Кейт подавила раздражение, но, прежде чем она успела придумать, что сказать в ответ, вернулась горничная с доктором и завтраком.
Вид у доктора Бертона был усталый и обеспокоенный. Валентина усадила его в мягкое кресло, а Кейт налила ему чашку чаю. Он с благодарностью принял ее, но не проронил ни слова, пока горничная не закончила сервировать завтрак и не вышла из комнаты.
– Все оказалось серьезнее, чем я думал. – Он сморщился. – Мистер Уэстбрук сильный человек, но он потерял сознание, когда я вынимал пулю. – Доктор снова отхлебнул чаю и поднял глаза, – от беспокойства морщины на его лице стали еще глубже. – Прошлой ночью он потерял много крови. И сегодня тоже. Из-за этого путь к выздоровлению будет долгим и трудным, но, в сущности, у него хорошее здоровье и сильный организм. Как правило, в таких случаях я предсказываю быстрое выздоровление, но в рану попала инфекция.
Кейт охватило чувство вины. Она знала, что должна была попытаться промыть рану.
– Вероятно, всему виной то, что прошло много времени, прежде чем пуля была извлечена. Я промыл рану так тщательно, как только смог. Возможно, даже лучше, что он без сознания. Немногие мужчины вынесли бы боль от льющегося на открытую рану бренди. Я боюсь, что у него может начаться гангрена. Если это произойдет, он умрет.
Лица обеих женщин приобрели пепельно-серый оттенок.
– Я дал ему лекарство, чтобы он проспал до вечера, и оставляю немного лекарства вам. Используйте его экономно, но не бойтесь давать его больному. В течение следующих нескольких дней он должен как можно меньше двигаться. Ему нужен абсолютный покой. Итак, как вы намерены поделить между собой обязанности по уходу за больным?
– Мы ничего не смыслим в уходе за больными, – сказала Кейт, страшно напуганная его словами. – Я хочу нанять сиделку. Вы никого не можете порекомендовать?
– Я сделаю все, что смогу, – встряла Валентина, – но в комнате больного у меня начинают трястись поджилки.
– Ты угробишь больного своей суетой, – раздраженно заявил доктор.
Валентина чуть не лопнула от возмущения.
– Валентина не stupide, – заявила она. – Я могу ухаживать за ним. Просто я не очень сильна в этом, – смиренно закончила она.
– Вам придется ухаживать за ним, сильны вы в этом или нет, – ответил доктор. – Старушка Мари была единственной хорошей сиделкой в этой деревне, но она уехала жить к сыну, когда умер ее муж. Акушерка сейчас как раз принимает роды, а если вы позволите Бриджит Фаной переступить порог этой комнаты, я откажусь лечить мистера Уэстбрука. Она пьяница, и к тому же грязнуля.
– Я никогда ни за кем не ухаживала, – сказала Кейт, которая скрепя сердце смирилась с неизбежным, – но я постараюсь, если вы мне объясните, что именно я должна делать.
Доктор окинул ее внимательным взглядом, отметив про себя ее умные глаза и волевой подбородок.
– Вы подойдете, – резко сказал он. – Хотя выбирать в общем-то не из кого. Я запишу, что надо делать, если состояние больного резко ухудшится, но в основном вам придется запомнить мои указания, потому что мне легче объяснить все на словах, чем на бумаге. Первым делом необходимо приготовить травяную припарку, чтобы вытянуть гной. Ее надо менять по крайней мере три раза в день. Тщательно промывайте рану теплой водой с небольшим количеством бренди и после этого обязательно накладывайте чистую повязку. До раны должно дотрагиваться как можно меньше людей. Возможно, понадобится вычистить гной, но этим я сам займусь.
Я надеюсь, он будет лежать спокойно, но у него уже началась легкая лихорадка, и, думаю, в последующие дни она усилится. Постарайтесь, чтобы он получал как можно больше жидкости. Можете обтирать ему лицо или даже все тело до пояса, но лучшее, что вы можете для него сделать, это заставить его лежать смирно. Его организм сам будет бороться с болезнью.
Рану нужно регулярно осматривать, потому что инфекция может распространиться дальше. Я приду, если в этом будет необходимость, но я слишком стар, чтобы бегать туда-сюда целый день, и я не сиделка. Есть вопросы?
Валентина была так расстроена, что едва нашла в себе силы покачать головой, но Кейт держала себя в руках. Теперь она знала, что делать, и могла с этим справиться. Ее способность спокойно принять эти обязанности и выполнять их была единственной надеждой Бретта. Кейт попыталась улыбнуться, но ее лицо словно одеревенело.
