Или ваше слово по-прежнему ничего не стоит?
В голове у Гинни все перепуталось.
– Я считала, что эта церемония – как бы спектакль. Ланс говорил мне, что она предназначена для зрителей.
– Ну что, Латур, доволен? Моя племянница и не подозревала, что всерьез выходит замуж. Ни один судья в Луизиане не признает этот брак действительным.
Раф продолжал смотреть ей в глаза.
– Этот вопрос должен решить не суд, а вы, моя прекрасная дама.
На секунду Гинни показалось, что перед ней распахнулась дверь и ей надо сделать только один шаг, чтобы вступить в новый волшебный мир. Она шевельнула рукой, собираясь протянуть ее Рафу, но Ланс схватил ее за локоть.
– Ваша наглость, сэр, может сравниться только с вашим самомнением, – сказал он Рафу. – Вы всерьез полагаете, что мисс Маклауд променяет нашу любовь и наши мечты на бродячую жизнь с авантюристом? Зачем ей чужак, когда она может оставаться дома, где ее окружают родные люди?
Каждое слово Ланса хлестало Гинни, как кнут, и казалось исполненным правды. Он прав: что она знает об этом загадочном Рафе Латуре? Дядя Джервис обвинил его в шантаже и в том, что он хочет использовать ее как заложницу, чтобы вынудить его расплатиться. И если, как утверждает Ланс, Раф действительно убил человека, то легко предположить, что он не задумываясь надрежет подпругу, чтобы победить, если женитьба на Гинни даст ему Розленд. Надо смотреть правде в глаза. Откуда ей знать, на что в самом деле способен Раф Латур? Если к тому же рядом с ним она теряет всякое соображение.
– Так что же, – допытывался Раф, глядя ей в глаза, – будете жить пресной привычной жизнью в Розленде или рискнете вручить свою судьбу мне?
Волшебство или надежность – вот как стоит вопрос.
Гинни чувствовала на локте холодную влажную ладонь Ланса и старалась не думать о его поцелуе. Надо все же размышлять трезво. Она не может расстаться с детскими мечтами, предать клятву любить Ланса до конца своих дней. Ланса она знает всю жизнь. Логика требует, чтобы она вручила свое будущее ему.
В конце концов о чем она всегда мечтала, – чтобы ее любили и оберегали от жизненных трудностей.
Раф словно бы угадал ее решение. Его лицо стало отчужденным. Но за секунду до того, как он словно задернул завесу на своих глазах, Гинни увидела в них того мальчика, который так жаждал ее одобрения и так в ней разочаровался. У нее кольнуло на сердце.
Раф расправил плечи и отвел глаза.
Ланс же отпустил ее локоть и скрестил руки на груди.
– Идите, Латур. Достаточно вы расстроили Гиневру-Элизабет.
Раф хохотнул.
– Она вовсе не выглядит расстроенной. А вы, Бафорд, не сторожевой пес при ней. Как хотите, но, пока суд не объявит наш брак недействительным, я буду считать ее своей женой.
– Не беспокойтесь, суд примет решение в нашу пользу, – с холодной улыбкой сказал Джервис. – А до тех пор не вздумайте преследовать мою племянницу. Мы, так и быть, не станем поднимать дела о надрезанной подпруге, если вы со своим черным зверем уберетесь с земли Маклаудов. Даю вам десять минут, Латур, а потом вызову полицию. Вряд ли вам так уж хочется попасть в тюрьму.
У Рафа сжались кулаки.
– И что вы за люди! – Он обратил взгляд на Гинни, и ее прохватило холодом до самых костей. – Казалось бы, пора мне усвоить урок, а я все воображаю, что вы не такая, как они. Что в вас скрывается настоящая леди.
– Как ты смеешь! – прошипел Ланс. – Я требую удовлетворения за оскорбление, нанесенное мисс Маклауд.
Раф безразлично улыбнулся.
– Сколько раз мы будем повторять этот смехотворный ритуал? Пора уж вам признать очевидное. Хоть сто раз вызывайте меня на дуэль, ничего, кроме поражения, вам это не сулит. Но дело не в этом. Ничто не изменилось, не так ли, моя прекрасная дама? Завоюю ли я победу или потерплю поражение, прав я или нет, вы все равно уйдете с Ланцелотом.
И, держась все так же прямо и гордо, он спустился по ступенькам и вскочил в седло.
Гинни открыла было рот, чтобы объяснить ему свое решение, но дядя Джервис крепко сжал ей руку.
– Пошли в дом, – сказал он, подталкивая ее к ступенькам. – Тебе надо быть в безопасном месте, где мы с Лансом можем тебя охранять. Неизвестно, что еще предпримет этот бандит.
Услышав свое имя, Ланс перестал гневно таращиться вслед Рафу и взял Гинни за другую руку, чтобы помочь Джервису увести ее домой. Гинни не утерпела и оглянулась. При виде уезжающего Рафа ее вдруг пронзило острое чувство сожаления. Ну почему он не подхватил ее на руки и не увез с собой?
