Он влил в себя еще одну порцию и растянулся на тахте. «Его тайна» – так он сказал Доусону. Это прозвучало так, будто он знал что-то, но не понимал. Его тайна... Какая-то навязчивая идея. Некая страсть, сумерки души. Или что-то мистическое. Определенная последовательность слов, некая цепь чисел...
И сколько же всего? Пока четверо. Конец или вообще беспредельность? Первый от тоски, второй для забавы, третий ради девушки, четвертый ради юноши, пятый из-за серебра, шестой из-за золота, седьмой для тайны, которую никому не выдам. Да, это была чья-то тайна... Только вот чья?
«Кому-то пришло в голову устроить себе чертовски веселенькое развлечение...» – услышал Кэлли собственные слова. И дальше: «Он, видно, балдеет от такой забавы. Это придает его странствиям по городу особый смак. Ему нравится сам процесс, сладкий миг убийства еще впереди. Подкрасться... Я думаю, что именно так все и происходит. Это, несомненно, выглядит для меня убедительно...»
Кэлли влил в себя третью рюмку бренди – ту самую, которая должна была бы разом сделать его и вялым и сонным. Он был сбит с толку и раздражен, словно вдруг заснул в поезде, а потом проснулся на своей остановке и мигом понял, что попал туда, где ему совсем не хотелось быть. «Сладкий миг убийства еще впереди». Деликатес, который вы приберегли на будущее. Вы заставляете себя не трогать его, чтобы снова и снова испытать предвкушение удовольствия. Нечто такое, чего вы с вожделением ожидаете. Вкус которого вот-вот отведаете. При мысли об этом у вас сводит челюсти и рот наполняется слюной...
Кэлли подумал об этом человеке. Как же он отбирает свои жертвы? Как определяет, куда ему идти? Он представил себе нечто одушевленное, откуда-то сверху взирающее на город, движущееся кругами и вдруг останавливающееся... Сначала это была просто тень, но постепенно она приобрела очертания, превратившись в птицу, возможно в ястреба, серповидные крылья которого рассекали воздух, а глаза были такими зоркими, что ничего не могло укрыться от них.
Высоко-высоко... Вознесясь в мир безмолвия над людским шумом и суетой, над автомобилями и криками, над звуками клаксонов и смехом, он выискивал нужное место, нужного человека, который мог быть где угодно, кем угодно, и ощущал свою власть... Скользящий полет посвистывание перьев на концах крыльев, ветер, ударяющий в грудь при стремительном пикировании вниз, в мгновенном, молниеносном падении, без всякого предупреждения... Как вдруг нагрянувшая любовь или смерть.
«Откуда же я знаю все эти вещи, – удивился Кэлли. – О ком это я думаю?» И он услышал, как его собственный голос произносит: «Я полагаю, что именно так все и происходит. Это, несомненно, выглядит для меня убедительно».
Глава 11
На следующее утро, довольно рано, Эрик Росс застрелил мужчину, ехавшего на работу на мотоцикле. Солнце только что взошло, и никакого другого транспорта на этой улице не было. Мужчина успел отъехать всего несколько ярдов от двери собственного дома. Его жена, услышав грохот, выскочила из дому: она подумала, что муж наехал на разлитое масло или на рассыпанный гравий. Кругом была кровь, но на теле мужа не видно было никаких повреждений. Казалось, он просто потерял сознание.
А когда приехала «скорая помощь», врачи сказали женщине, что ее муж мертв. Поскольку он умер до их приезда, причину смерти удалось установить лишь немного позднее.
В тот же день, но попозже, Росс застрелил еще одного человека, игравшего в теннис в дорогом клубе, в Ричмонде. Счет к тому времени был 30:0, так что оставался один сет. Теннисист подбросил мячик вверх, взмахнул рукой с ракеткой и только было наклонился для подачи. Пуля попала ему точно в сердце и отбросила назад, как рыбу, выхваченную удочкой из воды. Никакого звука при этом почти не было слышно. Только стук упавшего мяча: цок, цок, тук-тук-тук...
* * *
А под звуки полуночного сигнала на часах он застрелил Салли Редмонд. Для Салли это был трудный вечер: все столики в ресторане от семи до десяти были разобраны. Никто не желал брать ничего на заказ. Какой-то парень упился в стельку и посшибал вино на трех столиках, когда возвращался из уборной. Страшно подумать, что это было! Шеф-повар тем временем обварил себе руку паром и без умолку жаловался по этому поводу.
Салли жила через пару улиц от ресторана – всего-то пять минут ходьбы. Росс увидел в перекрестье прицела ее переносицу. Он вдохнул, медленно выдохнул и разнес ей полголовы.