– Я буду сидеть с ним ночью, а Валентина и Чарлз – днем. Таким образом, вам надо будет давать указания только одному из нас. Пожалуйста, расскажите мне как можно точнее, чего мне ждать и как это лечить. Я справлюсь лучше, если буду знать, что вижу, даже если это что-то опасное. – Внезапно она замялась. – Пожалуйста, доктор, скажите мне, как он на самом деле. Он поправится? Он будет жить? – спросила она сдавленным голосом.
– Хороший уход плюс удача – вот залог его полного выздоровления. О его ранении будут напоминать только маленький шрам в том месте, куда вошла пуля, и шрам побольше там, откуда я ее вытащил. Плечо может слегка утратить подвижность. Пуля задела кость, и я удалил осколки, но она прошла мимо легкого. Ему повезло, что он вообще остался жив, так что, возможно, удача по-прежнему будет на его стороне. Мы узнаем это через сорок восемь часов. Просто сохраняйте спокойствие и не теряйте головы, и вы справитесь с обязанностями сиделки не хуже других.
Кейт была так благодарна ему за добрые слова, что ей захотелось плакать, но она сказала себе, что не может тратить время на слезы. Теперь все зависело от нее, и если даже от пары добрых слов у нее глаза наполняются слезами, то она никогда не сможет сохранить самообладание, если Бретту станет по-настоящему плохо.
– Вы умеете готовить припарку? – спросила Валентину Кейт.
– Mais non! Ноги моей не будет на кухне, но толстушка Нэнси может ее приготовить, а я заставлю служанок делать бинты. Merde! А я так старалась, покупая самое лучшее постельное белье! Если бы я не любила Бретта, как родного брата, я бы не стала превращать гостиницу в больницу и отдавать свои простыни на растерзание и не позволила бы, чтобы в моих кастрюлях готовили припарки. В Париже со мной никогда такого не приключалось, а там ни дня не обходилось без стрельбы!
– Замолчи, бесстыдница, – приказал доктор, но в его упреке не было должной строгости. – Ты обожаешь любое волнующее событие, которое способна вынести твоя мелкая душонка.
– Quelle horreur! Как вы можете говорить такие веши о себе спёге Валентине? Bete noire!
Кейт переводила взгляд с доктора на Валентину, ожидая, что мадам Маркюль запустит в него чем-нибудь. Но она просто стояла и испытующе смотрела на доктора, и Кейт подумала, что если Валентина являет собой образец рядовой француженки, то она никогда не поймет этих женщин, и чем скорее она вернется в Англию, тем лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Вид у доктора Бертона был усталый и обеспокоенный. Валентина усадила его в мягкое кресло, а Кейт налила ему чашку чаю. Он с благодарностью принял ее, но не проронил ни слова, пока горничная не закончила сервировать завтрак и не вышла из комнаты.
– Все оказалось серьезнее, чем я думал. – Он сморщился. – Мистер Уэстбрук сильный человек, но он потерял сознание, когда я вынимал пулю. – Доктор снова отхлебнул чаю и поднял глаза, – от беспокойства морщины на его лице стали еще глубже. – Прошлой ночью он потерял много крови. И сегодня тоже. Из-за этого путь к выздоровлению будет долгим и трудным, но, в сущности, у него хорошее здоровье и сильный организм. Как правило, в таких случаях я предсказываю быстрое выздоровление, но в рану попала инфекция.
Кейт охватило чувство вины. Она знала, что должна была попытаться промыть рану.
– Вероятно, всему виной то, что прошло много времени, прежде чем пуля была извлечена. Я промыл рану так тщательно, как только смог. Возможно, даже лучше, что он без сознания. Немногие мужчины вынесли бы боль от льющегося на открытую рану бренди. Я боюсь, что у него может начаться гангрена. Если это произойдет, он умрет.
Лица обеих женщин приобрели пепельно-серый оттенок.
– Я дал ему лекарство, чтобы он проспал до вечера, и оставляю немного лекарства вам. Используйте его экономно, но не бойтесь давать его больному. В течение следующих нескольких дней он должен как можно меньше двигаться. Ему нужен абсолютный покой. Итак, как вы намерены поделить между собой обязанности по уходу за больным?
– Мы ничего не смыслим в уходе за больными, – сказала Кейт, страшно напуганная его словами. – Я хочу нанять сиделку. Вы никого не можете порекомендовать?
– Я сделаю все, что смогу, – встряла Валентина, – но в комнате больного у меня начинают трястись поджилки.
– Ты угробишь больного своей суетой, – раздраженно заявил доктор.
Валентина чуть не лопнула от возмущения.
– Валентина не stupide, – заявила она. – Я могу ухаживать за ним. Просто я не очень сильна в этом, – смиренно закончила она.
