Через мгновение он разжал руки и дерзко улыбнулся.
Элли покраснела, ее грудь вздымалась немного чаще, чем могло быть от нехитрых физических упражнений, которыми они занимались. Она открыла рот, чтобы сказать что-то, соответствующее случаю, но вдруг закрыла его, так ничего и не произнеся.
Мэтт гордо расправил плечи. Наконец-то он смог сделать нечто такое, на что у его милого профессора просто не нашлось слов.
Элли подошла к пирамиде из черепов. Свет отражался золотым сиянием в их глазах.
— Ты прав, Мэтт. У них в глазницы вставлены ограненные топазы, каждый размером с ноготь большого пальца. — Она наклонилась ближе. — Потрясающе!
— Хочешь их взять?
— Топазы? Нет. Думаю, эти бедняги, кто бы они ни были, заслужили покой. Не будем их трогать.
— Ты не видишь никаких ацтекских символов?
Она огляделась вокруг, рассматривая гладкие серые стены пещеры. Казалось, у нее появились новые силы, когда она воскликнула с энтузиазмом:
— Нет. Но я уверена, мы в том самом месте!
— Согласен, — довольно мрачно пробормотал Мэтт, вспомнив свои ощущения опустошенности и смерти.
Элли подозрительно вглядывалась в туннель.
Проход может разветвляться, и не один раз. Как мы найдем дорогу назад?
Мэтт достал из кармана кусочек белого известняка.
Старый трюк искателей кладов и исследователей пещер. Время от времени я буду наносить метки, чтобы пометить наш путь.
Ее зубы сверкнули в полутьме.
— Отлично! Пошли?
— Да. Только я впереди, И без споров.
Элли шла за ним так близко, что он мог ощущать тепло ее дыхания на своих лопатках.
Туннель заворачивал налево, затем направо, ничем интересным не привлекая их внимания, пока они не углубились в гору примерно на сотню футов. Запах тлена при этом все усиливался. Внезапно стена слева пропала. Мэтт подумал было, что здесь начинается боковое ответвление, Но свет лампы помог обнаружить, что это всего лишь глубокая ниша в стене, имеющая форму бутылки.
Естественная ниша, превращенная рукой человека в алтарь.
Элли и Мэтт застыли, не в силах произнести ни слова от волнения.
Несколько минут они просто смотрели. Элли с радостным любопытством, Мэтт — с изумлением и недоверием. Хотя он активно помогал Элли в ее поисках и был не меньше ее захвачен этой увлекательной охотой за сокровищами, в глубине души он не верил, что они найдут что-нибудь действительно ценное.
Первой заговорила Элли, прервав напряженное молчание:
Мы определенно пришли туда, куда нужно.
Здесь в нише находились самые разные предметы: одни были прислонены к стене, другие лежали на полу и на каменных выступах, образующих естественные полки.
Скульптурные изображения богов и каких-то животных из золота и драгоценных камней, обычные глиняные сосуды, а также полусгнившие куски каких-то тканей, кожи, перьев и еще чего-то, не поддающегося определению. Золотые предметы были здесь повсюду, но они явно не составляли большую часть хранившихся здесь сокровищ, почти полностью превратившихся в труху.
Перья были связаны большими пучками, и сейчас только приблизительно можно было догадаться об их первоначальном цвете и форме. Рулоны материи едва угадывались под слоем пыли и трухи. Эти полусгнившие остатки когда-то явно занимали место не менее почетное, чем изделия из золота и драгоценных камней.
— Все это не имеет смысла, — пробормотал Мэтт. — Зачем было тащить весь этот хлам на своих спинах аж из самой Мексики?
— Большинство этих предметов очень высоко ценилось и использовались в культуре ацтеков, как и деньги, при обмене товарами, — сказала Элли с благоговением. Она осторожно взяла маленький черный шарик из резного глиняного горшка. — Это зерна какао. Из них ацтеки готовили горький шоколад. А эти экзотические перья использовались для нарядов воинов и жрецов. Они, должно быть, были очень красивые когда-то. И все это безвозвратно погибло со временем. Как это печально!
Она осторожно дотронулась ногтем до одного из перьев, и кусочек его тут же рассыпался под ее рукой. Мэтт тем временем подошел к другой стене.
— Взгляни-ка на это, — он кивнул на ряд стопок какого-то почти неразличимого тряпья. В одной из них еще можно было узнать аккуратно сложенные цветные одеяла.
— Сюда, видимо, проникла влага уже после того, как пещера была запечатана. — Приподнимая материю за уголки, Элли шептала: — Это шерстяные ткани, кожи, шкуры ягуаров.
От ее прикосновений ткани крошились, воздух наполнился мелкой пылью и вонью. Мэтт закашлялся.
Давай оставим все как есть.
