В правой руке Фумио держал должностной жезл Имперских архивов, в левой — железный веер.
Князь не обратил внимания на стражников в красном, большой отряд которых охранял ворота и двор. Эти молодцы всегда наводняли Рокухару, а если сегодня их было больше, чем обычно, то это обстоятельство не казалось ему чем-то особенным. Фумио вышел из кареты и отослал возницу. Он войдет во двор один.
Всего несколько лет назад место к востоку от реки Камо считалось не престижным участком, покрытым болотистыми полями. После постройки моста Сандзё Кийомори превратил его в общественный и политический центр Киото. Обширное пустое пространство покрылось десятками зданий, где поселился Первый министр и его родственники из семьи Тайра. Высокие стены окружали особняки, их крыши, словно гряды черепичных волн, бежали до главного дворца, очертания которого вздымались над путаницей загнутых вверх углов и резных карнизов. Красотой и роскошью Рокухара соперничала с императорскими садами. Здесь были построены павильоны для любования луной, для пробы духов, чтения стихов и состязаний в борьбе. Вдоль берега реки Камо шла скаковая дорожка. Искусственные пруды и ручьи были заселены лягушками, величаво квакавшими с листьев лотоса.
Получить приглашение в Рокухару от самой Нии-Доно считалось величайшей честью, выше могло быть только приглашение в императорский дворец. Лицо Фумио сохраняло подобающее для официальных встреч сдержанное выражение, но в его душе бурлил такой восторг, какого он не ощущал многие годы. Он нужен роду Тайра! Наконец его опыт и мудрость принесут пользу.
Фумио был польщен, когда во время празднования Нового года он нашел свое имя в списках тех, кого император повысил в должности. Быть заведующим имперскими архивами — высокая честь для бывшего деревенского самурая. Высокая честь, но без настоящего дела. Как же он мог не радоваться, что понадобился Тайра в более активном качестве?
Фумио поднялся по широким ступеням ко входу в главный зал. Его окружила почетная стража из шести солдат. Зрелые мужчины, не то что эти мальчишки в красном, при которых Фумио чувствует себя неуютно. Теперь с ним рядом идут крепкие, выносливые, опытные бойцы с неподдельной выправкой военных, Фумио одобрительно кивнул: так и следует его приветствовать.
Солдаты обступили Фумио — два спереди, два сзади, по одному с боков — и провели в главный зал, который был почти точной копией Большого императорского зала: высокие потолки, под которыми перекрещивались деревянные балки и уходящие в темноту ряды толстых лакированных колонн, расставленных с математической точностью. Только центральное возвышение освещалось чередой масляных светильников, стоящих на высоких треножниках. Фумио почувствовал запах горящего масла.
Из центра освещенного круга на него смотрела Хатидзё-но-Нии-Доно, сидевшая в резном кресле. Сегодня она отказалась от традиционной дамской ширмы и заняла место главы рода. Рядом с ней на коленях сидели трое сыновей — Мунемори, Томомори и молодой генерал Шигехира. Нии-Доно была одета в бледно-серое верхнее платье, из-под которого виднелись нижние юбки разных тонов — от белого до черного — траурный костюм старшей жены. Голова женщины была опущена, и языки пламени отбрасывали на ее лицо блуждающие тени, скапливающиеся в глазницах, резко очерчивающие впадины щек под скулами. Вдова Первого министра немигающим взглядом следила за приближающимся князем.
Фумио остановился перед возвышением. Он поклонился Нии-Доно и ее сыновьям — ив первый раз с момента получения письма ощутил беспокойство. Почему эта размазня Мунемори не смотрит ему в глаза?
— Для меня большая честь быть приглашенным сюда. Я надеюсь быть вам полезным, — произнес Фумио.
Нии-Доно ответила высоким, почти визгливым голосом:
— Да, вы можете быть нам полезны, князь Фумио.
Мунемори поежился. По-прежнему глядя в сторону, он сказал:
— Матушка, позвольте нам еще раз обсудить это дело.
Нии-Доно сделала вид, что не слышит его.
— У нас есть вопросы к вам, князь Фумио, — продолжила она.
— Спрашивайте, и я отвечу в полную меру моих скромных возможностей.
— Верны ли вы нашему делу?
— Конечно.
— Отдали бы вы за него жизнь в случае необходимости?
— Как вы можете задавать мне такой вопрос? Я всегда был стойким сторонником рода Тайра, Моя жизнь принадлежит вам, если вы требуете ее.
— И все же вы укрываете человека, который причинил нам большое несчастье.
