Серега опустил стекло. Один из парней достал из кармана красную корочку, развернул её и показал всем. На развороте светилась его фотография, на которой помимо лица красовались погоны форменного кителя.
— Капитан Корнюшин. Уголовный розыск.
— Хм, капитан, — проворчал Терентич. — А я старший капитан.
Костя покосился на него недовольно, но ничего не сказал. Другой парень тоже развернул свой документ.
— Старший лейтенант Тарасенко.
— Еще лучше… — опять проворчал отец.
— Позвольте полюбопытствовать? — вежливо, но строго, спросил Костя. — Чем обязан этот скромный банк вашему присутствию?
— Какой ещё банк? — недовольно пробурчал Терентич.
Костя со злостью посмотрел на него, скрипнул зубами, но отвечать на выпад старика не стал. Обернулся и показал большим пальцем за спину, в сторону стеклянных дверей.
— Тот, что напротив. Видите над дверями аршинные буквы. Если их сложить вместе, получится название — «Сигма-банк».
— Ну и что? — проворчал отец. — Даже если бы там было написано «Прачечная», нас бы это тоже не волновало.
— Если бы это была прачечная, я бы вам слова не сказал, — немного разозлился Костя. Он не ожидал такого приема, и, пожалуй, старику досталось бы на орехи, если бы он был помоложе. — А поскольку это банк, который мы некоторым образом охраняем, то нам не нравится, когда возле него торчат подозрительные личности. А вы уже полчаса сидите в машине и разглядываете его двери. Вы что, кого-нибудь ждете?
— Ждем! — уверенно заявил Терентич. — Там работает мой зять.
— Неужели? И много у вас родственников по банкам работает?
— Хватает, — буркнул отец. — У нас вся семья — потомственные банкиры.
Операм надоело это словоблудие. У них, конечно, времени много, но терпение не железное. Да и за дверями следить надо, не отвлекаясь на всяких чудиков.
— Предъявите документы, — строго сказал Костя. — Если они есть.
— А здесь что, запретная территория? — спросил Терентич, даже не пошевелившись, чтобы достать свое удостоверение.
— Пап, да не выступай ты! А то сейчас объясняться придется. — Илья полез во внутренний карман и достал паспорт. Протянул его Корнюшину.
Костя пролистал паспорт, сверил фото с оригиналом, уточнил адрес прописки, хотел вернуть обратно. Задержал немного, ещё раз раскрыл первую страницу, чтобы прочитать фамилию.
— Горелов, Горелов… Где-то я недавно слышал эту фамилию. А?
— В Большом театре, — буркнул Терентич, который никак не мог сдержаться. — Он там пел.
— У вас ещё и певцы в семье! — Костя зло посмотрел на деда и перевел взгляд на Илью. — Это случайно не вы написали заяву насчет кидал из «Сигма-банка»?
— Случайно, мы. — Илья опустил голову.
— Ага! — обрадовался чему-то Тарасенко. — И вы думаете, что они здесь появятся, да?
— Ничего мы не думаем! — буркнул отец. — Если б думали, не вляпались бы во все это дерьмо.
Илья поморщился, словно от боли, поднял голову, через силу посмотрел Косте в глаза. В них он не увидел ни капли сочувствия, лишь одно презрение. И ещё раз убедился, что менты — тоже враги, но менее опасные. Они ничем не помогут, только своих обвинений навешают.
— Я хочу встретиться с банкиром, — тихо сказал он.
— Зачем? — уточнил Костя.
— Просто посмотреть ему в глаза. Он меня увидит и занервничает. Значит, он тоже замешан в этом деле.
— А если не занервничает?
— Тогда… не знаю. — Илья растерялся. Он и сам не мог ответить себе, что он хочет получить от банкира. Действительно, если тот никак не проявит себя, что тогда делать? Привязывать его к стулу и бить, пока не сознается? Пожалуй, это лучше получится у ментов. Но что-то ведь надо делать?
Костя хмуро смотрел на него.
— Если не знаете, то и нечего маячить на виду у всех. Он вас увидит и станет осторожней. А мы его пасем профессионально. Он нас не увидит. И если он в этом деле замешан, обязательно расколем. Так что уезжайте отсюда и не мешайте нам работать.
— Ладно, сейчас уедем, — Серега с готовностью завел движок. Он редко имел дело с ментами и иметь не собирался. Поэтому решил, что лучше убраться отсюда как можно скорей.
Вот кому такой оборот дела совсем не понравился, так это Терентичу.
— Совсем житья нет от этих ментов, — проворчал он. — Я был кадровым офицером, а какие-то голодранцы мне шагу не дают ступить!
Костя стал суров и раздраженно сказал:
— Может, вас задержать до выяснения, а? Посидите в обезьяннике, отдохнете, соберетесь с мыслями. Может, чего вспомните. И нам спокойней. Иначе мы с вами тут ни хрена не сделаем.
— Зачем такие крутые меры, капитан? — засомневался Тарасенко. — Они тоже люди. Их можно понять. Какие-то проходимцы кинули, хочется их найти и разобраться самим. Но только разбираться надо в рамках закона, а не самосудом. Иначе полный беспредел получится.
— А во времена беспредела по-другому нельзя! — заявил Терентич. — Это в наше время ещё более-менее закон был. А сейчас…
— Так не надо этот беспредел самим устраивать! — взвился Костя. — Если каждый будет за пушку хвататься, что получится? Беспредел и получится.
— Лучше езжайте, пока мы добрые, — предложил Тарасенко. — А то капитан Корнюшин может и разозлиться.
Художника не надо было долго упрашивать. Он дернул ручку переключения передач и нажал на газ. Машина со свистом отъехала, оставив на тротуаре двоих усталых ментов. Терентич ещё долго ворчал на них и грозился написать жалобу руководству.
Уже к часу дня Корнюшин с Тарасенко закончили дела по убийству бомжа на Вятской улице: прошлись по всем квартирам, опросили, кого могли, и даже допросили с пристрастием владельцев иномарок, припаркованных на ночь во дворе. Но ничего определенного выяснить так и не удалось. На кого было покушение и кто именно отделался легким испугом вместо того, чтобы получить пулю в затылок, так и осталось загадкой. Было ясно только одно — это убийство оказалось чистой случайностью. Бомж поперся через двор, когда там охотились совсем за другим. Самохин так и отчитался перед начальством, сказав, что это дело можно смело зачислять в разряд висяков.
Хотя лично ему было очевидно, что все недавние события варятся в одной каше. Он поделился с ребятами своими соображениями, и они с ним в принципе согласились. Очевидно, что кашу заварила некая преступная группа, причем группа достаточно профессиональная, с толковым руководителем, которая работает чисто, не оставляя за собой никаких следов, а только лишь одни безмолвные трупы. Тот засвеченный киллер, физию которого показывают по ящику, скорее всего, уже пребывает на небесах. Если его не опознали на следующий день, значит, вычислить его сейчас практически невозможно. Одинаковые гильзы, найденные на месте убийства свидетеля Чекмарева и на месте убийства никому неизвестного бомжа, ясно говорят о том, что за дело взялся один и тот же киллер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118