— Я знала, что ацтеки очень высоко ценили подобные предметы, но я никогда не думала… — Ее голос затих на печальной ноте.
— Что такие вещи, которые едва ли могли пройти проверку временем, будут занимать львиную долю сокровищ Монтесумы? — закончил за нее Мэтт.
Элли кивнула. В ее глазах стояли слезы. Мэтт почувствовал, как у него при виде ее несчастных глаз сжимается сердце.
Это уменьшает ценность коллекции. Мне жаль, Элли.
— Я, конечно, ожидала увидеть золото и камни, — грустно призналась Элли. — В конце концов, именно несметные сокровища поражают воображение людей, которые ходят в музеи. Но все эти вещи трогают меня гораздо сильнее как человека и как археолога. Они рассказывают о том, как ацтеки любили яркие наряды, как ценили соль и теплые одеяла. — Элли дотронулась до глиняного горшочка, в котором хранились серые кристаллы соли. — Я чувствую, как эти люди становятся мне понятнее, ближе.
— Так, значит, ты нашла здесь именно то, что искала?
— Может быть, и так, — прошептала она.
Неожиданно Мэтта обожгла вполне ясная и очевидная, но от этого не менее горькая мысль. Элли нашла все, чего хотела, а значит, у нее больше нет никаких причин оставаться в Нью-Мексико… с ним, Мэттом Деверо. Он знал и раньше, что конец неизбежно наступит, но не думал, что ему будет так больно, когда это случится. Он не может, не хочет отпускать ее так скоро. И все же у него нет никаких прав удерживать ее возле себя.
Если бы только был какой-нибудь способ законсервировать все это, — пробормотала Элли. — Но здесь все почти полностью сгнило. Эти вещи невозможно перевезти, даже просто вынести отсюда. Они сразу рассыплются в прах.
Ну почему у него все внутри переворачивается от ее растерянного, печального голоса?
— Здесь еще есть вещи из камня, металла и глины. Ты можешь все их хорошо упаковать и забрать домой.
— Да, правда.
— Давай посмотрим, может, найдем еще чего-нибудь, — сказал Мэтт. Надеясь отвлечь ее от грустных мыслей, он показал на три маленьких закрытых глиняных горшочка.
Она вздохнула:
Хорошо, давай.
Элли протянула один Мэтту, другой взяла себе и открыла его. Сначала она хотела в него заглянуть, но горло было слишком узкое. Тогда она его осторожно перевернула и потрясла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Элли покраснела, ее грудь вздымалась немного чаще, чем могло быть от нехитрых физических упражнений, которыми они занимались. Она открыла рот, чтобы сказать что-то, соответствующее случаю, но вдруг закрыла его, так ничего и не произнеся.
Мэтт гордо расправил плечи. Наконец-то он смог сделать нечто такое, на что у его милого профессора просто не нашлось слов.
Элли подошла к пирамиде из черепов. Свет отражался золотым сиянием в их глазах.
— Ты прав, Мэтт. У них в глазницы вставлены ограненные топазы, каждый размером с ноготь большого пальца. — Она наклонилась ближе. — Потрясающе!
— Хочешь их взять?
— Топазы? Нет. Думаю, эти бедняги, кто бы они ни были, заслужили покой. Не будем их трогать.
— Ты не видишь никаких ацтекских символов?
Она огляделась вокруг, рассматривая гладкие серые стены пещеры. Казалось, у нее появились новые силы, когда она воскликнула с энтузиазмом:
— Нет. Но я уверена, мы в том самом месте!
— Согласен, — довольно мрачно пробормотал Мэтт, вспомнив свои ощущения опустошенности и смерти.
Элли подозрительно вглядывалась в туннель.
Проход может разветвляться, и не один раз. Как мы найдем дорогу назад?
Мэтт достал из кармана кусочек белого известняка.
Старый трюк искателей кладов и исследователей пещер. Время от времени я буду наносить метки, чтобы пометить наш путь.
Ее зубы сверкнули в полутьме.
— Отлично! Пошли?
— Да. Только я впереди, И без споров.
Элли шла за ним так близко, что он мог ощущать тепло ее дыхания на своих лопатках.
Туннель заворачивал налево, затем направо, ничем интересным не привлекая их внимания, пока они не углубились в гору примерно на сотню футов. Запах тлена при этом все усиливался. Внезапно стена слева пропала. Мэтт подумал было, что здесь начинается боковое ответвление, Но свет лампы помог обнаружить, что это всего лишь глубокая ниша в стене, имеющая форму бутылки.
Естественная ниша, превращенная рукой человека в алтарь.
Элли и Мэтт застыли, не в силах произнести ни слова от волнения.
