Она листала страницы альбома дальше. Возвращение в Штаты, он – худой, как щепка, с покалеченной рукой. Не удивительно, что худой, ведь приходилось одновременно вечером – учиться в колледже, днем – работать в издательстве "Ландерманн", еще и заботиться о молодой жене. Даниэль тоже пришлось устроиться на работу, а свободное время она посвящала улучшению своего английского. Это было трудное, но счастливое время.
Он постепенно продвигался по служебной лестнице. Когда умерла Даниэль, он занимал должность заместителя редактора. Когда Данни исполнилось восемь, стал главным редактором. Дела пошли лучше и через год он смог купить дом на побережье для отдыха летом. Дочери было пятнадцать, когда стал вице-президентом компании "Ландерманн". Он измерял вехи своей жизни годами Данни...
Она чувствовала его любовь, отвечала таким же чувством и, как могла, старалась облегчить нелегкую жизнь отца. В одиннадцать лет Данни уже покупала все продукты и готовила завтраки, в тринадцать – вела все домашнее хозяйство и оплачивала счета. Она стирала для него, баловала вкусными блюдами и плакала вместе с ним на могиле мамы... Она просто очень любила своего отца.
* * *
Хайклиф безнадежно проигрывал Саттону. Нападающие ползали по полю, как беременные тараканы, мяч валился у них из рук, а защита зияла огромными дырами, которые умело использовали форварды Саттона. Через полчаса после начала игры счет не оставлял надежды на то, что Хайклифу при такой игре удастся уйти от поражения.
Еще через несколько минут Харди потерял всякий интерес к матчу и думал только о том, как ему отлучиться в туалет, расположенный под трибунами.
– Ты что, стала такой заядлой болельщицей американского футбола? – спросил он у подпрыгивающей рядом от волнения дочери.
– Приходится. В нашей команде играет несколько человек из моих групп, – ответила она.
– Надеюсь, что хоть историю они знают лучше, чем умеют гонять мяч, – буркнул он и поднялся с места. – Я сейчас приду. По естественным надобностям, как говорят... Принести тебе еще один хот дог?
– Нет, спасибо, папа, я не голодна, – ответила Данни, напряженно наблюдая за игрой.
Эван протиснулся между рядами сидений, спустился в тоннель, нашел туалет и со злостью прочитал на закрытой на замок двери табличку "ремонт". Что же делать? Не станешь же в его возрасте и положении пристраиваться прямо к стенке, к тому же здесь полно полиции. Придется пробираться к другому туалету, в тоннеле другого сектора.
Но ситуация неожиданно усложнилась тем, что другой тоннель оказался под трибунами, забитыми дико орущими болельщиками Саттона. Однако выбора не оставалось. Эван поглубже надвинул шляпу на глаза, как будто в нем могли признать сторонника Хайклифа, засунул руки в карманы и решительно зашагал по территории противника, направляясь к туалету.
Ему уже приходилось в прошлом бывать на вражеской территории.
Он вспомнил день высадки во Франции, ночное десантирование, рывок вытяжного фала, раскрывающиеся в темноте купола боевых друзей. У него замирало сердце, когда казалось, что у кого-то из них парашют раскрывается слишком поздно. Тогда его больше страшила смерть подчиненных, чем своя собственная. Как-то капитан Эрскин сказал ему за стаканчиком виски: "Эван, именно потому, что ты больше думаешь о своих солдатах, а не о себе, из тебя и вышел хороший офицер". В последнем, впрочем, Харди совсем не был уверен, ведь ему так и не удалось спасти своих людей в бою у крепости, когда на них напали те страшные звери. Иногда он ощущал вину за то, что сам остался в живых, а его солдаты погибли...
Слава Богу, хоть этот туалет оказался не на ремонте. Эван вышел из него через пару минут, чувствуя большое облегчение, и решил сократить себе путь – не возвращаться назад, в обход трибун, а выйти прямо по тоннелю к первым рядам и пройти перед ними к своему сектору.
Он пробрался вперед, обходя толпы ликующих болельщиков Саттона, предчувствующих победу своих, вышел из тоннеля и, любезно улыбнувшись двум полицейским, быстро зашагал мимо раздевалки команды гостей.
Он лишь на секунду посмотрел в сторону этой раздевалки и вдруг резко остановился, словно пораженный ударом молнии.
– Нет, – прошептал он, не веря своим глазам, – этого не может быть...
Эван почувствовал, как по коже у него побежали мурашки и по спине пополз ледяной холод. В голове закружилось, он зашатался и едва не упал на бетон.
– С вами все в порядке? – встревоженно спросил у Харди подскочивший полицейский.
Эван слышал вопрос, но не мог заставить язык ответить на него.
Он так и замер, повернувшись к раздевалке, у которой стояли два человека в спортивных куртках цветов Саттона и о чем-то оживлено беседовали. Один из них был приземистый, плотного телосложения, но не его вид привел Эвана в шоковое состояние.
Он во все глаза смотрел на его собеседника.
– Сэр? – снова настойчиво обратился к Харди полицейский. Видимо, он просто боялся, что того сейчас хватит удар. – Вам не нужна помощь?
Эван затряс головой и пробормотал:
– Нет, нет, не надо... Я просто вспомнил...
Он развернулся и стал пробираться назад, к выходу из тоннеля.
Второй человек, вид которого поразил Эвана, был высокого роста, атлетического телосложения, лет тридцати пяти.
У него была странная прическа – густые белые волосы копной поднимались на макушке, но над ушами были коротко острижены.
Эван Харди шел так быстро, как только мог.
– Этого не может быть, – твердил он про себя, чувствуя, что задыхается от волнения. – Не может...
Глава 2
Человек, которого не могло быть
Он добрался до своего места, где его ждала Данни, которая уже стала немного волноваться из-за долгого отсутствия отца. Эван выглядел бледным и она не поверила его сбивчивому объяснению о том, что он переживает, как им удастся выехать со стоянки при таком столпотворении.
Когда матч закончился с разгромным счетом для Хайклифа, Харда лишь коротко выругался, обойдясь без своих обычных в таких случаях длинных сетований и поиска виноватых.
Он заказал двойную порцию виски и залпом осушил стакан, как только они приехали сразу после игры в ресторан "Ларриган".
Эван замкнулся и после окончания матча по дороге в ресторан не проронил и двух слов. Он заказал еще виски и молча сидел, уставившись в стол. Данни выбрала из меню ребрышки, салат, десерт на двоих, и официантка удалилась. Через пару минут, когда принесли напитки, она не вытерпела и обратилась к отцу:
– Я ничего не понимаю... Что-то произошло?
– Да нет, ничего не произошло, – нехотя ответил Эван, потягивая виски. – Просто я немного простыл на стадионе, вот настроение и пропало...
– Ты стал каким-то странным после того, как отлучился во время матча. Я уже начинаю беспокоиться о твоем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41