Мы забыли, что у нас когда-либо были каникулы. За прошедшие четыре дня я вбила себе в голову пятьдесят семь неправильных глаголов, и я надеюсь, что они не позабудутся после экзаменов.
Некоторые девочки, проштудировав свои учебники, продают их, я же намереваюсь оставить свой учебник себе. А после того, как я окончу колледж, все мое образование поместится на книжной полке, так что когда у меня появится необходимость в подробных сведениях, я смогу обратиться к учебникам без малейшего колебания. Это намного проще и правильнее, чем пытаться удержать их в голове.
Нынче вечером заскочила Джулия Пендлтон, чтобы нанести частный визит, и просидела битый час. Она завела разговор о семье, и я НЕ МОГЛА отключить ее. Она хотела узнать девичью фамилию моей матери, – разве можно задать более наглый вопрос тому, кто вырос в приюте для подкидышей? Я не осмелилась сказать, что я ее не знаю, поэтому с дурацким видом решилась на первое имя, которое пришло мне в голову, и это было «Монтгомери». Тогда она пожелала узнать, какие это Монтгомери – из Массачусетса или из Виргинии.
Ее мать из рода Резерфордов. Семья прибыла в страну на ковчеге и связана узами брака с Генрихом VIII. Род по линии отца уходит корнями дальше Адама. На самой верхушке ее семейного древа пребывает недосягаемое племя обезьян с нежной, шелковистой шкуркой и безмерно длинными хвостами.
Я собиралась написать Вам сегодня милое, веселое, интересное письмо, но я ужасно хочу спать и… я боюсь. Тяжела доля первокурсницы.
Ваша, готовая к экзаменам,
Джуди Эббот
Воскресенье
Дражайший Длинноногий Дядюшка,
У меня для Вас ужасные, жуткие, кошмарные новости, но я начну не с них; прежде всего я постараюсь поднять Вам настроение.
Джеруша Эббот становится писателем. В февральском ежемесячном журнале, на первой странице, что является огромной честью для первокурсницы, появится стихотворение, озаглавленное «Из моей башни». Моя учительница по английскому остановила меня вчера вечером по дороге со службы и сказала, что это – очаровательная вещица, за исключением шестой строки, в которой слишком много футов. Я пришлю Вам копию, если Вы удосужитесь прочитать ее.
Дайте подумать, что еще приятного я могу поведать… ах, да! Я учусь кататься на коньках и скольжу довольно прилично практически без чужой помощи.
Кроме того, я научилась съезжать по канату с потолка гимнастического зала, и еще я прыгаю через перекладину в три фута шесть дюймов высотой и надеюсь скоро поднять ее до четырех футов.
Сегодня утром епископ Алабамский прочел нам весьма вдохновенную проповедь. Текст был такой: «Не суди и не судим будешь». В ней говорилось о необходимости не замечать ошибок в других и не обескураживать людей суровыми суждениями. Как бы мне хотелось, чтобы Вы услышали ее.
Стоит самый солнечный, самый ослепительный зимний день, с сосулек, свисающих с елей, капает, и все сгибается под гнетом снега, все, кроме меня – я сгибаюсь под гнетом печали.
А теперь, смелее, Джуди, переходи к новостям, которые ты должна рассказать.
Вы сейчас ТОЧНО в хорошем настроении? Я провалила экзамены по математике и латинской прозе. Я занимаюсь по ним дополнительно и в следующем месяце буду пересдавать. Мне жаль, если я разочаровала Вас, а если нет, то мне все равно, потому что я узнала такое множество вещей, не указанных в классном журнале. Я прочитала семнадцать романов и массу стихотворений – таких действительно полезных романов, как «Ярмарка тщеславия», «Ричард Феверел» и «Алиса в Стране Чудес». А также «Эссе» Эмерсона, «Жизнь Скотта» Локхарта, первый том «Римской Империи» Гиббона и половину «Жизни Бенвенуто Челлини» – ну, разве он не забавен? Он имел обыкновение прогуливаться перед завтраком и неумышленно лишать человека жизни.
Вот видите, Дядюшка, я намного образованнее, нежели если бы я просто хранила верность латыни. Вы простите меня на этот раз, если я пообещаю никогда больше не заваливать экзамена?
Ваша покаявшаяся
Джуди
Дорогой Длинноногий Дядюшка,
Это письмо в середине месяца выбивается из графика, потому что мне довольно одиноко нынче вечером. Разыгралась ужасная метель. Свет в кампусе потушили, но я выпила черный кофе и не могу уснуть.
В этот вечер у меня был званый ужин в составе Салли, Джулии и Леоноры Фентон, а также сардин, жареных оладий, салата, сливочной помадки и кофе. Джулия сказала, что приятно провела время, а Салли осталась, чтобы помочь вымыть посуду.
Я могла бы с большой пользой уделить сегодня немного времени латыни, однако, и в этом нет сомнений, я очень слабый филолог латинского языка. Мы прошли Ливия и «De Senectute» и теперь изучаем «De Amicitia» (произносится как «проклятая Ичития»).