Несколько минут они просто смотрели. Элли с радостным любопытством, Мэтт — с изумлением и недоверием. Хотя он активно помогал Элли в ее поисках и был не меньше ее захвачен этой увлекательной охотой за сокровищами, в глубине души он не верил, что они найдут что-нибудь действительно ценное.
Первой заговорила Элли, прервав напряженное молчание:
Мы определенно пришли туда, куда нужно.
Здесь в нише находились самые разные предметы: одни были прислонены к стене, другие лежали на полу и на каменных выступах, образующих естественные полки.
Скульптурные изображения богов и каких-то животных из золота и драгоценных камней, обычные глиняные сосуды, а также полусгнившие куски каких-то тканей, кожи, перьев и еще чего-то, не поддающегося определению. Золотые предметы были здесь повсюду, но они явно не составляли большую часть хранившихся здесь сокровищ, почти полностью превратившихся в труху.
Перья были связаны большими пучками, и сейчас только приблизительно можно было догадаться об их первоначальном цвете и форме. Рулоны материи едва угадывались под слоем пыли и трухи. Эти полусгнившие остатки когда-то явно занимали место не менее почетное, чем изделия из золота и драгоценных камней.
— Все это не имеет смысла, — пробормотал Мэтт. — Зачем было тащить весь этот хлам на своих спинах аж из самой Мексики?
— Большинство этих предметов очень высоко ценилось и использовались в культуре ацтеков, как и деньги, при обмене товарами, — сказала Элли с благоговением. Она осторожно взяла маленький черный шарик из резного глиняного горшка. — Это зерна какао. Из них ацтеки готовили горький шоколад. А эти экзотические перья использовались для нарядов воинов и жрецов. Они, должно быть, были очень красивые когда-то. И все это безвозвратно погибло со временем. Как это печально!
Она осторожно дотронулась ногтем до одного из перьев, и кусочек его тут же рассыпался под ее рукой. Мэтт тем временем подошел к другой стене.
— Взгляни-ка на это, — он кивнул на ряд стопок какого-то почти неразличимого тряпья. В одной из них еще можно было узнать аккуратно сложенные цветные одеяла.
— Сюда, видимо, проникла влага уже после того, как пещера была запечатана. — Приподнимая материю за уголки, Элли шептала: — Это шерстяные ткани, кожи, шкуры ягуаров.
От ее прикосновений ткани крошились, воздух наполнился мелкой пылью и вонью. Мэтт закашлялся.
Давай оставим все как есть.
— Я знала, что ацтеки очень высоко ценили подобные предметы, но я никогда не думала… — Ее голос затих на печальной ноте.
— Что такие вещи, которые едва ли могли пройти проверку временем, будут занимать львиную долю сокровищ Монтесумы? — закончил за нее Мэтт.
Элли кивнула. В ее глазах стояли слезы. Мэтт почувствовал, как у него при виде ее несчастных глаз сжимается сердце.
Это уменьшает ценность коллекции. Мне жаль, Элли.
— Я, конечно, ожидала увидеть золото и камни, — грустно призналась Элли. — В конце концов, именно несметные сокровища поражают воображение людей, которые ходят в музеи. Но все эти вещи трогают меня гораздо сильнее как человека и как археолога. Они рассказывают о том, как ацтеки любили яркие наряды, как ценили соль и теплые одеяла. — Элли дотронулась до глиняного горшочка, в котором хранились серые кристаллы соли. — Я чувствую, как эти люди становятся мне понятнее, ближе.
— Так, значит, ты нашла здесь именно то, что искала?
— Может быть, и так, — прошептала она.
Неожиданно Мэтта обожгла вполне ясная и очевидная, но от этого не менее горькая мысль. Элли нашла все, чего хотела, а значит, у нее больше нет никаких причин оставаться в Нью-Мексико… с ним, Мэттом Деверо. Он знал и раньше, что конец неизбежно наступит, но не думал, что ему будет так больно, когда это случится. Он не может, не хочет отпускать ее так скоро. И все же у него нет никаких прав удерживать ее возле себя.
Если бы только был какой-нибудь способ законсервировать все это, — пробормотала Элли. — Но здесь все почти полностью сгнило. Эти вещи невозможно перевезти, даже просто вынести отсюда. Они сразу рассыплются в прах.
Ну почему у него все внутри переворачивается от ее растерянного, печального голоса?
— Здесь еще есть вещи из камня, металла и глины. Ты можешь все их хорошо упаковать и забрать домой.
— Да, правда.
— Давай посмотрим, может, найдем еще чего-нибудь, — сказал Мэтт. Надеясь отвлечь ее от грустных мыслей, он показал на три маленьких закрытых глиняных горшочка.
Она вздохнула:
Хорошо, давай.
Элли протянула один Мэтту, другой взяла себе и открыла его. Сначала она хотела в него заглянуть, но горло было слишком узкое. Тогда она его осторожно перевернула и потрясла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98