— Если меня с работы выгонят, возьмете к себе?
— Не, не возьмем. — Я мотнул головой. — Мы к друг другу притирались долго, воевали вместе. Вы уж давайте лучше на своем месте оставайтесь. А то, я чувствую, после прихода Зеленцова у нас в УПСМ с мозгами напряженно будет... А потом, возьми вас, вы, поди, сразу командовать начнете.
— Не начну, — вздохнул Голубков.
— Скажите, Константин Дмитриевич, в машине этой... Вэн был?
— Нет, не Вэн. Но человек из его банды — Корольков. Бывший снайпер. Мастер спорта, между прочим. Второй, водила, тоже его фрукт, «страховщик». Так что шансов не было ни у кого из нас...
— Ну вот видите...
— Я знаю все, знаю, что эти слова утешения гроша ломаного не стоят. В спецслужбах жалости не бывает, в спецслужбах все подчинено интересам государственной машины или чьим-то еще интересам — неважно. Главное, что вся эта система представляет из себя единый механизм, если какая-то шестеренка ломается, ее тут же заменяют новой. А главное, что «выскочить» из этого механизма никак нельзя. Вот и приходится работать, пока не сломаешься... Но если в со мной были мои ребята — тогда прокола бы этого точно не случилось! Но телефоны их молчат, мои «солдаты удачи» вне зоны досягаемости. Обидел я Боцмана и Муху своим отказом. До конца жизни себе этого не прощу!
— Ну так что дальше, Константин Дмитриевич? Что теперь делать-то?
— Теперь уже ничего не сделаешь. Те, кто спланировал убрать министра, сейчас нашепчут, что надо, президенту, гайки закрутят, поставят под шумок своего человека и начнут по новой ворованные деньги отмывать, только теперь в еще более крупных размерах. Таких, что нам и не снилось. Так что, Сергей, сушим весла, курим махру, — пошутил Голубков.
— Ну нет, я этого Вэна в покое не оставлю! Это теперь дело чести, так сказать.
— Смотри, зубы не пообломай, в одиночку-то. Да и ушел он наверняка за границу...
— Ничего, и за границей достану, — пообещал я. Голубков взглянул на часы.
— Ладно, пошли, а то через пятнадцать минут регистрация закончится.
— Достану! — повторил я упрямо.
Около кафе навстречу нам попался Ивлев. Он, как всегда, расплылся в улыбке.
— Сережа, сосед! А вы что здесь делаете?
— Да так, лечу, — ответил я уклончиво.
— То есть как, лечу? — удивился сосед. — Вы же всего четыре дня, как заехали, и уже «лечу»? Что, не понравилось?
— Понравилось. Дела неотложные в Москве.
— Понимаю... А я вот жену встречаю. Прилетает, все, кончилась моя свободная холостяцкая жизнь, — доверительно сообщил мне Михаил Станиславович. — Вы, кстати, номер свой сдали?
— Сдал, конечно.
— Жаль. А то можно было бы... — Ивлев подмигнул мне и коротко хохотнул. — Эх, бука вы, бука! Все-таки вам нужно больше двигаться и налечь на овощи с зеленью. Клетчатка хорошо укрепляет стенки сосудов и необходима для работы сердца. На вид-то вы неплохо выглядите, но внутри... Последите за здоровьем...
— Пастух! — вдруг окликнул меня чей-то до боли знакомый голос.
Я обернулся. В каких-нибудь трех метрах от меня стояли Артист и Док. Оба одеты по-походному, у обоих загорелые, обветренные лица, за плечами рюкзаки, на ногах горные ботинки — в общем, типичные горные туристы, собравшиеся покорить предгорья Кавказа.
— Ребята! Вы как здесь очутились? — Я бросился к своим пацанам и крепко их обнял. До чего же мне не хватало их все это время!
— Как, как, молча! — сказал Док. — От Боцмана по телефону вчера СОС получили и координаты. Ну и рванули... Я все бросил, Семен тоже с гастролей свалил.
— СОС? — переспросил я. — Он что, здесь?
— Здесь, здесь. Да и Муха тоже... А ты, как я понимаю, тоже сигнал получил? — спросил меня Артист.
— Нет, не было у меня никаких сигналов, — немного растерялся я и вдруг встретился взглядом с Голубковым. Он смотрел в сторону, и вообще вид у него был какой-то отстраненный. И тут до меня наконец дошло! Это он приказал заблокировать мой сотовый на все входящие и исходящие звонки, чтобы звонки не отвлекали меня от операции. Ну что ж, знакомые методы. Очень хотелось мне сказать «дяде Косте» все, что я об этих методах думаю, но все же я взял себя в руки, сказал, стараясь не встречаться с ним глазами: — Сами видите, товарищ полковник, ребята прилетели, так что позвольте мне считать себя свободным. Я остаюсь с ними.
— А как же Вэн? Кровная месть? — Голубков прекрасно знал, на какую «мозоль» надавить.
— Ничего, это за мной не заржавеет.
