У Кэролайн радостно заблестели глаза.
— Я считаю ваши слова комплиментом.
— Они — чистая правда.
Кэролайн воодушевилась еще больше.
— Мы будем ходить в театр, а потом обсуждать спектакли. Сочинения научат Катю излагать собственную точку зрения. Возможно, мы даже вместе напишем сценарий рождественского представления. И еще я хочу, чтобы она вела дневник. Это развивает способность выражать свое мнение. Вам это не нравится?
— Напротив. Все ваши идеи кажутся мне чрезвычайно интересными. У меня нет никаких возражений против ваших поправок к программе обучения Кати. При условии, что вы позволите ей продолжить также изучать традиционные дисциплины. Например, я хочу, чтобы она изучала латынь.
Кэролайн вздохнула с облегчением.
— Я с вами полностью согласна. Изучив латынь, она приобщится к великолепным образцам литературы.
— Надеюсь, моя дочь тоже прочтет трактат Питера Абеляра в возрасте одиннадцати лет, — усмехнулся князь.
Кэролайн заметила, что он внезапно помрачнел. Может, вспомнил недавний разговор с женой? Боже, неужели Катя действительно не его дочь? Ведь князь всегда говорит о ней «моя дочь»!
Он подошел к шкафчику и налил себе рюмку водки. Кэролайн засмотрелась на него: князь был необычайно красив во фраке и атласных брюках. Чему удивляться? При его физических данных он выглядел бы красавцем в любом одеянии, даже в римской тоге. Северьянов посмотрел на нее через плечо, и Кэролайн поспешно отвела взгляд. «Не забывай, что ты — компаньонка, и тебя должна интересовать только Катя, — сказала она себе и подумала:
— Кого я пытаюсь обмануть?»
— Не хотите ли присоединиться ко мне? — спросил он.
— С удовольствием.
Князь наполнил вторую рюмку и подал ей.
— То, что вы узнали сегодня, не должно выйти за пределы этой комнаты.
Она кивнула. Ей хотелось спросить, правда ли это, но его слова были косвенным ответом на этот вопрос, и Кэролайн не стала проявлять праздного любопытства.
— Я искренне сожалею, что нечаянно подслушала разговор между вами и вашей женой, не предназначенный для чужих ушей.
Князь молча поглядывал на нее поверх рюмки.
Кэролайн залпом выпила водку.
— Наверное, мне пора идти. — Она поставила рюмку на столик.
— Не уходите, — попросил он. Кэролайн замерла.
— Это правда, — сказал князь и задумался, видимо, о прошлом.
— Но вы любите ее, — прошептала Кэролайн.
— Я полюбил Катю с момента появления ее на свет. Я никогда в жизни не видел никого красивее этого крошечного драгоценного существа.
Кэролайн боялась пошевелиться. Почему он так раскрывает перед ней душу?
— О том, что Катя — не моя дочь, я узнал только шесть месяцев спустя, а к тому времени было слишком поздно. — Князь выпил водку и поставил пустую рюмку на стол.
Кэролайн сразу поняла, для чего именно было слишком поздно. Он уже не мог разлюбить девочку. У Кэролайн защемило сердце от жалости к нему.
— Конечно, поздно, — прошептала она. Князь, кажется, даже не слышал ее.
— Я отослал мать и ребенка в свое тверское поместье — что еще мне оставалось? Но я не находил себе места от тоски по Кате. На невинное дитя нельзя взваливать вину за грехи матери. И через несколько месяцев я разрешил Мари-Элен вернуться домой. Правды никто не знал. До сегодняшнего дня.
Кэролайн кивнула. Ей хотелось подойти и обнять его. Это было бы неуместно, но правильно.
— Вы очень нужны Кате, князь.
— Знаю. — Он посмотрел ей в глаза. — А вам? Кэролайн вздрогнула, остро ощутив тишину спящего дома и интимность обстановки.
— Я — компаньонка Кати. — Она заставила себя улыбнуться. — Мне казалось, что мы с вами… договорились…
— Думаете, я забыл об этом? Хоть на одну минуту — Князь отошел и. снова наполнил рюмку.
Кэролайн понимала, что нужно уйти, поскольку слишком опасно оставаться с ним наедине в столь поздний час. Но она не двигалась.
— Скажите, Кэролайн, почему все-таки вы спрятались под столом? — вдруг спросил князь.
— Не знаю. Я сделала это инстинктивно, не успев даже подумать.
Его лицо смягчилось. Он взял Кэролайн за подбородок. Рука его была теплой.
— Только вы могли спрятаться под столом, чтобы не обнаружить себя. И только вы могли с таким энтузиазмом взяться обучать мою дочь таксономии и астрономии.
Его пальцы обжигали ей кожу. Мысли у Кэролайн путались, ноги подкашивались.
— Я забыла упомянуть о философии. Она должна прочесть Платона и Сократа, князь…
— Николас, — тихо поправил он.
Кэролайн чуть не потеряла сознание. Она понимала, что он не должен пытаться поцеловать ее. Потому что, наверное. не смогла бы сопротивляться. Не сейчас, не сегодня.