На следующий день он застрелил двух мужчин. А еще день спустя – сначала женщину, а потом мужчину. Абсолютно ничего предсказуемого в выборе этих людей и мест их убийства не было.
На четвертый день он застрелил женщину. На пятый – еще одну. На шестой – мужчину и двух женщин.
А на седьмой день он застрелил в общей сложности пятерых: четверых из них – одновременно, когда они сидели в машине с откидным верхом и дожидались зеленого сигнала светофора.
Глава 12
Обычно люди не думают о том, что им может грозить опасность, хотя она подстерегает их и когда они переходят улицу, и когда ведут машину, едут в поезде или ходят по строительным лесам. Лишь немногие осознают эту опасность.
Теперь же тревогу за свою жизнь испытывали все. И не потому, что в теленовостях этой истории отводилось каждый вечер более получаса. И не потому, что газеты пестрели гигантскими заголовками типа «ТЕРРОР», «ГОРОД СМЕРТИ» и на все лады смаковали сенсационные сообщения. Не потому, наконец, что высшие чины полиции, появлявшиеся на телеэкранах и цитируемые в прессе, много болтали, но очень мало говорили по сути дела.
Нет, люди думали об опасности потому, что теперь это могло случиться с каждым. С каждым из них. Люди шли от дома к машине, оглядываясь по сторонам и не забывая посмотреть вверх. Никто не ходил по улицам пешком, если только в этом не было прямой необходимости. Прогулы стали обычным явлением. Пригородные поезда прибывали к основным станциям, заполненными наполовину, а иногда и на треть против обычного. Рестораны, пивнушки, театры и кинотеатры несли чудовищные убытки. В конторах ни один служащий не садился за рабочий стол у окна. Полки продуктовых супермаркетов были полупустыми, потому что люди делали закупки уже не на дни, а на недели, а продажа морозильных камер выросла втрое. Улицы, расположенные в стороне от основных городских магистралей в полдень выглядели так же, как в середине ночи: тишина и всего несколько прохожих. Все, кто только мог уехать из Лондона, уехали. Как будто шла война и город был осажден.
У Робина Кэлли теперь было много помощников, их стало так много, что он в сущности не мог уже и претендовать на руководство расследованием. Были консультанты из группы «С-11», из отдела по особо опасным преступлениям, из спецотряда по борьбе с терроризмом, из контрразведки, из военной разведки, а еще по телефону постоянно звонили из двух американских антитеррористических спецгрупп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
И сколько же всего? Пока четверо. Конец или вообще беспредельность? Первый от тоски, второй для забавы, третий ради девушки, четвертый ради юноши, пятый из-за серебра, шестой из-за золота, седьмой для тайны, которую никому не выдам. Да, это была чья-то тайна... Только вот чья?
«Кому-то пришло в голову устроить себе чертовски веселенькое развлечение...» – услышал Кэлли собственные слова. И дальше: «Он, видно, балдеет от такой забавы. Это придает его странствиям по городу особый смак. Ему нравится сам процесс, сладкий миг убийства еще впереди. Подкрасться... Я думаю, что именно так все и происходит. Это, несомненно, выглядит для меня убедительно...»
Кэлли влил в себя третью рюмку бренди – ту самую, которая должна была бы разом сделать его и вялым и сонным. Он был сбит с толку и раздражен, словно вдруг заснул в поезде, а потом проснулся на своей остановке и мигом понял, что попал туда, где ему совсем не хотелось быть. «Сладкий миг убийства еще впереди». Деликатес, который вы приберегли на будущее. Вы заставляете себя не трогать его, чтобы снова и снова испытать предвкушение удовольствия. Нечто такое, чего вы с вожделением ожидаете. Вкус которого вот-вот отведаете. При мысли об этом у вас сводит челюсти и рот наполняется слюной...
Кэлли подумал об этом человеке. Как же он отбирает свои жертвы? Как определяет, куда ему идти? Он представил себе нечто одушевленное, откуда-то сверху взирающее на город, движущееся кругами и вдруг останавливающееся... Сначала это была просто тень, но постепенно она приобрела очертания, превратившись в птицу, возможно в ястреба, серповидные крылья которого рассекали воздух, а глаза были такими зоркими, что ничего не могло укрыться от них.
Высоко-высоко... Вознесясь в мир безмолвия над людским шумом и суетой, над автомобилями и криками, над звуками клаксонов и смехом, он выискивал нужное место, нужного человека, который мог быть где угодно, кем угодно, и ощущал свою власть... Скользящий полет посвистывание перьев на концах крыльев, ветер, ударяющий в грудь при стремительном пикировании вниз, в мгновенном, молниеносном падении, без всякого предупреждения... Как вдруг нагрянувшая любовь или смерть.
