Низ живота болезненно пульсировал, как если бы там была кровоточащая рана.
Он мучает ее.
И делает это нарочно. Никому не удалось бы случайно добиться такого. Он делает это с определенной целью.
Ричард взял ее за плечи и мягко опустил на кровать. Она подчинилась ему, но в глазах ее светились смятение и непонимание, которые она тщетно старалась скрыть. Ее грудь тяжело вздымалась. Ричард встал с кровати и посмотрел ей в лицо. В темно-синей глубине его бездонных глаз светилось пламя, огненная страсть сжигала его изнутри.
Нет, она не произнесет ни слова. Не будет спрашивать, почему он ждет, зачем мучает ее. Она не покажет ему, как ей больно, не откроет, какую власть он имеет над ней. Она больше не будет выставлять себя дурой из-за него.
Ричард нежно поцеловал ее в губы, и она застонала, почувствовав отвращение к самой себе. Она закрыла глаза, чтобы не видеть его темный силуэт. Она была так возбуждена, что малейшее его прикосновение приносило ей боль, и все же все ее существо жаждало большего.
Она просто дура.
Ричард прикоснулся к ее колену, и, хотя его прикосновение было очень нежным, она почувствовала, как горит под его пальцами ее кожа. Она приказала себе не поддаваться соблазну и не разводить ноги, приглашая его в себя, хотя именно этого ей хотелось больше всего на свете. Ей хотелось сомкнуть вокруг него свою плоть, чувствовать его кожу, черпать его огонь, раствориться в нем. Хотелось стать с ним одним целым, неразличимым, неделимым.
Но этого не должно случиться.
Он положил ладони ей на бедра и начал медленно ласкать их, потирать и массировать. Его прикосновения не приносили ей разрядки. Его пальцы все плотнее подбирались к средоточию ее жара, ее боли. Он играл с ней. Но она не будет притягивать его к себе, хотя ее руки невольно дрожат, так жаждет она прикоснуться к нему, обнять, прижать к себе. Она не будет просить его целовать ее, ласкать ее, взять ее. Не будет. Изабель сжала руки в кулаки так, что ногти до боли впились в нежные ладони. Она не уронит своего достоинства. Она должна выполнить свой супружеский долг, ничего более.
А он должен доставить ей удовольствие, но причиняет только боль.
Ричард раскинул ее ноги, медленно, небрежно. Его руки были теплыми, движения уверенными. Он тяжело дышал.
Она не будет смотреть на него. Если она увидит огонь в его глазах, то просто растает.
Он широко развел ее бедра. Изабель чувствовала, что влажна, что ее лоно буквально горит от неудовлетворенного желания, и прохладный воздух, овеявший ее святая святых, принес небольшое облегчение. И все же он сделал это, не она. Она не станет торопить их соединение, она просто подчинится его воле. Это единственный способ спастись.
– Я мог бы искупаться в твоем аромате, – прохрипел Ричард. – Он прекраснее самых изысканных духов.
Она почувствовала, как румянец залил ее грудь, а затем и лицо. Но не открыла глаз.
Он нежно массировал ее бедра, вплотную подбираясь к средоточию всех ее страстей, но так и не прикасаясь к нему. Она старалась успокоиться, отгоняя от себя охватившее ее нетерпение. Ее кровь кипела в жилах, горячая, дикая, кожа вибрировала, дыхание сбивалось. Она хотела его. Хотела соединиться с ним. Сейчас. Немедленно.
Она со стоном потянулась к его рукам. Он довел ее до вершины возбуждения один раз, второй и снова остановился. Она почти кричала, терзаемая чувственными муками. Его руки потянулись к ее грудям, сильно сжав их, и она выгнулась в его объятиях, дрожа всем телом.
Сейчас.
– Ричард, – простонала она.
– Посмотри на меня, Изабель, – сказал он.
Она не задумываясь повиновалась. Сначала она не увидела ничего, кроме огромной темной тени на фоне освещенных слабым лунным светом каменных стен. Но затем у нее в глазах прояснилось. Он смотрел вниз, на нее. Его лицо было мрачным, но в глазах плясали яркие огоньки страсти.
– Когда угаснет твой «долг» и разгорится желание, Изабель? Только тогда ты получишь долгожданное избавление, – сказал он твердо, и голос его был грубее, чем окружавшие их каменные стены.
Он хочет, нет, требует, чтобы она сдалась ему. Он хочет оставить ее голой, потерявшей достоинство, честь, забывшей о своем долге. Он хочет, чтобы она просила его, умоляла, чтобы признала, что хочет его. Нет, она не сделает этого.
Больше никогда.
Но ей так больно…
– Я не хочу…
– Не говори мне, чего ты не хочешь, – прорычал он. – Скажи только, что тебе нужно, и я сделаю все, чтобы удовлетворить твое желание.