Но это же безумие, напомнила она себе. Надо радоваться, что все так благополучно кончилось и что он уехал, не приняв вызова Ланса. Как он сам сказал, надо признать очевидное. Ей предназначено провести жизнь с Лансом.
Она крепче взяла его под руку, заставила себя улыбнуться и пошла домой со своим Ланцелотом.
Выругавшись вполголоса, Раф направил коня к болоту. Подъезжая к ветхой хижине на берегу протоки, где жил его старый приятель Гемпи, он вспомнил тот день, когда, выйдя из нее, он увидел Гинни. Он тогда был намеренно груб с ней, надеясь, что она рассердится и уйдет. Если Маклауды узнают, что Гемпи живет в старой хижине их издольщиков, они его обязательно выгонят. А Рафу не хотелось, чтобы Гемпи выгнали из дома. Кроме того, хижина была нужна ему самому. Ему было удобно оставлять здесь лошадь, когда он уплывал на свой остров в дельте. А туда давно уже пора съездить – за это время там могло случиться что угодно.
Раф остановил жеребца перед хижиной и спешился. «Ничего, – подумал он, мотнув головой, – Гемпи мне сейчас все расскажет». У старика зоркий глаз, и он многое замечает, в том числе и недостатки самого Рафа.
– Рафаэль! – Гемпи помахал ему из дверей хижины, улыбаясь во весь рот. – А где же Гиневра? – Его улыбка погасла. – Не вышло?
Раф бросил на землю свой нагрудник и щит и поднялся на крыльцо.
– Убери куда-нибудь эти ржавые железки. Мне они больше не понадобятся.
Он, хмурясь, отвязал от щита платок и сунул его в карман, сам толком не зная, зачем он ему нужен.
– Ты не победил? Раф резко развернулся.
– Я победил! Даже дважды. И представь себе мое удивление, когда Маклауды отказались выполнить свои обязательства.
Гемпи покачал головой.
– С кем я разговариваю? С Рафом Латуром, который на поле брани победил самого дьявола Санта-Анну? Значит, ты победил? Тогда повторяю, где же женщина?
– Дома, под защитой своих родственников. Меня выгнали из города, Гемпи. Пригрозили полицией.
– Но нам же нужна эта женщина, Раф. Поезжай назад и потребуй свой приз.
Раф чертыхнулся.
– Ты лучше всех знаешь, что я не могу сейчас привлекать к себе внимание. Не хватает еще оказаться в тюрьме – хотя бы и на одну ночь!
Гемпи помрачнел.
– Надо что-нибудь придумать, mon ami, не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
В голове у Гинни все перепуталось.
– Я считала, что эта церемония – как бы спектакль. Ланс говорил мне, что она предназначена для зрителей.
– Ну что, Латур, доволен? Моя племянница и не подозревала, что всерьез выходит замуж. Ни один судья в Луизиане не признает этот брак действительным.
Раф продолжал смотреть ей в глаза.
– Этот вопрос должен решить не суд, а вы, моя прекрасная дама.
На секунду Гинни показалось, что перед ней распахнулась дверь и ей надо сделать только один шаг, чтобы вступить в новый волшебный мир. Она шевельнула рукой, собираясь протянуть ее Рафу, но Ланс схватил ее за локоть.
– Ваша наглость, сэр, может сравниться только с вашим самомнением, – сказал он Рафу. – Вы всерьез полагаете, что мисс Маклауд променяет нашу любовь и наши мечты на бродячую жизнь с авантюристом? Зачем ей чужак, когда она может оставаться дома, где ее окружают родные люди?
Каждое слово Ланса хлестало Гинни, как кнут, и казалось исполненным правды. Он прав: что она знает об этом загадочном Рафе Латуре? Дядя Джервис обвинил его в шантаже и в том, что он хочет использовать ее как заложницу, чтобы вынудить его расплатиться. И если, как утверждает Ланс, Раф действительно убил человека, то легко предположить, что он не задумываясь надрежет подпругу, чтобы победить, если женитьба на Гинни даст ему Розленд. Надо смотреть правде в глаза. Откуда ей знать, на что в самом деле способен Раф Латур? Если к тому же рядом с ним она теряет всякое соображение.
– Так что же, – допытывался Раф, глядя ей в глаза, – будете жить пресной привычной жизнью в Розленде или рискнете вручить свою судьбу мне?
Волшебство или надежность – вот как стоит вопрос.
Гинни чувствовала на локте холодную влажную ладонь Ланса и старалась не думать о его поцелуе. Надо все же размышлять трезво. Она не может расстаться с детскими мечтами, предать клятву любить Ланса до конца своих дней. Ланса она знает всю жизнь. Логика требует, чтобы она вручила свое будущее ему.
В конце концов о чем она всегда мечтала, – чтобы ее любили и оберегали от жизненных трудностей.
Раф словно бы угадал ее решение. Его лицо стало отчужденным. Но за секунду до того, как он словно задернул завесу на своих глазах, Гинни увидела в них того мальчика, который так жаждал ее одобрения и так в ней разочаровался. У нее кольнуло на сердце.