— Госпожа Хатидзё, мне Йоши причинил еще большее горе. Я растил его, я пытался внушить ему любовь к императору и нашему роду, но обстоятельства словно сговорились превратить его в нашего противника. Если бы вы знали печальные подробности этой беспутной жизни, вы простили бы его.
— Никогда! Фумио, мой муж, умирая, потребовал голову вашего племянника. Я считаю священным долгом выполнить его приказ. Две головы будут установлены перед его могилой: Йоши и князя Йоритомо. Скажите откровенно, будете ли вы помогать нам?
— Никто еще не ставил под сомнение мою верность Тайра. Госпожа, я глубоко почитаю вас и остальных членов нашего рода. Пошлите меня на войну, пошлите меня охотиться за князем Йоритомо — я пойду, не задавая никаких вопросов. Но Йоши… я люблю этого мальчика как собственного сына.
— Мы знаем это. Мы знаем также, что он любит вас и верит вам. Именно поэтому мы и просим вас о помощи. Йоши с почти сверхъестественной ловкостью ускользает от нашей кары: все попытки захватить или убить его до сих пор терпели неудачу.
Нии-Дона наклонилась вперед, ее лицо оказалось в густой тени, в голосе послышалось шипение.
— Поклянитесь в верности. Поклянитесь, что приложите все усилия, чтобы помочь нам в борьбе против Йоши. Знайте, сейчас ваш племянник находится в западне, из которой ему не выбраться. С минуты на минуту монахи горы Хией принесут нам его голову. В этом случае вам нечего будет делать. Ваша клятва будет не нужна. Но\ вы приобретете нашу полную поддержку и дружбу. Мы позаботимся, чтобы вы получили достойную награду. Хотите быть генералом нашей армии? Будете! Хотите получить обратно свои поместья в Окитсу? Получите! Скажите, чего вы хотите, и вы получите все.
— Я немного растерян, — сказал Фумио. — Вы требуете клятвы верности. Моя жизнь принадлежит вам, как принадлежала всегда. Да, я хотел бы стать генералом, но если я смогу служить вам и императору в меньшем звании, этого будет достаточно. Я думал, вы пригласили меня сюда, чтобы посоветоваться со мной о военных делах. Если вы не этого желали, зачем я здесь?
Смелые слова, но Фумио казалось, будто холодная рука сдавливает ему сердце. В выражении лица Нии-Доно появилось что-то, с чем он никогда не сталкивался прежде, — что-то безумное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Князь не обратил внимания на стражников в красном, большой отряд которых охранял ворота и двор. Эти молодцы всегда наводняли Рокухару, а если сегодня их было больше, чем обычно, то это обстоятельство не казалось ему чем-то особенным. Фумио вышел из кареты и отослал возницу. Он войдет во двор один.
Всего несколько лет назад место к востоку от реки Камо считалось не престижным участком, покрытым болотистыми полями. После постройки моста Сандзё Кийомори превратил его в общественный и политический центр Киото. Обширное пустое пространство покрылось десятками зданий, где поселился Первый министр и его родственники из семьи Тайра. Высокие стены окружали особняки, их крыши, словно гряды черепичных волн, бежали до главного дворца, очертания которого вздымались над путаницей загнутых вверх углов и резных карнизов. Красотой и роскошью Рокухара соперничала с императорскими садами. Здесь были построены павильоны для любования луной, для пробы духов, чтения стихов и состязаний в борьбе. Вдоль берега реки Камо шла скаковая дорожка. Искусственные пруды и ручьи были заселены лягушками, величаво квакавшими с листьев лотоса.
Получить приглашение в Рокухару от самой Нии-Доно считалось величайшей честью, выше могло быть только приглашение в императорский дворец. Лицо Фумио сохраняло подобающее для официальных встреч сдержанное выражение, но в его душе бурлил такой восторг, какого он не ощущал многие годы. Он нужен роду Тайра! Наконец его опыт и мудрость принесут пользу.
Фумио был польщен, когда во время празднования Нового года он нашел свое имя в списках тех, кого император повысил в должности. Быть заведующим имперскими архивами — высокая честь для бывшего деревенского самурая. Высокая честь, но без настоящего дела. Как же он мог не радоваться, что понадобился Тайра в более активном качестве?
Фумио поднялся по широким ступеням ко входу в главный зал. Его окружила почетная стража из шести солдат. Зрелые мужчины, не то что эти мальчишки в красном, при которых Фумио чувствует себя неуютно. Теперь с ним рядом идут крепкие, выносливые, опытные бойцы с неподдельной выправкой военных, Фумио одобрительно кивнул: так и следует его приветствовать.
