Доктор Перкинс повернулся к женщинам, находившимся в комнате.
— Я полагаю, настало время родить, — объявил он.
— Не знаю, сколько я еще смогу… выдержать. — Мора задыхалась.
Элис стиснула ее руку.
— Все скоро закончится. И у тебя будет прелестное дитя. «Прелестное дитя». Мора мысленно повторяла эти два слова, корчась и задыхаясь от боли.
Скоро она возьмет на руки ребенка Куинна Лесситера.
— Ну поглядите-ка, — услышала она слова Серины, стоявшей у окна. — Эта Нелл Хикс говорила, что с радостью нам поможет. Я приставила ее к кофе и пирогу, чтобы она угостила каждого, кто томится в ожидании. И где она? Болтает с Лаки Джонсоном на берегу ручья!
Несмотря на ужасную боль, Мора слабо улыбнулась.
— Любовь важнее, чем кофе, Серина.
Эдна положила свежий холодный компресс на лоб Моры и состроила гримаску.
— Возможно. Но я уверена, что не важнее, чем пирог.
— Отпусти меня сейчас же, сию минуту! — Нелл было очень трудно увернуться от горячих и смущающих ее поцелуев Лаки, но она наконец уперлась руками ему в грудь и оттолкнула парня. — Я вернусь в дом — может, там нужна моя помощь.
— Сдается мне, миссис Лесситер родит своего ребенка и без твоей помощи, там и без тебя полно народу. — Лаки усмехнулся, схватил Нелл за запястье и притянул к себе. — Нам с тобой гораздо лучше остаться здесь и не болтаться под ногами у остальных.
— Но я обещала, что подам всем кофе с черничным пирогом, который испекла миссис Уивер. Так что перестань смотреть на меня коровьими глазами, Лаки Джонсон, и сейчас же отпусти!
— Я об этом подумаю, — многозначительно ответил Лаки. Потом его рот снова накрыл ее губы, а руки забродили по спине Нелл, устремляясь вниз, к бедрам.
— Даже не думай… ах… ах… делать это, — просила Нелл, но ее тон был неуверенным, она затаила дыхание, а ее руки теребили густые, освещенные солнцем волосы юноши.
— Делать… что?
Лаки целовал ее все крепче, и казалось, молния сверкнула в глазах влюбленных и опалила их юные тела. Когда наконец Лаки поднял голову, затуманенные зеленые глаза Нелл смотрели на него, а ее щеки нежно алели.
— Делать что… ты говоришь? — бормотал Лаки, глядя на Нелл с нежностью.
— П-позволь мне уйти… — опять прошептала Нелл, но ее руки обняли Лаки за шею, и слова прозвучали совсем неубедительно. — Ты на самом деле должен меня отпустить…
— Ты правда этого хочешь? — Он принялся осыпать ее лицо легкими поцелуями. Дрожь пробежала по телу Нелл.
— О-ох. Я думаю, да, — невнятно пробормотала Нелл и подставила Лаки свои губы. Он поцеловал ее особенным, ни на что не похожим, пьянящим поцелуем.
Ковбой был доволен собой. В минувшие несколько месяцев, начиная с той кровавой ночи на Скалл-Рок, он мог думать только о том, чтобы целоваться с Нелл Хикс.
— После того как мы поженимся, ты не станешь мне говорить ни слова против и я буду делать то, что хочу, — сказал он, поднимаясь вместе с ней с осенней травы и убирая прядь темных волос с ее лба.
— После того как мы… что?
— Ты слышала. После того как мы поженимся.
— Кто тебе сказал, что я собираюсь за тебя замуж, Лаки Джонсон? Я никогда не давала тебе даже самого малейшего повода так думать. Я… гм-ммм…
Она умолкла, потому что он опять толкнул ее на лужайку с отцветающими полевыми цветами и крепко прижал к земле. Они потерялись, утонули в тех чувствах, которые охватили обоих.
— Хорошо, надо об этом подумать, — прошептала Нелл в конце концов.
Мора беззвучно корчилась от боли. Солнце за окном сияло во всем своем великолепии, в комнате передвигались неясные фигуры, слышались тихие голоса. Но она отталкивала от себя все это, в ее мыслях было только одно: Куинн с ребенком на руках. Она удерживала перед собой это видение всеми силами, и наконец одним мучительным толчком это свершилось. Она услышала торжествующее фырканье доктора Перкинса и трубный голос Эдны, которая весело провозгласила на всю комнату:
— Девочка, Мора! И такая же красотка, как ты!
Крик младенца огласил комнату; он с негодованием расставался с уютным темным коконом, откуда его вытолкнули в яркий, светлый и абсолютно новый мир. Элис поспешно задернула занавески, когда доктор собрался перерезать пуповину.
— Пожалуйста, дайте мне ее подержать. — Мора протянула руки, не в силах унять волнение. Она не могла оторвать глаз от крошечного ребенка, пока Элис заворачивала дитя в пушистое желтое одеяло.
