Ты можешь спросить, почему они так поступили, хотя ты присягнула на верность ему, а не своему законному лорду.
– Лорд Ланселот… – начала Аннетт.
– Ланселот де Гини, – прервала ее Аликс, – пока не является лордом этого замка и может никогда им не стать. Но я пока здесь хозяйка. Как видишь, мне пришлось самой одеться, но я прошу тебя надеть на меня накидку. Сегодня состоится поединок, и я должна прийти вовремя.
Женщина с нахальным видом вскинула голову. То, что сказала Аликс, как раз и входило в ее задание.
– Лорд де Гини приказал вам быть на поле турнира с первым ударом колокола, призывающего к утренней молитве, – заявила служанка. – Он сказал, что вы можете быть в трауре, но ваше платье должно быть богатым. Он сказал, чтобы вы распустили волосы и хорошо выглядели.
– Я никогда не хожу с распущенными волосами перед посторонними мужчинами.
На этот раз улыбка Аннетт была коварной.
– Он предупредил, что именно это вы и скажете. Я должна напомнить вам, что Софи все еще находится в подземной тюрьме замка. Она провела спокойную ночь, но все может измениться.
Служанка неуклюже присела в реверансе. Со двора доносились звуки колокола и скрежет металла. Аликс дождалась, когда Аннетт принесет ее накидку и покинет покои, и только потом подошла к окну.
Де Гини, должно быть, ночью выпустил из подземелья людей Северина. Она узнала старину Кристиана из Королевства обеих Сицилии и Юного оруженосца Филиппа. Поле боя было хорошо утрамбовано, а солдаты как из «Золотой армии», так и из армии де Гини готовились к поединку. Обе группы работали молча, каждая у своих палаток, и бросали косые взгляды друг на друга. Аликс заметила, что рядом с каждой палаткой лежало оружие, а у каждого рыцаря на поясе висел меч. Аликс было странно видеть переделанное до неузнаваемости турнирное поле. Де Гини многое изменил в замке. Она вспомнила груды книг, разбросанных по большому залу. Эти книги были гордостью Робера: вся его жизнь была связана с ними. Похоже, что все то, чем Робер дорожил, было уничтожено, а что презирал – восстановлено. Аликс знала, что как только де Гини получит титул, он продаст заботливо собранную Робером библиотеку. Она вспомнила, с каким благоговением Северин дотрагивался до рукописных книг.
– Хорошо, что Робер не дожил до этого дня – прошептала она. Но она знала, что ей самой уже нет дела до этих книг. Она любила их – это правда. Они заполняли собой ее дни и ночи с тех пор, как она почувствовала себя одинокой в замке Мерсье. Не будь их, она бы не выжила. Но та часть ее жизни закончилась. Сейчас она это сознавала. И хотя ее муж погиб всего несколько месяцев назад, для нее он умер уже давно. И возможно, вообще не жил для нее.
Впервые со дня их женитьбы в ее душе воцарился покой, а с покоем пришло и прощение. Было странно, что в этот день, который может закончиться для нее браком с другим, она смогла наконец понять и простить своего мужа.
Аликс никогда не любила рыцарские поединки. Конечно, их и не устраивали, пока они до возвращения отца жили с матерью в Бельведере. За время отсутствия графа Дуччи Монтальдо замок пришел в запустение. Ни о каких турнирах не могло быть и речи.
Тогда на обширных землях Священной Римской империи, где ее отец, генерал, командовал армией своего друга римского императора Сигизмунда, не оставалось времени для рыцарских сражений. Сражения в ту пору были настоящими: против турок, против непокорных немецких принцев, против придворных самого императора – одним словом, их было предостаточно. Поэтому Аликс фактически не видела того, что один из принцев назвал «цивилизованным подходом к кровавым делам». И они никогда не производили на нее впечатления, даже в Париже, где они проводились с особым шиком, который мог себе позволить только король Франции. Во время этих турниров Аликс с трудом сдерживала зевоту.
Но этот поединок будет не похож на другие, и Аликс это знала. Он произойдет по личным мотивам – из-за нее. Он определит ее дальнейшую жизнь или по крайней мере судьбу. Ничто в ее жизни не останется прежним, кто бы из мужчин ни победил. Исход сражения гораздо яснее определит ее судьбу, чем смерть мужа, которая принесла с собой лишь перемены. То, что случится здесь, будет совсем другим.