Раф расправил плечи и отвел глаза.
Ланс же отпустил ее локоть и скрестил руки на груди.
– Идите, Латур. Достаточно вы расстроили Гиневру-Элизабет.
Раф хохотнул.
– Она вовсе не выглядит расстроенной. А вы, Бафорд, не сторожевой пес при ней. Как хотите, но, пока суд не объявит наш брак недействительным, я буду считать ее своей женой.
– Не беспокойтесь, суд примет решение в нашу пользу, – с холодной улыбкой сказал Джервис. – А до тех пор не вздумайте преследовать мою племянницу. Мы, так и быть, не станем поднимать дела о надрезанной подпруге, если вы со своим черным зверем уберетесь с земли Маклаудов. Даю вам десять минут, Латур, а потом вызову полицию. Вряд ли вам так уж хочется попасть в тюрьму.
У Рафа сжались кулаки.
– И что вы за люди! – Он обратил взгляд на Гинни, и ее прохватило холодом до самых костей. – Казалось бы, пора мне усвоить урок, а я все воображаю, что вы не такая, как они. Что в вас скрывается настоящая леди.
– Как ты смеешь! – прошипел Ланс. – Я требую удовлетворения за оскорбление, нанесенное мисс Маклауд.
Раф безразлично улыбнулся.
– Сколько раз мы будем повторять этот смехотворный ритуал? Пора уж вам признать очевидное. Хоть сто раз вызывайте меня на дуэль, ничего, кроме поражения, вам это не сулит. Но дело не в этом. Ничто не изменилось, не так ли, моя прекрасная дама? Завоюю ли я победу или потерплю поражение, прав я или нет, вы все равно уйдете с Ланцелотом.
И, держась все так же прямо и гордо, он спустился по ступенькам и вскочил в седло.
Гинни открыла было рот, чтобы объяснить ему свое решение, но дядя Джервис крепко сжал ей руку.
– Пошли в дом, – сказал он, подталкивая ее к ступенькам. – Тебе надо быть в безопасном месте, где мы с Лансом можем тебя охранять. Неизвестно, что еще предпримет этот бандит.
Услышав свое имя, Ланс перестал гневно таращиться вслед Рафу и взял Гинни за другую руку, чтобы помочь Джервису увести ее домой. Гинни не утерпела и оглянулась. При виде уезжающего Рафа ее вдруг пронзило острое чувство сожаления. Ну почему он не подхватил ее на руки и не увез с собой?
Но это же безумие, напомнила она себе. Надо радоваться, что все так благополучно кончилось и что он уехал, не приняв вызова Ланса. Как он сам сказал, надо признать очевидное. Ей предназначено провести жизнь с Лансом.
Она крепче взяла его под руку, заставила себя улыбнуться и пошла домой со своим Ланцелотом.
Выругавшись вполголоса, Раф направил коня к болоту. Подъезжая к ветхой хижине на берегу протоки, где жил его старый приятель Гемпи, он вспомнил тот день, когда, выйдя из нее, он увидел Гинни. Он тогда был намеренно груб с ней, надеясь, что она рассердится и уйдет. Если Маклауды узнают, что Гемпи живет в старой хижине их издольщиков, они его обязательно выгонят. А Рафу не хотелось, чтобы Гемпи выгнали из дома. Кроме того, хижина была нужна ему самому. Ему было удобно оставлять здесь лошадь, когда он уплывал на свой остров в дельте. А туда давно уже пора съездить – за это время там могло случиться что угодно.
Раф остановил жеребца перед хижиной и спешился. «Ничего, – подумал он, мотнув головой, – Гемпи мне сейчас все расскажет». У старика зоркий глаз, и он многое замечает, в том числе и недостатки самого Рафа.
– Рафаэль! – Гемпи помахал ему из дверей хижины, улыбаясь во весь рот. – А где же Гиневра? – Его улыбка погасла. – Не вышло?
Раф бросил на землю свой нагрудник и щит и поднялся на крыльцо.
– Убери куда-нибудь эти ржавые железки. Мне они больше не понадобятся.
Он, хмурясь, отвязал от щита платок и сунул его в карман, сам толком не зная, зачем он ему нужен.
– Ты не победил? Раф резко развернулся.
– Я победил! Даже дважды. И представь себе мое удивление, когда Маклауды отказались выполнить свои обязательства.
Гемпи покачал головой.
– С кем я разговариваю? С Рафом Латуром, который на поле брани победил самого дьявола Санта-Анну? Значит, ты победил? Тогда повторяю, где же женщина?
– Дома, под защитой своих родственников. Меня выгнали из города, Гемпи. Пригрозили полицией.
– Но нам же нужна эта женщина, Раф. Поезжай назад и потребуй свой приз.
Раф чертыхнулся.
– Ты лучше всех знаешь, что я не могу сейчас привлекать к себе внимание. Не хватает еще оказаться в тюрьме – хотя бы и на одну ночь!
Гемпи помрачнел.
– Надо что-нибудь придумать, mon ami, не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107