Вы не возражаете побыть немного моей бабушкой? У Салли есть бабушка, а у Джулии и Леоноры – даже по две, и сегодня все они сравнивали их друг с другом. Я не знаю, какую из них я бы предпочла иметь; это такое почетное родство. Итак, если Вы действительно не против, сходив вчера в город, я приметила очаровательную шляпку из французского кружева, отделанную бледно-лиловой тесьмой. Я собираюсь подарить ее Вам на Ваш восемьдесят третий день рождения.
!!!!!!!!!!!!
Часы на церковной башне бьют двенадцать. Мне кажется, я все-таки засыпаю.
Спокойной ночи, бабуля.
Люблю тебя нежно.
Джуди
Мартовские иды
Дорогой Д.Д.,
Я изучаю композицию в латинской прозе. Я уже изучаю ее. Я буду ее изучать. Я почти готова изучать ее. Моя переэкзаменовка состоится в семь часов, в будущий вторник, и я либо сдам, либо ПРОВАЛЮСЬ. Так что, в моем следующем письме Вы сможете узнать, что я цела, счастлива и свободна от обстоятельств, либо что я рассыпалась на осколки.
Когда все закончится, я напишу приличное письмо. А сегодня у меня тягостное свидание с Абсолютным Аблативом.
Ваша, в явной спешке,
Дж. Э.
26 марта
Мистер Д.Д. Смит,
СЭР, Вы ни разу не ответили на мои вопросы; Вы не проявили ни малейшего интереса к тому, что я делаю. Наверное, Вы самый противный из всех этих ужасных попечителей и даете мне образование не потому, что Вам есть до меня хоть какое-то дело, а из чувства Долга.
Я ничегошеньки о Вас не знаю. Я даже не знаю Вашего имени. Не слишком впечатляет писать Безымянному некто. Я не сомневаюсь, что Вы бросаете мои письма в корзину, не читая их. Впредь я буду писать только о работе.
Моя переэкзаменовка по латыни и геометрии состоялась на прошлой неделе. Я сдала оба предмета и теперь свободна от обстоятельств.
Искренне Ваша,
Джеруша Эббот
2 апреля
Дорогой Длинноногий Дядюшка,
Я ЧУДОВИЩЕ.
Забудьте, пожалуйста, про то ужасное письмо, которое я отправила Вам на прошлой неделе, – в тот вечер, когда я писала его, я чувствовала себя страшно одинокой и несчастной, и у меня болело горло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Некоторые девочки, проштудировав свои учебники, продают их, я же намереваюсь оставить свой учебник себе. А после того, как я окончу колледж, все мое образование поместится на книжной полке, так что когда у меня появится необходимость в подробных сведениях, я смогу обратиться к учебникам без малейшего колебания. Это намного проще и правильнее, чем пытаться удержать их в голове.
Нынче вечером заскочила Джулия Пендлтон, чтобы нанести частный визит, и просидела битый час. Она завела разговор о семье, и я НЕ МОГЛА отключить ее. Она хотела узнать девичью фамилию моей матери, – разве можно задать более наглый вопрос тому, кто вырос в приюте для подкидышей? Я не осмелилась сказать, что я ее не знаю, поэтому с дурацким видом решилась на первое имя, которое пришло мне в голову, и это было «Монтгомери». Тогда она пожелала узнать, какие это Монтгомери – из Массачусетса или из Виргинии.
Ее мать из рода Резерфордов. Семья прибыла в страну на ковчеге и связана узами брака с Генрихом VIII. Род по линии отца уходит корнями дальше Адама. На самой верхушке ее семейного древа пребывает недосягаемое племя обезьян с нежной, шелковистой шкуркой и безмерно длинными хвостами.
Я собиралась написать Вам сегодня милое, веселое, интересное письмо, но я ужасно хочу спать и… я боюсь. Тяжела доля первокурсницы.
Ваша, готовая к экзаменам,
Джуди Эббот
Воскресенье
Дражайший Длинноногий Дядюшка,
У меня для Вас ужасные, жуткие, кошмарные новости, но я начну не с них; прежде всего я постараюсь поднять Вам настроение.
Джеруша Эббот становится писателем. В февральском ежемесячном журнале, на первой странице, что является огромной честью для первокурсницы, появится стихотворение, озаглавленное «Из моей башни». Моя учительница по английскому остановила меня вчера вечером по дороге со службы и сказала, что это – очаровательная вещица, за исключением шестой строки, в которой слишком много футов. Я пришлю Вам копию, если Вы удосужитесь прочитать ее.
Дайте подумать, что еще приятного я могу поведать… ах, да! Я учусь кататься на коньках и скольжу довольно прилично практически без чужой помощи.
Кроме того, я научилась съезжать по канату с потолка гимнастического зала, и еще я прыгаю через перекладину в три фута шесть дюймов высотой и надеюсь скоро поднять ее до четырех футов.
