Другого времени не будет.
Нат немного опешил:
— Прямо сейчас?
— В чем же проблема? Хочешь погулять с Уиноной, иди. Ну же!
Нат начал было подниматься, но вдруг замер.
— В чем теперь дело?
— Я подумал…
— Ну…
— Мы оба будем под одной шкурой, так?
— В этом-то все и дело. Трудно узнать друг друга, если гулять под разными шкурами, — пошутил Шекспир.
Нат видел, как Уинона взяла свернутую шкуру, и наклонился к своему наставнику:
— А если я случайно до нее дотронусь?
Старый охотник открыл было рот от удивления, но тут же взял себя в руки и заулыбался.
— Что тут смешного? — чувствуя неловкость, спросил Нат.
— Если ты дотронешься до нее, сомневаюсь, что это будет случайно, — захихикал Шекспир.
— Ты же понимаешь, о чем я. Не хочу, чтобы с меня сняли скальп за то, что я позволил себе вольности с дочерью Черного Котла.
Траппер посмотрел в глаза юноши:
— Ты вообще что-нибудь знаешь о женщинах?
— Немного.
— Что значит «немного»? Слушай, Нат, ни один мужчина не может позволить себе вольностей с женщиной, если она сама этого не захочет. В девяти из десяти случаев женщина разжигает страсть, а потом убеждает мужчину, что это была его инициатива…
— Овладеть ею?
Старый охотник удивленно заморгал:
— Господи! Уж не собираешься ли ты ее насиловать?
— Конечно нет.
— Насилие — для слабаков, для мужиков, у которых не хватает смелости встретиться с женщиной в честном бою и честно потерпеть поражение. Так что действуй и не мешкай.
— Да я бы, конечно…
— Что ты там бормочешь? — прислушался Шекспир. — Если тебе от этого легче — ни одну индейскую женщину никто не удержит под шкурой, если она этого сама не захочет, — предупредил он. — Так что, если ты перейдешь границу, девушка тотчас же уйдет.
Уинона подошла к Нату и протянула ему сверток.
Юноша встал, медленно взял шкуру и повернулся к выходу, сдерживая легкую тошноту, подступившую к горлу.
Черный Котел сказал что-то старому трапперу, тот рассмеялся.
— О чем он? — спросил Нат.
— Хочет знать, может, ты плохо себя чувствуешь. Я сказал, что у тебя подкашиваются ноги и всякая чепуха в голове.
— Спасибо, удружил…
— Не волнуйся. Любовь побеждала и даже самого сильного воина.
— Снова Уильям?
— Нет. Это мое. Теперь иди, а то солнце взойдет.
Нат двинулся к пологу, смущаясь оттого, что Уинона еще не вышла наружу.
— Иди-иди, глупый! — подтолкнул Шекспир. — Индейские мужчины должны показывать путь, женщины следуют за ними.
— Вот как?!
— Иди же!
Поклонившись Черному Котлу и его жене, Нат пробрался к выходу, девушка с улыбкой на лице последовала за ним.
Шекспир махнул рукой на прощание и усмехнулся:
— Но главное: будь верен сам себе.
— И что это значит? — спросил Нат, задержавшись у выхода.
— Это значит, — ответил старый траппер и глаза его засияли на морщинистом лице. — Не зажигай свой фитиль, пока не увидишь белки ее глаз.
Он отклонился назад и затрясся от беззвучного хохота.
— Сумасшедший, — прошептал Нат, вышел из типи и замер в удивлении — в небе мерцали звезды, солнце давно село.
Его плеча коснулась рука Уиноны. Лицо девушки было слишком серьезным для простого свидания, и Нат улыбнулся, чтобы подбодрить ее. Он стал разворачивать шкуру, нащупывая пальцами складки. Дело оказалось непростым, и, когда наконец это удалось, он поднял шкуру повыше, укрылся ею и поманил девушку к себе. Она встала рядом. Шкура доходила им до колен и скрывала от любопытных глаз, погрузив молодых в атмосферу волнующей близости. Ната это странно возбуждало. Он прокашлялся и повел плечами, пытаясь вернуть себе чувство уверенности.
Но вдруг заметил стоящих в отдалении у костра четырех молодых шошонов. Все смотрели с любопытством, и Нату даже стало интересно, как они воспримут его свидание с Уиноной.
Один из воинов направился к ним.
Нат посмотрел на девушку и ободряюще улыбнулся, словно говоря, что держит ситуацию под контролем, и положил правую руку на пистолет.
Шошон остановился в ярде от них.
— Прости, — сказал он, и голос выдал юный возраст, — прости, Убивающий Гризли.
Нат удивился, услышав хоть и не совсем внятную, но английскую речь. Особенно изумило Кинга, что к нему обращались подобным образом. Он вспомнил, как Шекспир сказал его имя Черному Котлу и еще нескольким шошонам — стало быть, слух обошел весь лагерь.
— Что ты хочешь? — спросил Нат, пытаясь скрыть смущение.
— Меня зовут Тянущий Лассо. Очень рад нашей встрече.