Она лежала молча, и тогда он нагнулся, припав к ее губам в грубом поцелуе. Изабель выгнулась ему навстречу. Они впились друг в друга как животные, их руки жадно ласкали горячие тела, влажные губы соединились в неистовом поцелуе. Они не просили пощады, и она не была им дана. Их яростное желание сплелось в один комок, обуревая их обоих. Его руки жадно прижимали ее к нему, не давая ей вздохнуть, крадя ее воздух. Но ей не нужно было дышать ничем, кроме воздуха из его легких. Она впивалась ногтями в его спину, запутывалась пальцами в его волосах, прижимаясь к нему, безмолвно требуя освобождения, в котором он ей отказывал.
Но он не уступал.
Он не дотронется до нее, не даст ей то, что ей сейчас так необходимо.
– Подари мне ребенка, – сказала она, покусывая его нижнюю губу.
– Нет, это не тот ответ, которого я жду, – прорычал Ричард, целуя ее ухо. – Скажи мне, что ты хочешь получить в этой постели. Сейчас.
Она не ответила, и он дал волю своим рукам.
Он соединил ее ноги, сдавив ее ноющую плоть, и стал легкими движениями пальца дразнить ее, прикасаясь к ее чувственному бугорку и тут же убирая руку, зарываясь в мягкие кудри и мгновенно исчезая, подобно жаворонку в сумерках. Она дрожала, ее тело молило о том, чтобы кончилась наконец это сладкая мука. Избавление то приближалось, суля неземное блаженство, то удалялось, оставляя после себя чувственный голод. Его рука была и союзником, и худшим врагом, который растапливал ее решимость, делая ее все более и более мизерной.
Он поцеловал ее, и поцелуй этот был полон страсти. Он сулил блаженство, уговаривал ее сдаться, соблазнял, заставлял поверить…
Она расслабилась в его объятиях, его дыхание стало ее дыханием, его аромат окутал ее тело. Ее бедра томительно напряглись, прижимаясь к его руке.
Она почти плакала.
– Только скажи, чего ты хочешь, – произнес он, отстраняясь от нее, – и это будет твоим.
Мир как будто уменьшился, перестал существовать. Остались только они двое и брачное ложе. Он украл ее обещание самой себе, украл ее достоинство, но оставалось кое-что, что он мог ей дать.
– Блаженство. Подари мне блаженство, – выдохнула она.
С глухим рычанием удовлетворения Ричард повиновался.
Он широко развел ее ноги и положил ладонь на ее горячую плоть. Его пальцы стали влажными – неоспоримое доказательство ее страсти и желания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Он мучает ее.
И делает это нарочно. Никому не удалось бы случайно добиться такого. Он делает это с определенной целью.
Ричард взял ее за плечи и мягко опустил на кровать. Она подчинилась ему, но в глазах ее светились смятение и непонимание, которые она тщетно старалась скрыть. Ее грудь тяжело вздымалась. Ричард встал с кровати и посмотрел ей в лицо. В темно-синей глубине его бездонных глаз светилось пламя, огненная страсть сжигала его изнутри.
Нет, она не произнесет ни слова. Не будет спрашивать, почему он ждет, зачем мучает ее. Она не покажет ему, как ей больно, не откроет, какую власть он имеет над ней. Она больше не будет выставлять себя дурой из-за него.
Ричард нежно поцеловал ее в губы, и она застонала, почувствовав отвращение к самой себе. Она закрыла глаза, чтобы не видеть его темный силуэт. Она была так возбуждена, что малейшее его прикосновение приносило ей боль, и все же все ее существо жаждало большего.
Она просто дура.
Ричард прикоснулся к ее колену, и, хотя его прикосновение было очень нежным, она почувствовала, как горит под его пальцами ее кожа. Она приказала себе не поддаваться соблазну и не разводить ноги, приглашая его в себя, хотя именно этого ей хотелось больше всего на свете. Ей хотелось сомкнуть вокруг него свою плоть, чувствовать его кожу, черпать его огонь, раствориться в нем. Хотелось стать с ним одним целым, неразличимым, неделимым.
Но этого не должно случиться.
Он положил ладони ей на бедра и начал медленно ласкать их, потирать и массировать. Его прикосновения не приносили ей разрядки. Его пальцы все плотнее подбирались к средоточию ее жара, ее боли. Он играл с ней. Но она не будет притягивать его к себе, хотя ее руки невольно дрожат, так жаждет она прикоснуться к нему, обнять, прижать к себе. Она не будет просить его целовать ее, ласкать ее, взять ее. Не будет. Изабель сжала руки в кулаки так, что ногти до боли впились в нежные ладони. Она не уронит своего достоинства. Она должна выполнить свой супружеский долг, ничего более.
А он должен доставить ей удовольствие, но причиняет только боль.
Ричард раскинул ее ноги, медленно, небрежно. Его руки были теплыми, движения уверенными. Он тяжело дышал.
Она не будет смотреть на него. Если она увидит огонь в его глазах, то просто растает.
