Написанная в зеленоватых тонах, словно через ночной видоискатель, она изображала языки пламени и света, тянувшиеся за ракетой, выпущенной с ультрасовременного крейсера, подобно хвосту метеора, который почему-то устремлялся в небо, вместо того чтобы падать с него.
Он ощутил дрожь во всем теле, как будто ему ввели смертельную дозу истины.
Что там говорила Анита, черт бы ее побрал! Вывший военный моряк?
Он вскочил со стула, шатаясь, как пьяный, несмотря на данное воздержание, успел заметить, как Пинту удивленно поднял на него глаза, как Алиса повернула голову, пораженная его внезапным порывом. Перед ним мерцали охра и пурпур маленькой картины. Красный берег на фоне темного неба. На песке, на границе моря крови, возвышался стальной столб, увенчанный двумя красноватыми мегафонами. Словно одинокий сигнал бедствия, заброшенный I полный странной угрозы. «Красная сирена», – прочел он на черной картонной карточке. Эти слова вызвали в нем смутное волнение, причину которого он и сам не смог бы объяснить. В нижнем правом углу картины была подпись автора. Три буквы: SКР. По-английски это читалось как «escape», бегство. Он обошел зал и остановился, потрясенный, перед большой картиной, висевшей на задней стене, под чучелом меч-рыбы. Это полотно называлось «The Great Escape-1990». Великое бегство. На фоне волн – черно-белый корабль, похожий на те английские шхуны, которые отправлялись штурмовать мыс Горн или Индийский океан в прошлом веке. Утонченный силуэт парусника, быстрого, словно акула, с трудом угадывался в массе океанских валов, стремившихся навстречу бледной заре, мягко светившейся на горизонте.
Великое бегство.
Он бросился к бару, где хозяин читал газету и грыз соленые орешки, и сделал знак Пинту. Они облокотились на оцинкованную барную стойку, и пузатый трактирщик взглянул на них приветливо и внимательно:
– Чем могу служить, сеньоры?
Хьюго увидел искреннюю улыбку Пинту, услышал его спокойный голос:
– Мы ищем старого приятеля, нам сказали, что он сейчас живет где-то в этих местах. Англичанин. Его фамилия Тревис. У него есть судно, парусник, называется «Манта»…
Тишину нарушало жужжание игрового автомата на другом конце бара.
– Это имя ничего не говорит мне, сеньоры. Как вы сказали, Тревис?
С лица Пинту не сходила дружеская улыбка.
– Спросите у него, кто автор картин, – бросил Хьюго по-английски, когда Пинту скосил на него глаза.
– Кто нарисовал эти картины? – спросил он у хозяина, обводя зал рукой.
Тот колебался долю секунды, не более:
– Это не ваш приятель, художника зовут О'Коннелл, он ирландец.
– Дайте нам еще две кока-колы, пожалуйста. Воспользовавшись тем, что хозяин отошел, Пинту повернулся к Хьюго:
– Я знал, что Тревис рисует, но видел всего одну или две картины, давно, и они совсем не похожи на эти… Как вы догадались?
– Бегство, SКР, это вам что-нибудь говорит? Пинту на минуту погрузился в раздумье:
– Нет. Ничего.
– Тогда не знаю. Интуиция, чутье. Он бывший военный моряк, а эти картины…
Вернулся хозяин с двумя стаканами и двумя маленькими бутылочками с красно-белой этикеткой.
Хьюго откупорил бутылку и обратился к Пинту по-английски как ни в чем не бывало:
– Расспросите его про художника. Скажите, что я коллекционер, эти картины меня чрезвычайно заинтересовали. Добавьте, что Тревис тоже художник и что мы ищем его именно поэтому. Вы его немного знаете, а я хочу купить картины…
Нужно было запустить правдоподобную дезу, скрыть подлинную информацию, тот факт, что они разыскивают Тревиса.
Хозяин медленно вытирал стаканы, стоявшие на краю раковины.
Пинту откашлялся и заговорил:
– Знаете, мы вам признаемся, сеньор… Человек, которого я сопровождаю, – богатый коллекционер, он интересуется работами Тревиса, хочет купить кое-что, но должен сам с ним поговорить. Он решил, что эти картины тоже написал Тревис, и только что сказал, что хотел бы встретиться с художником. Как вы думаете, это возможно?
Хьюго вынул последнюю пачку долларов и небрежным жестом бросил деньги рядом со своим стаканом. Следовало вести себя прилично и ни в коем случае не обидеть этого человека.
Хозяин внимательно посмотрел в глаза Пинту, потом Хьюго. Он изучал их лица спокойно и холодно. Потом медленно подошел.
– Господина О'Коннелла не было здесь несколько месяцев. В последний раз он оставил мне маленькую картину, вон ту, что над дверью. Это было в январе.