— Мне пора.
Горячий взгляд золотистых глаз задержался на ее губах. Он опустил руку.
— В дальнейшем, если захотите поработать в библиотеке, предупредите меня.
Кэролайн поняла. В дальнейшем если она придет сюда, то его здесь не будет. Это разумно. Так и должно быть. Девушка знала, что, приняв предложение князя, придется постоянно избегать соблазна.
— Может, вы распорядитесь, чтобы в моей комнате поставили небольшой письменный стол? — попросила она.
— Отличная мысль, — сказал он, однако, судя по тону, такое решение его не обрадовало.
— Доброй ночи, — промолвила Кэролайн.
Князь поклонился.
Кэролайн, выходя из библиотеки, ощущала на себе его взгляд.
«Интересно, что произошло бы, если бы я осталась? — подумала она, торопливо направляясь в свою комнату. — Кого ты пытаешься обмануть? — пожурила она себя. — Ведь отлично знаешь, что произошло бы».
— Что-то ты мрачный, Ники, — заметил Алекс.
Николас безуспешно пытался читать «Таймс». Перед ним стояла нетронутая тарелка с едой. Он провел мучительную бессонную ночь и даже не взглянул на брата.
— Ну и ну, даже не поздоровался, — покачал головой Алекс, садясь за стол. — А вчера на балу ты радостно улыбался всем и каждому — даже этой потрясающей рыжеволосой красавице леди Данцигер.
— Не имею понятия, о ком ты говоришь. — Николас снова уткнулся в газету.
— А я только что был в детской. — Алекс протянул руку к тарелке с круассанами.
Николас опустил газету.
Алекс удовлетворенно усмехнулся.
— Я так и знал, что это привлечет твое внимание. Боже мой, что ты натворил!
— Выражайся яснее, пожалуйста. — У Николаса гулко забилось сердце.
— Обстановку в классной комнате не узнать. Тэйчили вот-вот хватит апоплексический удар. Мисс Браун и Катя беседуют о театре! Кажется, мисс Браун сегодня ведет твою дочь в театр.
Николас улыбнулся:
— Представляю.
Алекс насмешливо вздернул бровь.
— Любопытно, братец, почему ты теперь ловишь каждое мое слово?
— Кэролайн очень нужна Кате.
— Согласен. А еще она очень нужна тебе. Ты связал себя по рукам и ногам.
Николас прикрылся газетой.
— Не понимаю, о чем ты.
Алекс насмешливо фыркнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
— Я считаю ваши слова комплиментом.
— Они — чистая правда.
Кэролайн воодушевилась еще больше.
— Мы будем ходить в театр, а потом обсуждать спектакли. Сочинения научат Катю излагать собственную точку зрения. Возможно, мы даже вместе напишем сценарий рождественского представления. И еще я хочу, чтобы она вела дневник. Это развивает способность выражать свое мнение. Вам это не нравится?
— Напротив. Все ваши идеи кажутся мне чрезвычайно интересными. У меня нет никаких возражений против ваших поправок к программе обучения Кати. При условии, что вы позволите ей продолжить также изучать традиционные дисциплины. Например, я хочу, чтобы она изучала латынь.
Кэролайн вздохнула с облегчением.
— Я с вами полностью согласна. Изучив латынь, она приобщится к великолепным образцам литературы.
— Надеюсь, моя дочь тоже прочтет трактат Питера Абеляра в возрасте одиннадцати лет, — усмехнулся князь.
Кэролайн заметила, что он внезапно помрачнел. Может, вспомнил недавний разговор с женой? Боже, неужели Катя действительно не его дочь? Ведь князь всегда говорит о ней «моя дочь»!
Он подошел к шкафчику и налил себе рюмку водки. Кэролайн засмотрелась на него: князь был необычайно красив во фраке и атласных брюках. Чему удивляться? При его физических данных он выглядел бы красавцем в любом одеянии, даже в римской тоге. Северьянов посмотрел на нее через плечо, и Кэролайн поспешно отвела взгляд. «Не забывай, что ты — компаньонка, и тебя должна интересовать только Катя, — сказала она себе и подумала:
— Кого я пытаюсь обмануть?»
— Не хотите ли присоединиться ко мне? — спросил он.
— С удовольствием.
Князь наполнил вторую рюмку и подал ей.
— То, что вы узнали сегодня, не должно выйти за пределы этой комнаты.
Она кивнула. Ей хотелось спросить, правда ли это, но его слова были косвенным ответом на этот вопрос, и Кэролайн не стала проявлять праздного любопытства.
— Я искренне сожалею, что нечаянно подслушала разговор между вами и вашей женой, не предназначенный для чужих ушей.
Князь молча поглядывал на нее поверх рюмки.
Кэролайн залпом выпила водку.
— Наверное, мне пора идти. — Она поставила рюмку на столик.
— Не уходите, — попросил он. Кэролайн замерла.
— Это правда, — сказал князь и задумался, видимо, о прошлом.