Он широко развел ее бедра. Изабель чувствовала, что влажна, что ее лоно буквально горит от неудовлетворенного желания, и прохладный воздух, овеявший ее святая святых, принес небольшое облегчение. И все же он сделал это, не она. Она не станет торопить их соединение, она просто подчинится его воле. Это единственный способ спастись.
– Я мог бы искупаться в твоем аромате, – прохрипел Ричард. – Он прекраснее самых изысканных духов.
Она почувствовала, как румянец залил ее грудь, а затем и лицо. Но не открыла глаз.
Он нежно массировал ее бедра, вплотную подбираясь к средоточию всех ее страстей, но так и не прикасаясь к нему. Она старалась успокоиться, отгоняя от себя охватившее ее нетерпение. Ее кровь кипела в жилах, горячая, дикая, кожа вибрировала, дыхание сбивалось. Она хотела его. Хотела соединиться с ним. Сейчас. Немедленно.
Она со стоном потянулась к его рукам. Он довел ее до вершины возбуждения один раз, второй и снова остановился. Она почти кричала, терзаемая чувственными муками. Его руки потянулись к ее грудям, сильно сжав их, и она выгнулась в его объятиях, дрожа всем телом.
Сейчас.
– Ричард, – простонала она.
– Посмотри на меня, Изабель, – сказал он.
Она не задумываясь повиновалась. Сначала она не увидела ничего, кроме огромной темной тени на фоне освещенных слабым лунным светом каменных стен. Но затем у нее в глазах прояснилось. Он смотрел вниз, на нее. Его лицо было мрачным, но в глазах плясали яркие огоньки страсти.
– Когда угаснет твой «долг» и разгорится желание, Изабель? Только тогда ты получишь долгожданное избавление, – сказал он твердо, и голос его был грубее, чем окружавшие их каменные стены.
Он хочет, нет, требует, чтобы она сдалась ему. Он хочет оставить ее голой, потерявшей достоинство, честь, забывшей о своем долге. Он хочет, чтобы она просила его, умоляла, чтобы признала, что хочет его. Нет, она не сделает этого.
Больше никогда.
Но ей так больно…
– Я не хочу…
– Не говори мне, чего ты не хочешь, – прорычал он. – Скажи только, что тебе нужно, и я сделаю все, чтобы удовлетворить твое желание.
Она лежала молча, и тогда он нагнулся, припав к ее губам в грубом поцелуе. Изабель выгнулась ему навстречу. Они впились друг в друга как животные, их руки жадно ласкали горячие тела, влажные губы соединились в неистовом поцелуе. Они не просили пощады, и она не была им дана. Их яростное желание сплелось в один комок, обуревая их обоих. Его руки жадно прижимали ее к нему, не давая ей вздохнуть, крадя ее воздух. Но ей не нужно было дышать ничем, кроме воздуха из его легких. Она впивалась ногтями в его спину, запутывалась пальцами в его волосах, прижимаясь к нему, безмолвно требуя освобождения, в котором он ей отказывал.
Но он не уступал.
Он не дотронется до нее, не даст ей то, что ей сейчас так необходимо.
– Подари мне ребенка, – сказала она, покусывая его нижнюю губу.
– Нет, это не тот ответ, которого я жду, – прорычал Ричард, целуя ее ухо. – Скажи мне, что ты хочешь получить в этой постели. Сейчас.
Она не ответила, и он дал волю своим рукам.
Он соединил ее ноги, сдавив ее ноющую плоть, и стал легкими движениями пальца дразнить ее, прикасаясь к ее чувственному бугорку и тут же убирая руку, зарываясь в мягкие кудри и мгновенно исчезая, подобно жаворонку в сумерках. Она дрожала, ее тело молило о том, чтобы кончилась наконец это сладкая мука. Избавление то приближалось, суля неземное блаженство, то удалялось, оставляя после себя чувственный голод. Его рука была и союзником, и худшим врагом, который растапливал ее решимость, делая ее все более и более мизерной.
Он поцеловал ее, и поцелуй этот был полон страсти. Он сулил блаженство, уговаривал ее сдаться, соблазнял, заставлял поверить…
Она расслабилась в его объятиях, его дыхание стало ее дыханием, его аромат окутал ее тело. Ее бедра томительно напряглись, прижимаясь к его руке.
Она почти плакала.
– Только скажи, чего ты хочешь, – произнес он, отстраняясь от нее, – и это будет твоим.
Мир как будто уменьшился, перестал существовать. Остались только они двое и брачное ложе. Он украл ее обещание самой себе, украл ее достоинство, но оставалось кое-что, что он мог ей дать.
– Блаженство. Подари мне блаженство, – выдохнула она.
С глухим рычанием удовлетворения Ричард повиновался.
Он широко развел ее ноги и положил ладонь на ее горячую плоть. Его пальцы стали влажными – неоспоримое доказательство ее страсти и желания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85