И Голубков поспешил на регистрацию, а я вернулся к своим парням.
— Ну что, братцы, какие там координаты?
— Сорок семь километров к северо-востоку от города. Оттуда пришел сигнал.
— Сорок семь так сорок семь. Будем использовать все транспортные средства, только мне нужна будет горная экипировка...
— Так вы что, никуда не летите? В поход собрались? — горячо заинтересовался Ивлев, который все еще «тусовался» рядом с нами.
— Да, обстоятельства, знаете ли, изменились, — продолжая изображать нудного чинушу, важно ответил я. — Хочу послушаться вашего совета, попробовать полечить свою аритмию в горных условиях...
— Не слишком ли большая нагрузка для начала? — с сомнением покачал головой мой наивный сосед.
— А вам не пора идти жену встречать, Михаил Станиславович? — заботливо спросил я.
Он не обиделся. Но отвязался не сразу...
Глава четвертая. Заветный чемоданчик
1
Антон Владленович танцевал посреди кабинета, звонко хлопая себя ладонями по ляжкам. На экране огромного телевизора Надежда Бабкина пела залихватскую казачью песню. Звук был таким громким, что подрагивали коллекционные фарфоровые тарелки на стене.
Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул Саша с папкой под мышкой.
— Почему без стука? — прокричал ему Антон Владленович, переставая танцевать и приглушая звук телевизора.
— Я стучал, вы не слышали, — робко заметил Саша.
— Да ладно врать-то. Я все слышу, даже когда ты на другом конце города во сне пердишь! — Антон Владленович весело рассмеялся, подошел к Саше, ударил его по плечам. — Ну что, казачок, сделано дело?
— Сделано, — кивнул Саша.
— То-то. Как говорится, делу время, а потехе час. Вот и настал наш час, Сашок. Давай-ка мы с тобой по рюмочке, за успех нашего безнадежного предприятия.
— Давайте, — кивнул Саша. С молчаливого позволения хозяина откинул крышку столика-глобуса, вынул из гнезда пузатую бутылку коньяку, выставил два больших коньячных бокала. — Сколько вам?
— Не спрашивай, наливай полный. — По всему было видно, что у Антона Владленовича сегодня чудеснейшее настроение.
Саша протянул боссу наполненный почти до краев бокал. Себе налил все-таки меньше.
— Да ты что, чужое пить стесняешься? — Антон Владленович покачал головой. — Верно замечено: широта души — она с бабками приходит. А нищета человека в угол загоняет... Ничего, покрутишься с мое, пооботрешься, пообвыкнешься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
— Не, не возьмем. — Я мотнул головой. — Мы к друг другу притирались долго, воевали вместе. Вы уж давайте лучше на своем месте оставайтесь. А то, я чувствую, после прихода Зеленцова у нас в УПСМ с мозгами напряженно будет... А потом, возьми вас, вы, поди, сразу командовать начнете.
— Не начну, — вздохнул Голубков.
— Скажите, Константин Дмитриевич, в машине этой... Вэн был?
— Нет, не Вэн. Но человек из его банды — Корольков. Бывший снайпер. Мастер спорта, между прочим. Второй, водила, тоже его фрукт, «страховщик». Так что шансов не было ни у кого из нас...
— Ну вот видите...
— Я знаю все, знаю, что эти слова утешения гроша ломаного не стоят. В спецслужбах жалости не бывает, в спецслужбах все подчинено интересам государственной машины или чьим-то еще интересам — неважно. Главное, что вся эта система представляет из себя единый механизм, если какая-то шестеренка ломается, ее тут же заменяют новой. А главное, что «выскочить» из этого механизма никак нельзя. Вот и приходится работать, пока не сломаешься... Но если в со мной были мои ребята — тогда прокола бы этого точно не случилось! Но телефоны их молчат, мои «солдаты удачи» вне зоны досягаемости. Обидел я Боцмана и Муху своим отказом. До конца жизни себе этого не прощу!
— Ну так что дальше, Константин Дмитриевич? Что теперь делать-то?
— Теперь уже ничего не сделаешь. Те, кто спланировал убрать министра, сейчас нашепчут, что надо, президенту, гайки закрутят, поставят под шумок своего человека и начнут по новой ворованные деньги отмывать, только теперь в еще более крупных размерах. Таких, что нам и не снилось. Так что, Сергей, сушим весла, курим махру, — пошутил Голубков.
— Ну нет, я этого Вэна в покое не оставлю! Это теперь дело чести, так сказать.
— Смотри, зубы не пообломай, в одиночку-то. Да и ушел он наверняка за границу...
— Ничего, и за границей достану, — пообещал я. Голубков взглянул на часы.
— Ладно, пошли, а то через пятнадцать минут регистрация закончится.
— Достану! — повторил я упрямо.
Около кафе навстречу нам попался Ивлев. Он, как всегда, расплылся в улыбке.
— Сережа, сосед! А вы что здесь делаете?
— Да так, лечу, — ответил я уклончиво.
