Гас запнулся на полуслове, и еще раз пробежал глазами карточку. Да, там так и было написано. «Клоун».
Карточка стала переворачиваться, но теперь Гас не смог разглядеть переворачивающую ее руку.
На обратной стороне красовалось: «Деревенщина, напыщенный, посредственный демагог». Карточка снова перевернулась. «Лицемер, эгоманьяк, напыщенный расистский ублюдок» — значилось там.
«Боже мой! — подумал Гас. — Ведь именно так обзывал меня голос по видофону».
И, не отдавая себе отчета в том, что делает, он вскочил и закричал:
— Эй, ты, там, возле шпаргалок, ты кто такой? Ты что такое творишь?
Тьма стала надвигаться, устремилась в его сторону подобно ледяному ветру, и голос, тот же самый голос, который он слышал по видофону, сказал:
— Я — твое внутреннее я, высвобожденное моим презрением к тебе и ко всему тому, что ты отстаиваешь, вызванное к жизни великой тьмой. Я нахожусь вне пространства-времени, и я — твой судья. — Тут тьма поглотила Гаса, и он снова очутился в загадочном и ужасном положении, в котором пребывал еще совсем недавно: бестелесный, в абсолютной тишине, в кромешной темноте, наедине с собственным меркнущим отражением в треснувшем, потускневшем зеркале. В комнате собственного отеля.
Он закричал, но не услышал собственного крика.
Зато его услышал Пол Риверз.
И персонал телестудии услышал его тоже.
Равно как и весь остальной мир, или, скорее, та ничтожная его часть, которая все еще слушала Гаса и стала свидетелем его фиаско.
Режиссер отключил Гаса от эфира и запустил единственное, что оказалось под рукой — рекламу популярного сорта сигарет с марихуаной под названием «Беркли-Бу» со слоганом «Крошечный лучик калифорнийского солнца».
Пол вскочил со своего места и, прихрамывая, ринулся к Гасу, готовый оказать любую посильную помощь. Он видел, как Гаса затягивает смутный водоворот, поглотил, а потом исчез так же внезапно, как и появился.
«Черт возьми, — подумал Пол, вспоминая эффекты при использовании проектора иллюзий Балкани, — этот феномен, возможно, является каким-то последствием воздействия дьявольского оружия».
— В чем дело? — спросил он Гаса, обхватывая коротышку за плечи.
— Вы врач? — пробормотал Гас, ошалело моргая.
— Точно, — ответил Пол, понимая, что Гас едва его видит. — Не беспокойтесь, я займусь вами, — продолжал он, уводя Гаса из освещенного лампами пространства перед камерами и из столь вожделенной Свенесгардом политической и военной власти.
В комнате отдыха их дожидались доктор Чоит и Эд Ньюком. Увидев их, Гас неуверенно промямлил:
— Н-ну и к-как я вам?
«Скорее всего, — подумал Пол, — правда не пойдет тебе на пользу. Но и откровенной лести ты не поверишь».
— Это было ужасно, — сказал Пол Гасу Свенесгарду. — По подсчетам рейтинга передачи, к ее концу вас во всем мире смотрела всего горстка людей, в основном, из вашего родного Теннесси. Зато в самом начале выступления у вас была самая большая аудитория за всю историю телевидения».
— Вы ведь разбираетесь в психологии, — спросил Гас, — не так ли, сэр?
— Если в ней кто и разбирается, — вмешался Эд Ньюком, — так это Пол.
— Вы могли бы мне помочь? — спросил Гас, с тревогой глядя на Пола. — Не могли бы писать для меня речи, которые заставили бы людей изменить свое мнение обо мне? А еще посоветовать, что делать, чтобы завоевать их симпатии?
— Да, кстати, — вмешался доктор Чоит, — мы как раз собирались предложить вам наши коллективные услуги именно в этом качестве.
Пол тоже с восхищением уставился на Гаса. «Ты провалился, — подумал он, — но уже через какое-то мгновение снова встал на ноги, готовый попробовать что-нибудь другое, готовый ощутить всю горечь собственных ошибок. Ты никогда не сдаешься. И Всемирная психиатрическая ассоциация будет только рада захватить контроль над твоей кампанией… Держа тебя лишь в качестве номинальной фигуры, хотя ты, конечно, всегда должен будешь воображать, будто именно ты заправляешь всем и вся. Мы достаточно мудры, чтобы позволить тебе это. И таким образом станем самой влиятельной политической силой на весь период этого беспорядочного возрождения — возможно, достаточно влиятельной даже для того, чтобы сделать тебя королем, по крайней мере, до тех пор, пока снова не заработают нормальные демократические институты».
К этому времени Гас Свенесгард уже успел взять себя в руки. Он начал что-то возбужденно втолковывать доктору Чоиту. Очевидно, это были новые планы, наметки, задумки, прикидки на будущее. Доктор Чоит и Эд Ньюком только кивали с профессиональными улыбками, отлично зная, где на самом деле находится реальная власть.
Пол, наконец, почувствовал, что буквально восхищается Гасом, но тут он в первый раз повнимательнее пригляделся к доктору Чоиту. То ли ему показалось, то ли во взгляде доктора Чоита действительно читался некий холодный расчет?
Пол отогнал эти мысли и заставил себя навесить на лицо такую же профессиональную улыбку, какие красовались на лицах коллег. И подумал: «Если мы не можем доверять самим себе, то кому же можно доверять?»
Это показалось ему достойным вопросом. Но к несчастью, он пока что не мог найти на него столь же достойного ответа.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48