Браун принял меня доброжелательно. Он оказался пожилым человеком, похожим на вышедшего в тираж спортсмена. Спортивный вид придавал ему густой загар — Браун только что возвратился с выбора натуры, где и успел загореть.
Вручив мне сценарий, который ему предстояло снимать, он попросил прочитать его и высказать свое мнение.
На следующий день я пришел к нему и откровенно сказал, что мне сценарий не понравился. Браун был озадачен. Желая получить работу, ассистенты обычно хвалили любой сценарий. А тут пришел молодой нахал и привередничает.
— Вот как!.. — сказал Браун, — А худсовет принял сценарий «на ура»!
На меня этот аргумент не подействовал. Браун спросил.
— Что же вам не понравились?
— Все! — сказал я откровенно.
— Любопытно, любопытно!.. — В качестве своего сценария Браун, видимо, не сомневался. — А все-таки, что именно?
Сценарий был о том, как один командир военного корабля опирался на личный состав, а другой, хороший, но заблуждающийся, не опирался. Поэтому жена, ушла от него к другому командиру корабля, к тому, кто опирался. А к финалу, когда незадачливый муж понял свое заблуждение и тоже стал опираться, возвратилась к нему и объяснила, что своим уходом хотела исправить его. Она не изменила мужу (ведь она советская женщина!). А ее уход был чисто педагогическим приемом. И муж был благодарен жене за этот урок.
— На мой взгляд, сценарий поучительный. Что же вам пришлось не по вкусу? — допытывался Браун.
— Все это от начала до конца — вранье! — запальчиво сказал я. — Тот, кто писал сценарий, ничего не знает ни о морской службе, ни о морском флоте, ни о семейной этике. Жены не из-за этого уходят от своих мужей. Матросы — не серая скотинка без принципов и самоуважения. Это неправда и притом оскорбительная. И конфликт... Даже мальчишка из третьего класса, если его спросить, надо ли опираться на личный состав, ответит утвердительно. Зачем же взрослых людей полтора часа держать в темноте и кормить этой манной кашкой?!
Я не нахальничал. Мне были ненавистны фильмы, в которых таким «благородным» способом жены исправляли своих мужей. В то время подобные фильмы были не редкостью.
Не следует думать, однако, что таким оставался весь советский кинематограф. У нас всегда были и великолепные фильмы, и подлинные шедевры. «Чапаев» Васильевых, «Машенька» Ю. Райзмана, «Мы из Крондштата» Е. Дзигана, «Мечта» М. Ромма, «Богдан Хмельницкий» И. Савченко, «У самого синего моря» Б. Барнета, «Детство» и «Мои университеты» М. Донского... Да всех не перечислишь. Они, а не эта жвачка, были для меня лицом советского фильма и примерами искусства, которому я мечтал служить.
Браун огорчился.
— Вы не правы, — сказал он обижено и повторил: — Вы не правы. Сценарий утвержден худсоветом студии, его читали адмиралы... — При слове «адмиралы» он повысил голос и сделал многозначительную паузу. — Им все понравилось.
— Вы просили меня высказать свое мнение, — напомнил я.
— А мнение адмиралов для вас, конечно, ничего не значит?
Я упрямо молчал.
— Ну, что ж... — Браун с сожалением смотрел на меня. — Хорошо, — наконец сказал он. — Если вам не нравится наш сценарий, ознакомьтесь с другими сценариями студии. Найдете лучший, я не обижусь, я даже помогу вам перейти в другую группу.
Это был благородный поступок, я не мог не оценить его.
Я просмотрел все сценарии студии. Все они были либо такого же качества, либо гораздо хуже. Я возвратился к Брауну: все-таки незлой человек, а работать где-то все равно надо. Надо кормить семью. У меня в то время не было ни копейки.
Скоро мы выехали на съемки в Одессу.
Браун называл себя маринистом (специалистом по морским фильмам). Он обычно снимал свои фильмы летом, на морском берегу. Отдыхал, снимая, и снимал, отдыхая. На свои съемки он приглашал большегрудых спортсменок, усаживал их в кресла рядом с собой. Дамы, польщенные его вниманием, смущались и пялили глаза на московских артистов.
Браун знал ремесло, но снимал, в общем-то, средние картины. Впрочем, были у него и удачи, например «Максимка» по Станюковичу. Там была хорошая литература.
Я больше не вторгался в творческую лабораторию своего шефа. Честно выполнял свои обязанности ассистента — и только.
Приезд Ирины и Пашеньки
Когда в Киев приехала Ирина, я был в экспедиции. На вокзале ее встретили с роскошным букетом цветов Яша Базелян и Сергей Параджанов. Ирина была смущена и растрогана. Случалось, я дарил ей большие букеты сирени, но таких «фирменных» букетов ей еще никто не дарил.
— А где мальчик? — спросил Параджанов.
Ирина ответила, что Павлик пока что остался у Гришиных родителей в селе Каплуновка.
Она в Москве без прописки, я — здесь, в Киеве. Но нельзя же все время жить врозь. И вот Ирина приехала, чтобы подготовить для Павлика жилье, а после уже привезти и его.
— С жильем будет непросто, — сказал Яша. — Я сам живу у Сергея, вернее, у его тетки. — И начал рассказывать о сложности этой проблемы.
Ирина с огорчением слушала его. Между тем к перрону подошел другой поезд.
— Дай-ка сюда на минуту... — Параджанов забрал у Ирины цветы и отдал их студийной секретарше Яне. После чего вместе с ней побежал к какому-то вагону. Ирина, не понимая, что происходит, осталась стоять на месте.
Потом выяснилось, — Яна и Параджанов встречали какого-то известного артиста (кажется, Астангова), и букет предназначался ему. Но, увидев на перроне приехавшую Ирину, Параджанов решил устроить ей эффектную встречу. Забрал букет у Яны и преподнес Ирине. Теперь же этим букетом пора было встретить следующего гостя.
Ирина оценила шутку и рассмеялась. На Параджанова невозможно было обижаться. Он всегда жил, играя. Забавлялся и забавлял других.
После встречи знаменитого артиста, которого Яна повезла в гостиницу, Параджанов не оставил Ирину одну в незнакомом городе, а повез ее на квартиру своей тетки.
Тетка была в это время в отъезде. Ирине предложили диван в отдельной комнате. И она, утомленная дорогой и впечатлениями, заснула. Под утро раздался стук в дверь: возвратилась тетка.
Открыв ей, Параджанов приложил палец к губам.
— Только тихо. Спит женщина.
— Опять ты приводишь в дом своих девок! — возмутилась темпераментная тетка.
— Это жена Гриши Чухрая, — объяснил Параджанов.
Тетка замолчала. А утром, познакомившись с Ириной, она сменила гнев на милость и оказалась гостеприимной хозяйкой. Ирина ей понравилась.
За завтраком все принялись обсуждать, как Ирина должна поступить, чтобы получить место в студийном общежитии. Под руководством Параджанова был составлен сложный план действий. Сейчас обращаться на студию бесполезно. Надо поехать за мальчиком и оттуда послать телеграмму на студию: ЕДУ С РЕБЕНКОМ, БУДУ ТОГДА-ТО. ПРОШУ ВСТРЕТИТЬ. ЖЕНА ЧУХРАЯ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55