— Но вы любите ее, — прошептала Кэролайн.
— Я полюбил Катю с момента появления ее на свет. Я никогда в жизни не видел никого красивее этого крошечного драгоценного существа.
Кэролайн боялась пошевелиться. Почему он так раскрывает перед ней душу?
— О том, что Катя — не моя дочь, я узнал только шесть месяцев спустя, а к тому времени было слишком поздно. — Князь выпил водку и поставил пустую рюмку на стол.
Кэролайн сразу поняла, для чего именно было слишком поздно. Он уже не мог разлюбить девочку. У Кэролайн защемило сердце от жалости к нему.
— Конечно, поздно, — прошептала она. Князь, кажется, даже не слышал ее.
— Я отослал мать и ребенка в свое тверское поместье — что еще мне оставалось? Но я не находил себе места от тоски по Кате. На невинное дитя нельзя взваливать вину за грехи матери. И через несколько месяцев я разрешил Мари-Элен вернуться домой. Правды никто не знал. До сегодняшнего дня.
Кэролайн кивнула. Ей хотелось подойти и обнять его. Это было бы неуместно, но правильно.
— Вы очень нужны Кате, князь.
— Знаю. — Он посмотрел ей в глаза. — А вам? Кэролайн вздрогнула, остро ощутив тишину спящего дома и интимность обстановки.
— Я — компаньонка Кати. — Она заставила себя улыбнуться. — Мне казалось, что мы с вами… договорились…
— Думаете, я забыл об этом? Хоть на одну минуту — Князь отошел и. снова наполнил рюмку.
Кэролайн понимала, что нужно уйти, поскольку слишком опасно оставаться с ним наедине в столь поздний час. Но она не двигалась.
— Скажите, Кэролайн, почему все-таки вы спрятались под столом? — вдруг спросил князь.
— Не знаю. Я сделала это инстинктивно, не успев даже подумать.
Его лицо смягчилось. Он взял Кэролайн за подбородок. Рука его была теплой.
— Только вы могли спрятаться под столом, чтобы не обнаружить себя. И только вы могли с таким энтузиазмом взяться обучать мою дочь таксономии и астрономии.
Его пальцы обжигали ей кожу. Мысли у Кэролайн путались, ноги подкашивались.
— Я забыла упомянуть о философии. Она должна прочесть Платона и Сократа, князь…
— Николас, — тихо поправил он.
Кэролайн чуть не потеряла сознание. Она понимала, что он не должен пытаться поцеловать ее. Потому что, наверное. не смогла бы сопротивляться. Не сейчас, не сегодня.
— Мне пора.
Горячий взгляд золотистых глаз задержался на ее губах. Он опустил руку.
— В дальнейшем, если захотите поработать в библиотеке, предупредите меня.
Кэролайн поняла. В дальнейшем если она придет сюда, то его здесь не будет. Это разумно. Так и должно быть. Девушка знала, что, приняв предложение князя, придется постоянно избегать соблазна.
— Может, вы распорядитесь, чтобы в моей комнате поставили небольшой письменный стол? — попросила она.
— Отличная мысль, — сказал он, однако, судя по тону, такое решение его не обрадовало.
— Доброй ночи, — промолвила Кэролайн.
Князь поклонился.
Кэролайн, выходя из библиотеки, ощущала на себе его взгляд.
«Интересно, что произошло бы, если бы я осталась? — подумала она, торопливо направляясь в свою комнату. — Кого ты пытаешься обмануть? — пожурила она себя. — Ведь отлично знаешь, что произошло бы».
— Что-то ты мрачный, Ники, — заметил Алекс.
Николас безуспешно пытался читать «Таймс». Перед ним стояла нетронутая тарелка с едой. Он провел мучительную бессонную ночь и даже не взглянул на брата.
— Ну и ну, даже не поздоровался, — покачал головой Алекс, садясь за стол. — А вчера на балу ты радостно улыбался всем и каждому — даже этой потрясающей рыжеволосой красавице леди Данцигер.
— Не имею понятия, о ком ты говоришь. — Николас снова уткнулся в газету.
— А я только что был в детской. — Алекс протянул руку к тарелке с круассанами.
Николас опустил газету.
Алекс удовлетворенно усмехнулся.
— Я так и знал, что это привлечет твое внимание. Боже мой, что ты натворил!
— Выражайся яснее, пожалуйста. — У Николаса гулко забилось сердце.
— Обстановку в классной комнате не узнать. Тэйчили вот-вот хватит апоплексический удар. Мисс Браун и Катя беседуют о театре! Кажется, мисс Браун сегодня ведет твою дочь в театр.
Николас улыбнулся:
— Представляю.
Алекс насмешливо вздернул бровь.
— Любопытно, братец, почему ты теперь ловишь каждое мое слово?
— Кэролайн очень нужна Кате.
— Согласен. А еще она очень нужна тебе. Ты связал себя по рукам и ногам.
Николас прикрылся газетой.
— Не понимаю, о чем ты.
Алекс насмешливо фыркнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96