— То есть как, лечу? — удивился сосед. — Вы же всего четыре дня, как заехали, и уже «лечу»? Что, не понравилось?
— Понравилось. Дела неотложные в Москве.
— Понимаю... А я вот жену встречаю. Прилетает, все, кончилась моя свободная холостяцкая жизнь, — доверительно сообщил мне Михаил Станиславович. — Вы, кстати, номер свой сдали?
— Сдал, конечно.
— Жаль. А то можно было бы... — Ивлев подмигнул мне и коротко хохотнул. — Эх, бука вы, бука! Все-таки вам нужно больше двигаться и налечь на овощи с зеленью. Клетчатка хорошо укрепляет стенки сосудов и необходима для работы сердца. На вид-то вы неплохо выглядите, но внутри... Последите за здоровьем...
— Пастух! — вдруг окликнул меня чей-то до боли знакомый голос.
Я обернулся. В каких-нибудь трех метрах от меня стояли Артист и Док. Оба одеты по-походному, у обоих загорелые, обветренные лица, за плечами рюкзаки, на ногах горные ботинки — в общем, типичные горные туристы, собравшиеся покорить предгорья Кавказа.
— Ребята! Вы как здесь очутились? — Я бросился к своим пацанам и крепко их обнял. До чего же мне не хватало их все это время!
— Как, как, молча! — сказал Док. — От Боцмана по телефону вчера СОС получили и координаты. Ну и рванули... Я все бросил, Семен тоже с гастролей свалил.
— СОС? — переспросил я. — Он что, здесь?
— Здесь, здесь. Да и Муха тоже... А ты, как я понимаю, тоже сигнал получил? — спросил меня Артист.
— Нет, не было у меня никаких сигналов, — немного растерялся я и вдруг встретился взглядом с Голубковым. Он смотрел в сторону, и вообще вид у него был какой-то отстраненный. И тут до меня наконец дошло! Это он приказал заблокировать мой сотовый на все входящие и исходящие звонки, чтобы звонки не отвлекали меня от операции. Ну что ж, знакомые методы. Очень хотелось мне сказать «дяде Косте» все, что я об этих методах думаю, но все же я взял себя в руки, сказал, стараясь не встречаться с ним глазами: — Сами видите, товарищ полковник, ребята прилетели, так что позвольте мне считать себя свободным. Я остаюсь с ними.
— А как же Вэн? Кровная месть? — Голубков прекрасно знал, на какую «мозоль» надавить.
— Ничего, это за мной не заржавеет.
И Голубков поспешил на регистрацию, а я вернулся к своим парням.
— Ну что, братцы, какие там координаты?
— Сорок семь километров к северо-востоку от города. Оттуда пришел сигнал.
— Сорок семь так сорок семь. Будем использовать все транспортные средства, только мне нужна будет горная экипировка...
— Так вы что, никуда не летите? В поход собрались? — горячо заинтересовался Ивлев, который все еще «тусовался» рядом с нами.
— Да, обстоятельства, знаете ли, изменились, — продолжая изображать нудного чинушу, важно ответил я. — Хочу послушаться вашего совета, попробовать полечить свою аритмию в горных условиях...
— Не слишком ли большая нагрузка для начала? — с сомнением покачал головой мой наивный сосед.
— А вам не пора идти жену встречать, Михаил Станиславович? — заботливо спросил я.
Он не обиделся. Но отвязался не сразу...
Глава четвертая. Заветный чемоданчик
1
Антон Владленович танцевал посреди кабинета, звонко хлопая себя ладонями по ляжкам. На экране огромного телевизора Надежда Бабкина пела залихватскую казачью песню. Звук был таким громким, что подрагивали коллекционные фарфоровые тарелки на стене.
Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул Саша с папкой под мышкой.
— Почему без стука? — прокричал ему Антон Владленович, переставая танцевать и приглушая звук телевизора.
— Я стучал, вы не слышали, — робко заметил Саша.
— Да ладно врать-то. Я все слышу, даже когда ты на другом конце города во сне пердишь! — Антон Владленович весело рассмеялся, подошел к Саше, ударил его по плечам. — Ну что, казачок, сделано дело?
— Сделано, — кивнул Саша.
— То-то. Как говорится, делу время, а потехе час. Вот и настал наш час, Сашок. Давай-ка мы с тобой по рюмочке, за успех нашего безнадежного предприятия.
— Давайте, — кивнул Саша. С молчаливого позволения хозяина откинул крышку столика-глобуса, вынул из гнезда пузатую бутылку коньяку, выставил два больших коньячных бокала. — Сколько вам?
— Не спрашивай, наливай полный. — По всему было видно, что у Антона Владленовича сегодня чудеснейшее настроение.
Саша протянул боссу наполненный почти до краев бокал. Себе налил все-таки меньше.
— Да ты что, чужое пить стесняешься? — Антон Владленович покачал головой. — Верно замечено: широта души — она с бабками приходит. А нищета человека в угол загоняет... Ничего, покрутишься с мое, пооботрешься, пообвыкнешься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77