котором ты будешь видеть все корабли, обреченные на гибель. Ты будешь являться им вестником несчастья и смерти; но твой долг – стараться всеми человеческими средствами и, не выдавая себя, спасти хоть одного из потерпевших крушение. Ты не рискуешь при этом жизнью, но ты будешь нести все неудобства, усталость и усилия обыкновенного моряка, жертвующего собою для спасения ближнего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87