Аликс почувствовала это, как только вышла из замка, одетая в черный шелк и с распущенными волосами. Она знала – это будет схватка не на жизнь, а на смерть. Аликс это понимала, так как была дочерью одного рыцаря и женой другого. Никто из мужчин не уйдет с поля битвы, пока не убьет противника. Она ощущала запах смерти, который густо висел в воздухе. Здесь не было пи малейшего признака фривольности или праздного веселья, которые обычно сопровождают турниры. Никаких ярких знамен, символизирующих присутствие членов благородных фамилий. Аликс знала и то, что ни один пэр или рыцарь не осмелится отклонить приглашение де Гини на турнир, так как было хорошо известно, что он скоро станет новым графом де Мерсье. К тому же будущий граф был связан кровными узами с герцогом Бургундским – их законным лордом. В такое тревожное время, как это, лучше не навлекать на себя беду. Местная знать никогда не осталась бы дома, получи она приглашение.
Но ее не пригласили.
Пока Аликс спускалась, по лестнице замка во внутренний двор, она поняла, что среди публики будет единственной представительницей знати.
– Я буду сопровождать вас, миледи, – заявила Аннетт, подходя к ней.
Аликс в упор посмотрела на служанку. Она никогда не отличалась снобизмом, Но эта женщина и это место требовали от нее определенного поведения.
– Я графиня де Мерсье, – гордо произнесла она, – а это значит, что меня должен сопровождать человек такого же ранга, как я сама.
– Не сегодня, – огрызнулась Аннетт. – Вы пойдете со мной, так было приказано.
– Именно сегодня, – не сдалась Аликс. – Можешь сказать рыцарю де Гини, что я не займу своего места без должного сопровождения. Он не может заставить меня сделать это против моей воли, и он не посмеет давить на меня в присутствии посторонних.
Они стояли друг против друга, и их дыхание клубилось на холодном воздухе. Наконец Аннетт резко повернулась и направилась к турнирному полю. Когда она вернулась, с ней был новоиспеченный рыцарь. Он был совсем юным, и его золотые шпоры сверкали и звенели при каждом шаге. Но он был рыцарем и благородных кровей.
Аликс положила свою руку на его локоть, и они направились к трибунам для зрителей. Она поискала глазами Северина, но его нигде не было. А Ланселот де Гини, окруженный толпой пажей, улыбнулся ей. Помня о своем ранге, Аликс присела в глубоком реверансе. Но ее голова была опущена.
– Поднимите голову, – процедил сэр Ланселот. – Такое неудобное положение вредит вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Лорд Ланселот… – начала Аннетт.
– Ланселот де Гини, – прервала ее Аликс, – пока не является лордом этого замка и может никогда им не стать. Но я пока здесь хозяйка. Как видишь, мне пришлось самой одеться, но я прошу тебя надеть на меня накидку. Сегодня состоится поединок, и я должна прийти вовремя.
Женщина с нахальным видом вскинула голову. То, что сказала Аликс, как раз и входило в ее задание.
– Лорд де Гини приказал вам быть на поле турнира с первым ударом колокола, призывающего к утренней молитве, – заявила служанка. – Он сказал, что вы можете быть в трауре, но ваше платье должно быть богатым. Он сказал, чтобы вы распустили волосы и хорошо выглядели.
– Я никогда не хожу с распущенными волосами перед посторонними мужчинами.
На этот раз улыбка Аннетт была коварной.
– Он предупредил, что именно это вы и скажете. Я должна напомнить вам, что Софи все еще находится в подземной тюрьме замка. Она провела спокойную ночь, но все может измениться.
Служанка неуклюже присела в реверансе. Со двора доносились звуки колокола и скрежет металла. Аликс дождалась, когда Аннетт принесет ее накидку и покинет покои, и только потом подошла к окну.
Де Гини, должно быть, ночью выпустил из подземелья людей Северина. Она узнала старину Кристиана из Королевства обеих Сицилии и Юного оруженосца Филиппа. Поле боя было хорошо утрамбовано, а солдаты как из «Золотой армии», так и из армии де Гини готовились к поединку. Обе группы работали молча, каждая у своих палаток, и бросали косые взгляды друг на друга. Аликс заметила, что рядом с каждой палаткой лежало оружие, а у каждого рыцаря на поясе висел меч. Аликс было странно видеть переделанное до неузнаваемости турнирное поле. Де Гини многое изменил в замке. Она вспомнила груды книг, разбросанных по большому залу. Эти книги были гордостью Робера: вся его жизнь была связана с ними. Похоже, что все то, чем Робер дорожил, было уничтожено, а что презирал – восстановлено. Аликс знала, что как только де Гини получит титул, он продаст заботливо собранную Робером библиотеку. Она вспомнила, с каким благоговением Северин дотрагивался до рукописных книг.