– И он не дал вам никаких координат – ни адреса, ни телефона, ни номера почтового ящика? – настаивал Пинту.
Хозяин подошел, молча взял доллары.
Хьюго видел, что он пересчитывает их – глазами. Пятьдесят долларов. За пять кока-кол и небольшую информацию. По курсу эскудо получалась кругленькая сумма, особенно для прибрежного района Алентежу.
– Я… Не знаю, где он, сеньор, но… думаю, что знаю, кто мог бы нам помочь.
Зелень купюр явно выводила его из равновесия. Казалось, деньги жгут ему пальцы. Он долго перебирал их и наконец, бросив на посетителей смущенный взгляд, кинул банкноты в кассу.
Хьюго захотелось ободрить его: все нормально, такое сегодня время. Что значат эти пятьдесят долларов в сравнении с миллионными взятками? Королевским жестом, надеясь в душе на правдоподобие, он произнес на ломаном португальском:
– Сдачи не надо, сеньор
Хозяин с явным облегчением закрыл ящик кассы.
– Огромное спасибо, сеньоры, очень вам благодарен. Я попытаюсь связаться с человеком, о котором говорил… Не знаю, правда, дома ли он сейчас.
И он направился в конец бара, к телефону-автомату.
Кто-то ответил на его звонок. Хозяин говорил тихо, но Хьюго видел, что Пинту прислушивается. Разговор шел по-португальски, возможно, он ухватит какую-то информацию.
Вскоре толстяк положил трубку и вернулся к ним:
– Мой друг сказал, что сейчас будет непросто связаться с господином О'Коннелом, но он попытается. Он перезвонит мне часа через два-три…
Хьюго дал понять Пинту, что им не следует здесь оставаться, и после обычных слов благодарности, пообещав вернуться через два или три часа, они подхватили Алису и вышли на улицу.
– Алиса, ты когда-нибудь уже видела похожие картины?
Девочка не ответила. Казалось, что она погрузилась в воспоминания.
Хьюго посмотрел на часы. Немногим больше пяти. Воздух был теплым, но в нем уже чувствовалась океанская прохлада. Рыбаки закончили вытягивать первую сеть и собирались приступать ко второй, находившейся метрах в ста левее.
Хьюго решил, что может позволить себе пятнадцать минут покоя. Потом они продолжат поиски «Манты», главное – не упустить зря время.
Они оставили машину, но спортивную сумку Хьюго взял с собой.
Все трое уселись на песок, прислонившись спинами к склону дюны, и молча наблюдали за рыбаками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Он ощутил дрожь во всем теле, как будто ему ввели смертельную дозу истины.
Что там говорила Анита, черт бы ее побрал! Вывший военный моряк?
Он вскочил со стула, шатаясь, как пьяный, несмотря на данное воздержание, успел заметить, как Пинту удивленно поднял на него глаза, как Алиса повернула голову, пораженная его внезапным порывом. Перед ним мерцали охра и пурпур маленькой картины. Красный берег на фоне темного неба. На песке, на границе моря крови, возвышался стальной столб, увенчанный двумя красноватыми мегафонами. Словно одинокий сигнал бедствия, заброшенный I полный странной угрозы. «Красная сирена», – прочел он на черной картонной карточке. Эти слова вызвали в нем смутное волнение, причину которого он и сам не смог бы объяснить. В нижнем правом углу картины была подпись автора. Три буквы: SКР. По-английски это читалось как «escape», бегство. Он обошел зал и остановился, потрясенный, перед большой картиной, висевшей на задней стене, под чучелом меч-рыбы. Это полотно называлось «The Great Escape-1990». Великое бегство. На фоне волн – черно-белый корабль, похожий на те английские шхуны, которые отправлялись штурмовать мыс Горн или Индийский океан в прошлом веке. Утонченный силуэт парусника, быстрого, словно акула, с трудом угадывался в массе океанских валов, стремившихся навстречу бледной заре, мягко светившейся на горизонте.
Великое бегство.
Он бросился к бару, где хозяин читал газету и грыз соленые орешки, и сделал знак Пинту. Они облокотились на оцинкованную барную стойку, и пузатый трактирщик взглянул на них приветливо и внимательно:
– Чем могу служить, сеньоры?
Хьюго увидел искреннюю улыбку Пинту, услышал его спокойный голос:
– Мы ищем старого приятеля, нам сказали, что он сейчас живет где-то в этих местах. Англичанин. Его фамилия Тревис. У него есть судно, парусник, называется «Манта»…
Тишину нарушало жужжание игрового автомата на другом конце бара.
– Это имя ничего не говорит мне, сеньоры. Как вы сказали, Тревис?
С лица Пинту не сходила дружеская улыбка.
– Спросите у него, кто автор картин, – бросил Хьюго по-английски, когда Пинту скосил на него глаза.