Улыбка мелькнула на губах юноши, но Нат взял себя в руки и сохранял спокойный тон. Тянущий Лассо? Что за имя? Но благоразумие победило любопытство, и он задал другой вопрос:
— Где ты научился языку белых?
— Охотник Пит научил немного. Шесть зим назад.
— Рад познакомиться с тобой, — ответил Нат все еще не понимая, чего хочет молодой воин.
— Друг шошонов — друг Тянущего Лассо, — сказал тот.
— И я буду всегда относиться к шошонам как к своим друзьям, — заверил Нат.
Тянущий Лассо улыбнулся и кивнул:
— Много друг. Всегда помнить.
Он повернулся и зашагал к своим друзьям.
«Что это было? — удивился Нат и покачал головой. — Нет, все-таки невозможно понять этих индейцев».
Уинона что-то шепнула и толкнула его в плечо.
Нат почувствовал вину за то, что совсем позабыл о девушке. Взглянув на нее, он понял, что Уинона хочет идти дальше. Нат медленно зашагал, держа руки за спиной, но остро ощущая ее близость.
Молча они прошли десяток ярдов.
Нат рассеянно смотрел на соседние типи и искал подходящие слова. Знать бы хоть одну фразу на языке шошонов, которая помогла бы ему выразить свои чувства.
— Не знаю, что тебе сказать, — наконец произнес он, надеясь, что Уинона догадается о его состоянии.
Девушка ответила, и слова ее были похожи на музыку.
— Никогда не чувствовал себя таким беспомощным, — признался Нат.
Они коснулись плечами друг друга и остановились.
Под шкурой становилось жарко. Нат смущенно покашливал, радуясь, что Шекспир его не видит, уж он бы сейчас над ним посмеялся.
Уинона что-то рассказывала, ее живая манера речи компенсировала небогатый словарный запас Ната.
Юноша восторженно смотрел на ее прекрасные черты и просто слушал музыку слов, кивая, когда считал нужным, и широко улыбаясь, когда Уинона бросала на него взгляд. Они остановились в дюжине ярдов от последних типи.
Девушка перестала говорить и повернулась к нему лицом.
— Чудесная ночь… — начал было Нат, хотя на самом деле не обращал никакого внимания ни на яркие звезды над головой, ни на свежий ветерок, ласкающий лоб. Его вселенная вращалась теперь вокруг прекрасного лица перед ним. Неяркий, мерцающий свет луны отражался в глазах Уиноны и серебрил ее кожу. Девушка улыбнулась, сверкнув зубами, ее теплое дыхание коснулось губ Ната. — Даже не верится, что это я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Нат немного опешил:
— Прямо сейчас?
— В чем же проблема? Хочешь погулять с Уиноной, иди. Ну же!
Нат начал было подниматься, но вдруг замер.
— В чем теперь дело?
— Я подумал…
— Ну…
— Мы оба будем под одной шкурой, так?
— В этом-то все и дело. Трудно узнать друг друга, если гулять под разными шкурами, — пошутил Шекспир.
Нат видел, как Уинона взяла свернутую шкуру, и наклонился к своему наставнику:
— А если я случайно до нее дотронусь?
Старый охотник открыл было рот от удивления, но тут же взял себя в руки и заулыбался.
— Что тут смешного? — чувствуя неловкость, спросил Нат.
— Если ты дотронешься до нее, сомневаюсь, что это будет случайно, — захихикал Шекспир.
— Ты же понимаешь, о чем я. Не хочу, чтобы с меня сняли скальп за то, что я позволил себе вольности с дочерью Черного Котла.
Траппер посмотрел в глаза юноши:
— Ты вообще что-нибудь знаешь о женщинах?
— Немного.
— Что значит «немного»? Слушай, Нат, ни один мужчина не может позволить себе вольностей с женщиной, если она сама этого не захочет. В девяти из десяти случаев женщина разжигает страсть, а потом убеждает мужчину, что это была его инициатива…
— Овладеть ею?
Старый охотник удивленно заморгал:
— Господи! Уж не собираешься ли ты ее насиловать?
— Конечно нет.
— Насилие — для слабаков, для мужиков, у которых не хватает смелости встретиться с женщиной в честном бою и честно потерпеть поражение. Так что действуй и не мешкай.
— Да я бы, конечно…
— Что ты там бормочешь? — прислушался Шекспир. — Если тебе от этого легче — ни одну индейскую женщину никто не удержит под шкурой, если она этого сама не захочет, — предупредил он. — Так что, если ты перейдешь границу, девушка тотчас же уйдет.
Уинона подошла к Нату и протянула ему сверток.
Юноша встал, медленно взял шкуру и повернулся к выходу, сдерживая легкую тошноту, подступившую к горлу.
Черный Котел сказал что-то старому трапперу, тот рассмеялся.
— О чем он? — спросил Нат.
— Хочет знать, может, ты плохо себя чувствуешь. Я сказал, что у тебя подкашиваются ноги и всякая чепуха в голове.
— Спасибо, удружил…
— Не волнуйся. Любовь побеждала и даже самого сильного воина.
— Снова Уильям?