Сегодня утром епископ Алабамский прочел нам весьма вдохновенную проповедь. Текст был такой: «Не суди и не судим будешь». В ней говорилось о необходимости не замечать ошибок в других и не обескураживать людей суровыми суждениями. Как бы мне хотелось, чтобы Вы услышали ее.
Стоит самый солнечный, самый ослепительный зимний день, с сосулек, свисающих с елей, капает, и все сгибается под гнетом снега, все, кроме меня – я сгибаюсь под гнетом печали.
А теперь, смелее, Джуди, переходи к новостям, которые ты должна рассказать.
Вы сейчас ТОЧНО в хорошем настроении? Я провалила экзамены по математике и латинской прозе. Я занимаюсь по ним дополнительно и в следующем месяце буду пересдавать. Мне жаль, если я разочаровала Вас, а если нет, то мне все равно, потому что я узнала такое множество вещей, не указанных в классном журнале. Я прочитала семнадцать романов и массу стихотворений – таких действительно полезных романов, как «Ярмарка тщеславия», «Ричард Феверел» и «Алиса в Стране Чудес». А также «Эссе» Эмерсона, «Жизнь Скотта» Локхарта, первый том «Римской Империи» Гиббона и половину «Жизни Бенвенуто Челлини» – ну, разве он не забавен? Он имел обыкновение прогуливаться перед завтраком и неумышленно лишать человека жизни.
Вот видите, Дядюшка, я намного образованнее, нежели если бы я просто хранила верность латыни. Вы простите меня на этот раз, если я пообещаю никогда больше не заваливать экзамена?
Ваша покаявшаяся
Джуди
Дорогой Длинноногий Дядюшка,
Это письмо в середине месяца выбивается из графика, потому что мне довольно одиноко нынче вечером. Разыгралась ужасная метель. Свет в кампусе потушили, но я выпила черный кофе и не могу уснуть.
В этот вечер у меня был званый ужин в составе Салли, Джулии и Леоноры Фентон, а также сардин, жареных оладий, салата, сливочной помадки и кофе. Джулия сказала, что приятно провела время, а Салли осталась, чтобы помочь вымыть посуду.
Я могла бы с большой пользой уделить сегодня немного времени латыни, однако, и в этом нет сомнений, я очень слабый филолог латинского языка. Мы прошли Ливия и «De Senectute» и теперь изучаем «De Amicitia» (произносится как «проклятая Ичития»).
Вы не возражаете побыть немного моей бабушкой? У Салли есть бабушка, а у Джулии и Леоноры – даже по две, и сегодня все они сравнивали их друг с другом. Я не знаю, какую из них я бы предпочла иметь; это такое почетное родство. Итак, если Вы действительно не против, сходив вчера в город, я приметила очаровательную шляпку из французского кружева, отделанную бледно-лиловой тесьмой. Я собираюсь подарить ее Вам на Ваш восемьдесят третий день рождения.
!!!!!!!!!!!!
Часы на церковной башне бьют двенадцать. Мне кажется, я все-таки засыпаю.
Спокойной ночи, бабуля.
Люблю тебя нежно.
Джуди
Мартовские иды
Дорогой Д.Д.,
Я изучаю композицию в латинской прозе. Я уже изучаю ее. Я буду ее изучать. Я почти готова изучать ее. Моя переэкзаменовка состоится в семь часов, в будущий вторник, и я либо сдам, либо ПРОВАЛЮСЬ. Так что, в моем следующем письме Вы сможете узнать, что я цела, счастлива и свободна от обстоятельств, либо что я рассыпалась на осколки.
Когда все закончится, я напишу приличное письмо. А сегодня у меня тягостное свидание с Абсолютным Аблативом.
Ваша, в явной спешке,
Дж. Э.
26 марта
Мистер Д.Д. Смит,
СЭР, Вы ни разу не ответили на мои вопросы; Вы не проявили ни малейшего интереса к тому, что я делаю. Наверное, Вы самый противный из всех этих ужасных попечителей и даете мне образование не потому, что Вам есть до меня хоть какое-то дело, а из чувства Долга.
Я ничегошеньки о Вас не знаю. Я даже не знаю Вашего имени. Не слишком впечатляет писать Безымянному некто. Я не сомневаюсь, что Вы бросаете мои письма в корзину, не читая их. Впредь я буду писать только о работе.
Моя переэкзаменовка по латыни и геометрии состоялась на прошлой неделе. Я сдала оба предмета и теперь свободна от обстоятельств.
Искренне Ваша,
Джеруша Эббот
2 апреля
Дорогой Длинноногий Дядюшка,
Я ЧУДОВИЩЕ.
Забудьте, пожалуйста, про то ужасное письмо, которое я отправила Вам на прошлой неделе, – в тот вечер, когда я писала его, я чувствовала себя страшно одинокой и несчастной, и у меня болело горло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33