Солдаты обступили Фумио — два спереди, два сзади, по одному с боков — и провели в главный зал, который был почти точной копией Большого императорского зала: высокие потолки, под которыми перекрещивались деревянные балки и уходящие в темноту ряды толстых лакированных колонн, расставленных с математической точностью. Только центральное возвышение освещалось чередой масляных светильников, стоящих на высоких треножниках. Фумио почувствовал запах горящего масла.
Из центра освещенного круга на него смотрела Хатидзё-но-Нии-Доно, сидевшая в резном кресле. Сегодня она отказалась от традиционной дамской ширмы и заняла место главы рода. Рядом с ней на коленях сидели трое сыновей — Мунемори, Томомори и молодой генерал Шигехира. Нии-Доно была одета в бледно-серое верхнее платье, из-под которого виднелись нижние юбки разных тонов — от белого до черного — траурный костюм старшей жены. Голова женщины была опущена, и языки пламени отбрасывали на ее лицо блуждающие тени, скапливающиеся в глазницах, резко очерчивающие впадины щек под скулами. Вдова Первого министра немигающим взглядом следила за приближающимся князем.
Фумио остановился перед возвышением. Он поклонился Нии-Доно и ее сыновьям — ив первый раз с момента получения письма ощутил беспокойство. Почему эта размазня Мунемори не смотрит ему в глаза?
— Для меня большая честь быть приглашенным сюда. Я надеюсь быть вам полезным, — произнес Фумио.
Нии-Доно ответила высоким, почти визгливым голосом:
— Да, вы можете быть нам полезны, князь Фумио.
Мунемори поежился. По-прежнему глядя в сторону, он сказал:
— Матушка, позвольте нам еще раз обсудить это дело.
Нии-Доно сделала вид, что не слышит его.
— У нас есть вопросы к вам, князь Фумио, — продолжила она.
— Спрашивайте, и я отвечу в полную меру моих скромных возможностей.
— Верны ли вы нашему делу?
— Конечно.
— Отдали бы вы за него жизнь в случае необходимости?
— Как вы можете задавать мне такой вопрос? Я всегда был стойким сторонником рода Тайра, Моя жизнь принадлежит вам, если вы требуете ее.
— И все же вы укрываете человека, который причинил нам большое несчастье.
— Госпожа Хатидзё, мне Йоши причинил еще большее горе. Я растил его, я пытался внушить ему любовь к императору и нашему роду, но обстоятельства словно сговорились превратить его в нашего противника. Если бы вы знали печальные подробности этой беспутной жизни, вы простили бы его.
— Никогда! Фумио, мой муж, умирая, потребовал голову вашего племянника. Я считаю священным долгом выполнить его приказ. Две головы будут установлены перед его могилой: Йоши и князя Йоритомо. Скажите откровенно, будете ли вы помогать нам?
— Никто еще не ставил под сомнение мою верность Тайра. Госпожа, я глубоко почитаю вас и остальных членов нашего рода. Пошлите меня на войну, пошлите меня охотиться за князем Йоритомо — я пойду, не задавая никаких вопросов. Но Йоши… я люблю этого мальчика как собственного сына.
— Мы знаем это. Мы знаем также, что он любит вас и верит вам. Именно поэтому мы и просим вас о помощи. Йоши с почти сверхъестественной ловкостью ускользает от нашей кары: все попытки захватить или убить его до сих пор терпели неудачу.
Нии-Дона наклонилась вперед, ее лицо оказалось в густой тени, в голосе послышалось шипение.
— Поклянитесь в верности. Поклянитесь, что приложите все усилия, чтобы помочь нам в борьбе против Йоши. Знайте, сейчас ваш племянник находится в западне, из которой ему не выбраться. С минуты на минуту монахи горы Хией принесут нам его голову. В этом случае вам нечего будет делать. Ваша клятва будет не нужна. Но\ вы приобретете нашу полную поддержку и дружбу. Мы позаботимся, чтобы вы получили достойную награду. Хотите быть генералом нашей армии? Будете! Хотите получить обратно свои поместья в Окитсу? Получите! Скажите, чего вы хотите, и вы получите все.
— Я немного растерян, — сказал Фумио. — Вы требуете клятвы верности. Моя жизнь принадлежит вам, как принадлежала всегда. Да, я хотел бы стать генералом, но если я смогу служить вам и императору в меньшем звании, этого будет достаточно. Я думал, вы пригласили меня сюда, чтобы посоветоваться со мной о военных делах. Если вы не этого желали, зачем я здесь?
Смелые слова, но Фумио казалось, будто холодная рука сдавливает ему сердце. В выражении лица Нии-Доно появилось что-то, с чем он никогда не сталкивался прежде, — что-то безумное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124