— Нет. Это мое. Теперь иди, а то солнце взойдет.
Нат двинулся к пологу, смущаясь оттого, что Уинона еще не вышла наружу.
— Иди-иди, глупый! — подтолкнул Шекспир. — Индейские мужчины должны показывать путь, женщины следуют за ними.
— Вот как?!
— Иди же!
Поклонившись Черному Котлу и его жене, Нат пробрался к выходу, девушка с улыбкой на лице последовала за ним.
Шекспир махнул рукой на прощание и усмехнулся:
— Но главное: будь верен сам себе.
— И что это значит? — спросил Нат, задержавшись у выхода.
— Это значит, — ответил старый траппер и глаза его засияли на морщинистом лице. — Не зажигай свой фитиль, пока не увидишь белки ее глаз.
Он отклонился назад и затрясся от беззвучного хохота.
— Сумасшедший, — прошептал Нат, вышел из типи и замер в удивлении — в небе мерцали звезды, солнце давно село.
Его плеча коснулась рука Уиноны. Лицо девушки было слишком серьезным для простого свидания, и Нат улыбнулся, чтобы подбодрить ее. Он стал разворачивать шкуру, нащупывая пальцами складки. Дело оказалось непростым, и, когда наконец это удалось, он поднял шкуру повыше, укрылся ею и поманил девушку к себе. Она встала рядом. Шкура доходила им до колен и скрывала от любопытных глаз, погрузив молодых в атмосферу волнующей близости. Ната это странно возбуждало. Он прокашлялся и повел плечами, пытаясь вернуть себе чувство уверенности.
Но вдруг заметил стоящих в отдалении у костра четырех молодых шошонов. Все смотрели с любопытством, и Нату даже стало интересно, как они воспримут его свидание с Уиноной.
Один из воинов направился к ним.
Нат посмотрел на девушку и ободряюще улыбнулся, словно говоря, что держит ситуацию под контролем, и положил правую руку на пистолет.
Шошон остановился в ярде от них.
— Прости, — сказал он, и голос выдал юный возраст, — прости, Убивающий Гризли.
Нат удивился, услышав хоть и не совсем внятную, но английскую речь. Особенно изумило Кинга, что к нему обращались подобным образом. Он вспомнил, как Шекспир сказал его имя Черному Котлу и еще нескольким шошонам — стало быть, слух обошел весь лагерь.
— Что ты хочешь? — спросил Нат, пытаясь скрыть смущение.
— Меня зовут Тянущий Лассо. Очень рад нашей встрече.
Улыбка мелькнула на губах юноши, но Нат взял себя в руки и сохранял спокойный тон. Тянущий Лассо? Что за имя? Но благоразумие победило любопытство, и он задал другой вопрос:
— Где ты научился языку белых?
— Охотник Пит научил немного. Шесть зим назад.
— Рад познакомиться с тобой, — ответил Нат все еще не понимая, чего хочет молодой воин.
— Друг шошонов — друг Тянущего Лассо, — сказал тот.
— И я буду всегда относиться к шошонам как к своим друзьям, — заверил Нат.
Тянущий Лассо улыбнулся и кивнул:
— Много друг. Всегда помнить.
Он повернулся и зашагал к своим друзьям.
«Что это было? — удивился Нат и покачал головой. — Нет, все-таки невозможно понять этих индейцев».
Уинона что-то шепнула и толкнула его в плечо.
Нат почувствовал вину за то, что совсем позабыл о девушке. Взглянув на нее, он понял, что Уинона хочет идти дальше. Нат медленно зашагал, держа руки за спиной, но остро ощущая ее близость.
Молча они прошли десяток ярдов.
Нат рассеянно смотрел на соседние типи и искал подходящие слова. Знать бы хоть одну фразу на языке шошонов, которая помогла бы ему выразить свои чувства.
— Не знаю, что тебе сказать, — наконец произнес он, надеясь, что Уинона догадается о его состоянии.
Девушка ответила, и слова ее были похожи на музыку.
— Никогда не чувствовал себя таким беспомощным, — признался Нат.
Они коснулись плечами друг друга и остановились.
Под шкурой становилось жарко. Нат смущенно покашливал, радуясь, что Шекспир его не видит, уж он бы сейчас над ним посмеялся.
Уинона что-то рассказывала, ее живая манера речи компенсировала небогатый словарный запас Ната.
Юноша восторженно смотрел на ее прекрасные черты и просто слушал музыку слов, кивая, когда считал нужным, и широко улыбаясь, когда Уинона бросала на него взгляд. Они остановились в дюжине ярдов от последних типи.
Девушка перестала говорить и повернулась к нему лицом.
— Чудесная ночь… — начал было Нат, хотя на самом деле не обращал никакого внимания ни на яркие звезды над головой, ни на свежий ветерок, ласкающий лоб. Его вселенная вращалась теперь вокруг прекрасного лица перед ним. Неяркий, мерцающий свет луны отражался в глазах Уиноны и серебрил ее кожу. Девушка улыбнулась, сверкнув зубами, ее теплое дыхание коснулось губ Ната. — Даже не верится, что это я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31