Когда Мора прижала драгоценный сверток к груди, она думала, что ее сердце вот-вот разорвется.
— О моя любимая, — бормотала она, уткнувшись губами в черный пушок на голове младенца. — Моя драгоценная, красивая, любимая. — Потом она подняла сияющие глаза. — Кто-нибудь скажет моему мужу, что его дочь хотела бы с ним познакомиться?
Тут дверь скрипнула, и в нее проскользнула раскрасневшаяся Нелл.
— Я только хотела посмотреть, как… О! Младенец! Вы уже разродились! — Девушка завизжала от радости.
Эдна строго сказала:
— Если ты хочешь сделать что-то полезное, найди нам ленту, прежде чем отец этой юной леди сюда войдет. Господи, да у этой крошки волос на голове больше, чем у иных годовалых детей. Разве Куинн не будет потрясен, увидев ее с лентами в волосах, когда его дочери всего одна минута от роду?
— О да, скорее! — радостно воскликнула Мора, прижимая ребенка еще крепче. Такая крошечная. Но какие большие, чудесные, удивленные глаза и маленькие цепкие пальцы. — Посмотри вон там, в корзинке для шитья, Нелл, — сказала Мора, а сама не могла отвести глаз от комочка, который она бережно держала перед собой, разглядывала крошечные пальцы на руках и ногах малютки. — Там есть где-то розовая лента, я помню…
— Я не вижу никакой ленты. — Нелл рылась в корзинке, перебирая обрезки тканей, вязальные спицы, катушки ниток и остро заточенные ножницы. — А вы уверены, что…
— Неси корзинку сюда, — нетерпеливо сказала Серина, не желая отойти от кровати ни на секунду. Как и другие женщины, она не могла насмотреться на прелестную крошку с черными волосиками на голове, взиравшую на мир удивленными глазами.
Нелл поставила корзинку у ножки кровати и вытряхнула все ее содержимое на покрывало.
— Здесь обрезки старой ленты, но, может, найдется какая-нибудь розовая или белая… А что это?
Она подцепила грязный коричневый мешочек из грубой ткани величиной с ее большой палец.
— Что это? — В удивлении Мора разглядывала мешочек. — Никогда его не видела, — сказала она, все еще не понимая, откуда он взялся и что в нем может быть.
Нелл отшвырнула свою находку.
— Не важно, это уж точно не розовая лента.
Когда она снова принялась рыться в корзинке, мешочек свалился с кровати на пол с глухим стуком, а потом раздался тонкий звон. Нелл и Мора наклонились и увидели шесть крошечных блестящих камушков, которые катились по полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
— Я полагаю, настало время родить, — объявил он.
— Не знаю, сколько я еще смогу… выдержать. — Мора задыхалась.
Элис стиснула ее руку.
— Все скоро закончится. И у тебя будет прелестное дитя. «Прелестное дитя». Мора мысленно повторяла эти два слова, корчась и задыхаясь от боли.
Скоро она возьмет на руки ребенка Куинна Лесситера.
— Ну поглядите-ка, — услышала она слова Серины, стоявшей у окна. — Эта Нелл Хикс говорила, что с радостью нам поможет. Я приставила ее к кофе и пирогу, чтобы она угостила каждого, кто томится в ожидании. И где она? Болтает с Лаки Джонсоном на берегу ручья!
Несмотря на ужасную боль, Мора слабо улыбнулась.
— Любовь важнее, чем кофе, Серина.
Эдна положила свежий холодный компресс на лоб Моры и состроила гримаску.
— Возможно. Но я уверена, что не важнее, чем пирог.
— Отпусти меня сейчас же, сию минуту! — Нелл было очень трудно увернуться от горячих и смущающих ее поцелуев Лаки, но она наконец уперлась руками ему в грудь и оттолкнула парня. — Я вернусь в дом — может, там нужна моя помощь.
— Сдается мне, миссис Лесситер родит своего ребенка и без твоей помощи, там и без тебя полно народу. — Лаки усмехнулся, схватил Нелл за запястье и притянул к себе. — Нам с тобой гораздо лучше остаться здесь и не болтаться под ногами у остальных.
— Но я обещала, что подам всем кофе с черничным пирогом, который испекла миссис Уивер. Так что перестань смотреть на меня коровьими глазами, Лаки Джонсон, и сейчас же отпусти!
— Я об этом подумаю, — многозначительно ответил Лаки. Потом его рот снова накрыл ее губы, а руки забродили по спине Нелл, устремляясь вниз, к бедрам.
— Даже не думай… ах… ах… делать это, — просила Нелл, но ее тон был неуверенным, она затаила дыхание, а ее руки теребили густые, освещенные солнцем волосы юноши.
— Делать… что?
Лаки целовал ее все крепче, и казалось, молния сверкнула в глазах влюбленных и опалила их юные тела. Когда наконец Лаки поднял голову, затуманенные зеленые глаза Нелл смотрели на него, а ее щеки нежно алели.
— Делать что… ты говоришь? — бормотал Лаки, глядя на Нелл с нежностью.