– Хорошо, что Робер не дожил до этого дня – прошептала она. Но она знала, что ей самой уже нет дела до этих книг. Она любила их – это правда. Они заполняли собой ее дни и ночи с тех пор, как она почувствовала себя одинокой в замке Мерсье. Не будь их, она бы не выжила. Но та часть ее жизни закончилась. Сейчас она это сознавала. И хотя ее муж погиб всего несколько месяцев назад, для нее он умер уже давно. И возможно, вообще не жил для нее.
Впервые со дня их женитьбы в ее душе воцарился покой, а с покоем пришло и прощение. Было странно, что в этот день, который может закончиться для нее браком с другим, она смогла наконец понять и простить своего мужа.
Аликс никогда не любила рыцарские поединки. Конечно, их и не устраивали, пока они до возвращения отца жили с матерью в Бельведере. За время отсутствия графа Дуччи Монтальдо замок пришел в запустение. Ни о каких турнирах не могло быть и речи.
Тогда на обширных землях Священной Римской империи, где ее отец, генерал, командовал армией своего друга римского императора Сигизмунда, не оставалось времени для рыцарских сражений. Сражения в ту пору были настоящими: против турок, против непокорных немецких принцев, против придворных самого императора – одним словом, их было предостаточно. Поэтому Аликс фактически не видела того, что один из принцев назвал «цивилизованным подходом к кровавым делам». И они никогда не производили на нее впечатления, даже в Париже, где они проводились с особым шиком, который мог себе позволить только король Франции. Во время этих турниров Аликс с трудом сдерживала зевоту.
Но этот поединок будет не похож на другие, и Аликс это знала. Он произойдет по личным мотивам – из-за нее. Он определит ее дальнейшую жизнь или по крайней мере судьбу. Ничто в ее жизни не останется прежним, кто бы из мужчин ни победил. Исход сражения гораздо яснее определит ее судьбу, чем смерть мужа, которая принесла с собой лишь перемены. То, что случится здесь, будет совсем другим.
Аликс почувствовала это, как только вышла из замка, одетая в черный шелк и с распущенными волосами. Она знала – это будет схватка не на жизнь, а на смерть. Аликс это понимала, так как была дочерью одного рыцаря и женой другого. Никто из мужчин не уйдет с поля битвы, пока не убьет противника. Она ощущала запах смерти, который густо висел в воздухе. Здесь не было пи малейшего признака фривольности или праздного веселья, которые обычно сопровождают турниры. Никаких ярких знамен, символизирующих присутствие членов благородных фамилий. Аликс знала и то, что ни один пэр или рыцарь не осмелится отклонить приглашение де Гини на турнир, так как было хорошо известно, что он скоро станет новым графом де Мерсье. К тому же будущий граф был связан кровными узами с герцогом Бургундским – их законным лордом. В такое тревожное время, как это, лучше не навлекать на себя беду. Местная знать никогда не осталась бы дома, получи она приглашение.
Но ее не пригласили.
Пока Аликс спускалась, по лестнице замка во внутренний двор, она поняла, что среди публики будет единственной представительницей знати.
– Я буду сопровождать вас, миледи, – заявила Аннетт, подходя к ней.
Аликс в упор посмотрела на служанку. Она никогда не отличалась снобизмом, Но эта женщина и это место требовали от нее определенного поведения.
– Я графиня де Мерсье, – гордо произнесла она, – а это значит, что меня должен сопровождать человек такого же ранга, как я сама.
– Не сегодня, – огрызнулась Аннетт. – Вы пойдете со мной, так было приказано.
– Именно сегодня, – не сдалась Аликс. – Можешь сказать рыцарю де Гини, что я не займу своего места без должного сопровождения. Он не может заставить меня сделать это против моей воли, и он не посмеет давить на меня в присутствии посторонних.
Они стояли друг против друга, и их дыхание клубилось на холодном воздухе. Наконец Аннетт резко повернулась и направилась к турнирному полю. Когда она вернулась, с ней был новоиспеченный рыцарь. Он был совсем юным, и его золотые шпоры сверкали и звенели при каждом шаге. Но он был рыцарем и благородных кровей.
Аликс положила свою руку на его локоть, и они направились к трибунам для зрителей. Она поискала глазами Северина, но его нигде не было. А Ланселот де Гини, окруженный толпой пажей, улыбнулся ей. Помня о своем ранге, Аликс присела в глубоком реверансе. Но ее голова была опущена.
– Поднимите голову, – процедил сэр Ланселот. – Такое неудобное положение вредит вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74