– Вам придется ухаживать за ним, сильны вы в этом или нет, – ответил доктор. – Старушка Мари была единственной хорошей сиделкой в этой деревне, но она уехала жить к сыну, когда умер ее муж. Акушерка сейчас как раз принимает роды, а если вы позволите Бриджит Фаной переступить порог этой комнаты, я откажусь лечить мистера Уэстбрука. Она пьяница, и к тому же грязнуля.
– Я никогда ни за кем не ухаживала, – сказала Кейт, которая скрепя сердце смирилась с неизбежным, – но я постараюсь, если вы мне объясните, что именно я должна делать.
Доктор окинул ее внимательным взглядом, отметив про себя ее умные глаза и волевой подбородок.
– Вы подойдете, – резко сказал он. – Хотя выбирать в общем-то не из кого. Я запишу, что надо делать, если состояние больного резко ухудшится, но в основном вам придется запомнить мои указания, потому что мне легче объяснить все на словах, чем на бумаге. Первым делом необходимо приготовить травяную припарку, чтобы вытянуть гной. Ее надо менять по крайней мере три раза в день. Тщательно промывайте рану теплой водой с небольшим количеством бренди и после этого обязательно накладывайте чистую повязку. До раны должно дотрагиваться как можно меньше людей. Возможно, понадобится вычистить гной, но этим я сам займусь.
Я надеюсь, он будет лежать спокойно, но у него уже началась легкая лихорадка, и, думаю, в последующие дни она усилится. Постарайтесь, чтобы он получал как можно больше жидкости. Можете обтирать ему лицо или даже все тело до пояса, но лучшее, что вы можете для него сделать, это заставить его лежать смирно. Его организм сам будет бороться с болезнью.
Рану нужно регулярно осматривать, потому что инфекция может распространиться дальше. Я приду, если в этом будет необходимость, но я слишком стар, чтобы бегать туда-сюда целый день, и я не сиделка. Есть вопросы?
Валентина была так расстроена, что едва нашла в себе силы покачать головой, но Кейт держала себя в руках. Теперь она знала, что делать, и могла с этим справиться. Ее способность спокойно принять эти обязанности и выполнять их была единственной надеждой Бретта. Кейт попыталась улыбнуться, но ее лицо словно одеревенело.
– Я буду сидеть с ним ночью, а Валентина и Чарлз – днем. Таким образом, вам надо будет давать указания только одному из нас. Пожалуйста, расскажите мне как можно точнее, чего мне ждать и как это лечить. Я справлюсь лучше, если буду знать, что вижу, даже если это что-то опасное. – Внезапно она замялась. – Пожалуйста, доктор, скажите мне, как он на самом деле. Он поправится? Он будет жить? – спросила она сдавленным голосом.
– Хороший уход плюс удача – вот залог его полного выздоровления. О его ранении будут напоминать только маленький шрам в том месте, куда вошла пуля, и шрам побольше там, откуда я ее вытащил. Плечо может слегка утратить подвижность. Пуля задела кость, и я удалил осколки, но она прошла мимо легкого. Ему повезло, что он вообще остался жив, так что, возможно, удача по-прежнему будет на его стороне. Мы узнаем это через сорок восемь часов. Просто сохраняйте спокойствие и не теряйте головы, и вы справитесь с обязанностями сиделки не хуже других.
Кейт была так благодарна ему за добрые слова, что ей захотелось плакать, но она сказала себе, что не может тратить время на слезы. Теперь все зависело от нее, и если даже от пары добрых слов у нее глаза наполняются слезами, то она никогда не сможет сохранить самообладание, если Бретту станет по-настоящему плохо.
– Вы умеете готовить припарку? – спросила Валентину Кейт.
– Mais non! Ноги моей не будет на кухне, но толстушка Нэнси может ее приготовить, а я заставлю служанок делать бинты. Merde! А я так старалась, покупая самое лучшее постельное белье! Если бы я не любила Бретта, как родного брата, я бы не стала превращать гостиницу в больницу и отдавать свои простыни на растерзание и не позволила бы, чтобы в моих кастрюлях готовили припарки. В Париже со мной никогда такого не приключалось, а там ни дня не обходилось без стрельбы!
– Замолчи, бесстыдница, – приказал доктор, но в его упреке не было должной строгости. – Ты обожаешь любое волнующее событие, которое способна вынести твоя мелкая душонка.
– Quelle horreur! Как вы можете говорить такие веши о себе спёге Валентине? Bete noire!
Кейт переводила взгляд с доктора на Валентину, ожидая, что мадам Маркюль запустит в него чем-нибудь. Но она просто стояла и испытующе смотрела на доктора, и Кейт подумала, что если Валентина являет собой образец рядовой француженки, то она никогда не поймет этих женщин, и чем скорее она вернется в Англию, тем лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97