— П-позволь мне уйти… — опять прошептала Нелл, но ее руки обняли Лаки за шею, и слова прозвучали совсем неубедительно. — Ты на самом деле должен меня отпустить…
— Ты правда этого хочешь? — Он принялся осыпать ее лицо легкими поцелуями. Дрожь пробежала по телу Нелл.
— О-ох. Я думаю, да, — невнятно пробормотала Нелл и подставила Лаки свои губы. Он поцеловал ее особенным, ни на что не похожим, пьянящим поцелуем.
Ковбой был доволен собой. В минувшие несколько месяцев, начиная с той кровавой ночи на Скалл-Рок, он мог думать только о том, чтобы целоваться с Нелл Хикс.
— После того как мы поженимся, ты не станешь мне говорить ни слова против и я буду делать то, что хочу, — сказал он, поднимаясь вместе с ней с осенней травы и убирая прядь темных волос с ее лба.
— После того как мы… что?
— Ты слышала. После того как мы поженимся.
— Кто тебе сказал, что я собираюсь за тебя замуж, Лаки Джонсон? Я никогда не давала тебе даже самого малейшего повода так думать. Я… гм-ммм…
Она умолкла, потому что он опять толкнул ее на лужайку с отцветающими полевыми цветами и крепко прижал к земле. Они потерялись, утонули в тех чувствах, которые охватили обоих.
— Хорошо, надо об этом подумать, — прошептала Нелл в конце концов.
Мора беззвучно корчилась от боли. Солнце за окном сияло во всем своем великолепии, в комнате передвигались неясные фигуры, слышались тихие голоса. Но она отталкивала от себя все это, в ее мыслях было только одно: Куинн с ребенком на руках. Она удерживала перед собой это видение всеми силами, и наконец одним мучительным толчком это свершилось. Она услышала торжествующее фырканье доктора Перкинса и трубный голос Эдны, которая весело провозгласила на всю комнату:
— Девочка, Мора! И такая же красотка, как ты!
Крик младенца огласил комнату; он с негодованием расставался с уютным темным коконом, откуда его вытолкнули в яркий, светлый и абсолютно новый мир. Элис поспешно задернула занавески, когда доктор собрался перерезать пуповину.
— Пожалуйста, дайте мне ее подержать. — Мора протянула руки, не в силах унять волнение. Она не могла оторвать глаз от крошечного ребенка, пока Элис заворачивала дитя в пушистое желтое одеяло.
Когда Мора прижала драгоценный сверток к груди, она думала, что ее сердце вот-вот разорвется.
— О моя любимая, — бормотала она, уткнувшись губами в черный пушок на голове младенца. — Моя драгоценная, красивая, любимая. — Потом она подняла сияющие глаза. — Кто-нибудь скажет моему мужу, что его дочь хотела бы с ним познакомиться?
Тут дверь скрипнула, и в нее проскользнула раскрасневшаяся Нелл.
— Я только хотела посмотреть, как… О! Младенец! Вы уже разродились! — Девушка завизжала от радости.
Эдна строго сказала:
— Если ты хочешь сделать что-то полезное, найди нам ленту, прежде чем отец этой юной леди сюда войдет. Господи, да у этой крошки волос на голове больше, чем у иных годовалых детей. Разве Куинн не будет потрясен, увидев ее с лентами в волосах, когда его дочери всего одна минута от роду?
— О да, скорее! — радостно воскликнула Мора, прижимая ребенка еще крепче. Такая крошечная. Но какие большие, чудесные, удивленные глаза и маленькие цепкие пальцы. — Посмотри вон там, в корзинке для шитья, Нелл, — сказала Мора, а сама не могла отвести глаз от комочка, который она бережно держала перед собой, разглядывала крошечные пальцы на руках и ногах малютки. — Там есть где-то розовая лента, я помню…
— Я не вижу никакой ленты. — Нелл рылась в корзинке, перебирая обрезки тканей, вязальные спицы, катушки ниток и остро заточенные ножницы. — А вы уверены, что…
— Неси корзинку сюда, — нетерпеливо сказала Серина, не желая отойти от кровати ни на секунду. Как и другие женщины, она не могла насмотреться на прелестную крошку с черными волосиками на голове, взиравшую на мир удивленными глазами.
Нелл поставила корзинку у ножки кровати и вытряхнула все ее содержимое на покрывало.
— Здесь обрезки старой ленты, но, может, найдется какая-нибудь розовая или белая… А что это?
Она подцепила грязный коричневый мешочек из грубой ткани величиной с ее большой палец.
— Что это? — В удивлении Мора разглядывала мешочек. — Никогда его не видела, — сказала она, все еще не понимая, откуда он взялся и что в нем может быть.
Нелл отшвырнула свою находку.
— Не важно, это уж точно не розовая лента.
Когда она снова принялась рыться в корзинке, мешочек свалился с кровати на пол с глухим стуком, а потом раздался тонкий звон. Нелл и Мора наклонились и увидели шесть крошечных блестящих камушков, которые катились по полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85