– Кто нарисовал эти картины? – спросил он у хозяина, обводя зал рукой.
Тот колебался долю секунды, не более:
– Это не ваш приятель, художника зовут О'Коннелл, он ирландец.
– Дайте нам еще две кока-колы, пожалуйста. Воспользовавшись тем, что хозяин отошел, Пинту повернулся к Хьюго:
– Я знал, что Тревис рисует, но видел всего одну или две картины, давно, и они совсем не похожи на эти… Как вы догадались?
– Бегство, SКР, это вам что-нибудь говорит? Пинту на минуту погрузился в раздумье:
– Нет. Ничего.
– Тогда не знаю. Интуиция, чутье. Он бывший военный моряк, а эти картины…
Вернулся хозяин с двумя стаканами и двумя маленькими бутылочками с красно-белой этикеткой.
Хьюго откупорил бутылку и обратился к Пинту по-английски как ни в чем не бывало:
– Расспросите его про художника. Скажите, что я коллекционер, эти картины меня чрезвычайно заинтересовали. Добавьте, что Тревис тоже художник и что мы ищем его именно поэтому. Вы его немного знаете, а я хочу купить картины…
Нужно было запустить правдоподобную дезу, скрыть подлинную информацию, тот факт, что они разыскивают Тревиса.
Хозяин медленно вытирал стаканы, стоявшие на краю раковины.
Пинту откашлялся и заговорил:
– Знаете, мы вам признаемся, сеньор… Человек, которого я сопровождаю, – богатый коллекционер, он интересуется работами Тревиса, хочет купить кое-что, но должен сам с ним поговорить. Он решил, что эти картины тоже написал Тревис, и только что сказал, что хотел бы встретиться с художником. Как вы думаете, это возможно?
Хьюго вынул последнюю пачку долларов и небрежным жестом бросил деньги рядом со своим стаканом. Следовало вести себя прилично и ни в коем случае не обидеть этого человека.
Хозяин внимательно посмотрел в глаза Пинту, потом Хьюго. Он изучал их лица спокойно и холодно. Потом медленно подошел.
– Господина О'Коннелла не было здесь несколько месяцев. В последний раз он оставил мне маленькую картину, вон ту, что над дверью. Это было в январе.
– И он не дал вам никаких координат – ни адреса, ни телефона, ни номера почтового ящика? – настаивал Пинту.
Хозяин подошел, молча взял доллары.
Хьюго видел, что он пересчитывает их – глазами. Пятьдесят долларов. За пять кока-кол и небольшую информацию. По курсу эскудо получалась кругленькая сумма, особенно для прибрежного района Алентежу.
– Я… Не знаю, где он, сеньор, но… думаю, что знаю, кто мог бы нам помочь.
Зелень купюр явно выводила его из равновесия. Казалось, деньги жгут ему пальцы. Он долго перебирал их и наконец, бросив на посетителей смущенный взгляд, кинул банкноты в кассу.
Хьюго захотелось ободрить его: все нормально, такое сегодня время. Что значат эти пятьдесят долларов в сравнении с миллионными взятками? Королевским жестом, надеясь в душе на правдоподобие, он произнес на ломаном португальском:
– Сдачи не надо, сеньор
Хозяин с явным облегчением закрыл ящик кассы.
– Огромное спасибо, сеньоры, очень вам благодарен. Я попытаюсь связаться с человеком, о котором говорил… Не знаю, правда, дома ли он сейчас.
И он направился в конец бара, к телефону-автомату.
Кто-то ответил на его звонок. Хозяин говорил тихо, но Хьюго видел, что Пинту прислушивается. Разговор шел по-португальски, возможно, он ухватит какую-то информацию.
Вскоре толстяк положил трубку и вернулся к ним:
– Мой друг сказал, что сейчас будет непросто связаться с господином О'Коннелом, но он попытается. Он перезвонит мне часа через два-три…
Хьюго дал понять Пинту, что им не следует здесь оставаться, и после обычных слов благодарности, пообещав вернуться через два или три часа, они подхватили Алису и вышли на улицу.
– Алиса, ты когда-нибудь уже видела похожие картины?
Девочка не ответила. Казалось, что она погрузилась в воспоминания.
Хьюго посмотрел на часы. Немногим больше пяти. Воздух был теплым, но в нем уже чувствовалась океанская прохлада. Рыбаки закончили вытягивать первую сеть и собирались приступать ко второй, находившейся метрах в ста левее.
Хьюго решил, что может позволить себе пятнадцать минут покоя. Потом они продолжат поиски «Манты», главное – не упустить зря время.
Они оставили машину, но спортивную сумку Хьюго взял с собой.
Все трое уселись на песок, прислонившись спинами к склону дюны, и молча наблюдали за рыбаками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107