«Откуда же я знаю все эти вещи, – удивился Кэлли. – О ком это я думаю?» И он услышал, как его собственный голос произносит: «Я полагаю, что именно так все и происходит. Это, несомненно, выглядит для меня убедительно».
Глава 11
На следующее утро, довольно рано, Эрик Росс застрелил мужчину, ехавшего на работу на мотоцикле. Солнце только что взошло, и никакого другого транспорта на этой улице не было. Мужчина успел отъехать всего несколько ярдов от двери собственного дома. Его жена, услышав грохот, выскочила из дому: она подумала, что муж наехал на разлитое масло или на рассыпанный гравий. Кругом была кровь, но на теле мужа не видно было никаких повреждений. Казалось, он просто потерял сознание.
А когда приехала «скорая помощь», врачи сказали женщине, что ее муж мертв. Поскольку он умер до их приезда, причину смерти удалось установить лишь немного позднее.
В тот же день, но попозже, Росс застрелил еще одного человека, игравшего в теннис в дорогом клубе, в Ричмонде. Счет к тому времени был 30:0, так что оставался один сет. Теннисист подбросил мячик вверх, взмахнул рукой с ракеткой и только было наклонился для подачи. Пуля попала ему точно в сердце и отбросила назад, как рыбу, выхваченную удочкой из воды. Никакого звука при этом почти не было слышно. Только стук упавшего мяча: цок, цок, тук-тук-тук...
* * *
А под звуки полуночного сигнала на часах он застрелил Салли Редмонд. Для Салли это был трудный вечер: все столики в ресторане от семи до десяти были разобраны. Никто не желал брать ничего на заказ. Какой-то парень упился в стельку и посшибал вино на трех столиках, когда возвращался из уборной. Страшно подумать, что это было! Шеф-повар тем временем обварил себе руку паром и без умолку жаловался по этому поводу.
Салли жила через пару улиц от ресторана – всего-то пять минут ходьбы. Росс увидел в перекрестье прицела ее переносицу. Он вдохнул, медленно выдохнул и разнес ей полголовы.
На следующий день он застрелил двух мужчин. А еще день спустя – сначала женщину, а потом мужчину. Абсолютно ничего предсказуемого в выборе этих людей и мест их убийства не было.
На четвертый день он застрелил женщину. На пятый – еще одну. На шестой – мужчину и двух женщин.
А на седьмой день он застрелил в общей сложности пятерых: четверых из них – одновременно, когда они сидели в машине с откидным верхом и дожидались зеленого сигнала светофора.
Глава 12
Обычно люди не думают о том, что им может грозить опасность, хотя она подстерегает их и когда они переходят улицу, и когда ведут машину, едут в поезде или ходят по строительным лесам. Лишь немногие осознают эту опасность.
Теперь же тревогу за свою жизнь испытывали все. И не потому, что в теленовостях этой истории отводилось каждый вечер более получаса. И не потому, что газеты пестрели гигантскими заголовками типа «ТЕРРОР», «ГОРОД СМЕРТИ» и на все лады смаковали сенсационные сообщения. Не потому, наконец, что высшие чины полиции, появлявшиеся на телеэкранах и цитируемые в прессе, много болтали, но очень мало говорили по сути дела.
Нет, люди думали об опасности потому, что теперь это могло случиться с каждым. С каждым из них. Люди шли от дома к машине, оглядываясь по сторонам и не забывая посмотреть вверх. Никто не ходил по улицам пешком, если только в этом не было прямой необходимости. Прогулы стали обычным явлением. Пригородные поезда прибывали к основным станциям, заполненными наполовину, а иногда и на треть против обычного. Рестораны, пивнушки, театры и кинотеатры несли чудовищные убытки. В конторах ни один служащий не садился за рабочий стол у окна. Полки продуктовых супермаркетов были полупустыми, потому что люди делали закупки уже не на дни, а на недели, а продажа морозильных камер выросла втрое. Улицы, расположенные в стороне от основных городских магистралей в полдень выглядели так же, как в середине ночи: тишина и всего несколько прохожих. Все, кто только мог уехать из Лондона, уехали. Как будто шла война и город был осажден.
У Робина Кэлли теперь было много помощников, их стало так много, что он в сущности не мог уже и претендовать на руководство расследованием. Были консультанты из группы «С-11», из отдела по особо опасным преступлениям, из спецотряда по борьбе с терроризмом, из контрразведки, из военной разведки, а еще по телефону постоянно звонили из двух американских антитеррористических спецгрупп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123