Может быть, дед уже помер. И теперь, значит, эти братки устроят ему промывание мозгов. А главврач добавит. Но, кажется, все обошлось. Он даже заулыбался, когда Илья произнес медленно и с расстановкой:
— Так… он… жив?
Хирург чуть не полез к нему с объятиями.
— Конечно! Он себя прекрасно чувствует! То и дело порывается встать. Но я запретил ему пока вставать. Мало ли что!
— Может, уже разрешить? — предложил главврач. У него во рту не оказалось ни одного зуба, и поэтому он что-то там себе прошамкал. Но Илья догадался по смыслу.
— А чего, — быстро согласился Василич. — Можно и разрешить. Пускай походит. Быстрей рассосется. Когда двигаешься, шов это… зарастает, как на собаке.
Илья устало вздохнул. Что-то вся эта канитель стала ему надоедать. Серега понял, что его друг в состоянии прострации, и поэтому взял на себя смелость спросить:
— Так где он, черт тебя побери? Скажешь ты или нет!
Василич пожал плечами.
— А вы что, не знаете? Да тут уже вся больница знает. Я перевел его в отдельный бокс.
Илья возмущенно вздохнул. Хотел схватить акушера за грудки и прижать к стенке, но вовремя сдержался. Вовремя вспомнил, что этот человек спас его отца.
— Дурдом! У меня чуть инфаркт… Зачем вы его в бокс?
Хирург скукожил виноватую физиономию.
— Да он, знаете, вечером поругался со своими соседями по палате. Уж чего они там не поделили! А ночью один из них умер. Представляете! Не выдержало сердце. Я уж вашего отца и перевел в бокс от греха подальше. Да и ему спокойней.
— А почему в журнале этом говенном записали, что его отец умер? — рявкнул Серега. — Вы что тут, совсем?
Василич пожал плечами.
— А я знаю! Ошиблись, наверное! Никитична записывала, а она плохо видит.
— Что, вот эта сумасшедшая? — Илья ткнул пальцем в пол.
— Она.
— По-моему, она плохо соображает, — проворчал Илья и переспросил ещё раз, боясь, что он все-таки не до конца понял главное: — Так, значит, это другого больного перевели в морг?
— Ага! — радостно кивнул Василич. — Вашего отца — в отдельный бокс, а его соседа — в морг. Вот такие дела! Каждому, знаете, уготовано свое место. В определенное время.
Илья покачал головой, тяжко вздохнул.
— Да, отец не может спокойно жить!
Они с Серегой вслед за Василичем вышли из кабинета. Акушер проводил их по коридору в самый конец, открыл дверь в отдельный бокс. В боксе стояла одинокая кровать, рядом со входом располагался персональный унитаз и душ. Живи, не хочу!
Терентич сидел на кровати, свесив одну ногу на пол, и сам с собой играл в шашки. Видно, он так увлекся, что даже не обратил внимания на вошедших.
— Как ты себя чувствуешь, отец? — спросил Илья, входя.
Терентич повернул голову, посмотрел на сына строгим взглядом.
— Нормалек! — ответил он и съел сам у себя две шашки разом.
На вокзале была суета. Все носились с чемоданами, толкались на перроне, пробиваясь к своим вагонам, шныряли то и дело чьи-то дети, провожающие обнимались с отъезжающими.
Проводить Терентича собрались все, кто мог. Его выписали из больницы два дня назад, он пожил эти дни у Ильи, больше не смог. Не сиделось ему в квартире, хотелось домой в деревню, на воздух, на свой участок. Илья собрался отвезти его, а то мало ли что случится — за отца он не волновался, боялся, что тот влезет в какую-нибудь ссору, которая может плохо кончиться для него. Или для тех, кто с ним свяжется.
Терентич шел бодро вперед, считая вагоны, вся вереница еле поспевала за ним. Наконец остановился у своего вагона. Проводник, жилистый мужичонка средних лет, проверял билеты. Отец уточнил у него номер вагона и сделал замечание, что номер прикрепили неудобно — его, мол, не видно. Проводник вежливо ответил ему, что это не его дело. Он ещё не знал, что старику есть дело до всего.
Терентич пренебрежительно повернулся к нему спиной и оглядел собравшийся народ.
— Ну все, дети мои, не будем попусту лить слезы, пора прощаться!
Все окружили его и замолчали, не зная, что и сказать. Всем почему-то было жаль, что он уезжает. Словно что-то отрывают от сердца. Уже привыкли, что вот живет рядом ворчливый старик и всем дает жару. Казалось, что без него все просто со скуки помрут.
— Приезжайте еще, Николай Терентич, — наконец, сказала Марина. — Мы вам будем рады!
Отец пожал плечами, усмехнулся.
— Сомневаюсь. Да и некогда мне разъезжать. Дел по горло.
— Мы лучше к тебе приедем, дед! — сказала Ленка и поцеловала его в сухую небритую щеку. — Обязательно приедем. Все вместе.
Дед еле заметно улыбнулся. Все-таки приятно такое внимание со стороны молодежи.
— Это пожалуйста! Только с Витькой вон не ссорьтесь!
— Ну что вы, мы теперь с ней не разлей вода, — заметил Витек и обнял Ленку за талию.
— Ну, то-то!
Проводник кашлянул и сказал:
— Прошу зайти в вагон, кто отъезжает. Сейчас поезд тронется.
— Попрошу не командовать, — проворчал Терентич и шагнул в вагон.
Серега задержал его за локоток.
— Слышь, Терентич, я к тебе обязательно приеду. Весной приеду. Портрет твой писать буду. На природе. Да и вообще, хочу пейзажи попробовать. Надоело мертвую натуру.
— Это дело, — одобрил Терентич. — Только не увлекайся особо. На свете есть и другие занятия. Посерьезней. А это так, хобби. Лучше вон, как Илюха, бизнесом займись.
— Нет, — Илья помотал головой. — Теперь все! Отдам Сане свою долю в магазине и займусь наукой. Я узнал, там тоже можно деньги зарабатывать. Благо, первоначальный капитал есть.
Он шагнул в вагон следом за отцом.
И еле успел. Поезд тронулся и стал стремительно удаляться. Всего через пару минут последний вагон растворился вдали.
Доехали, можно сказать, чудесно. Отец полдороги спал, остальные полдороги смотрел в окно. С соседями по купе даже не вступал в разговоры. Только учинил небольшой скандал с проводником, обозвав его жуликом за то, что тот опоздал с чаем. Проводник обиделся и хотел ссадить его с поезда. Илье пришлось улаживать конфликт. Но после всего того, что с ним произошло, он считал такие конфликты чем-то вроде легкой разминки. Поэтому даже не расстроился и не сказал отцу ни слова. Просто сунул проводнику сотню, и тот сразу заткнулся.
С вокзала Илья нанял частника, и они быстренько доехали до Тучково. Илья вместе с отцом поднялся в дом. До обратного поезда времени ещё было полно, и он решил немного передохнуть, чтобы остались силы на обратную дорогу. Отца он доставил в целости и сохранности, дал ему денег на жизнь, и считал свой долг исполненным. Здесь-то ему делать было нечего, а дома ждали великие дела. Отец включил электроплитку, согрел чайник. Илья попил чайку и хотел было уже ехать обратно. Во всяком случае, держался поближе к двери, пока ещё не зная, как ему попрощаться с отцом. Либо как-то намекнуть, что пора ему домой, либо прямо сказать об этом. Вдруг старик обидится и не отпустит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118