И вдруг – бац! Налетает смерть и смахивает человека, как муху со стены...»
По крайней мере один из поклонников Голсуорси признает, что был полностью захвачен чтением романа: миссис Томас Гарди пишет Аде: «Он (Томас Гарди. – К. Д.) брал книгу с собой в постель, чтобы почитать немного, если проснется, – это первый случай за нашу совместную жизнь, когда он брал книгу на ночь...»
Издание книги совпало со смертью Лилиан Саутер, и Джон с Адой решили найти утешение в очередном путешествии за границу. 19 ноября в итальянском городе Мерано к ним присоединились молодые супруги Саутеры. Сохранились дневниковые записи Рудольфа об этой поездке, в которых он описывает, как бесконечно предупредителен к Аде был Джон; так, например, на ночном поезде, направлявшемся на юг, в Сицилию, «Дж.Г. поместил нас всех очень удобно. Не устаешь удивляться, наблюдая, какую заботу он проявлял в дороге об А. – все было сделано как нужно, каждое ее желание и прихоть выполнялись». Или в Сиракузах: «Дж. Г. намерен перебраться поближе к солнышку – через Египет в Африку или на юг Африки, если здесь погода не исправится. Он постоянно думает об А. и о том, чтобы ей было хорошо».
Интересно узнать, какое впечатление забота Голсуорси производила на постороннего наблюдателя; в своем «Портрете Барри» Цинтия Асквит пишет: «Голсуорси, который нравился мне все больше и больше, был похож на идеального школьного учителя из пьесы, а его манеры были, как всегда, безукоризненны. То, как он вскакивает за завтраком, когда его жена входит в комнату, и бросается к буфету, чтобы поухаживать за ней, производило на других мужей магическое воздействие. Чувствуя, что они должны следовать его примеру, они (весьма неубедительно) делали вид, что ведут себя так всегда. Результатом их непривычного рвения было громыханье тарелками и разлитый кофе...» Во время путешествий Джон часто читал своим компаньонам вслух. В Тунисе это были его любимые «Записки Пиквикского клуба», в 1926 году в Аризоне – «Остров сокровищ». Позднее, во время той же поездки, читая «Гордость и предубеждение», он прокомментировал: «Как это все длинно и глупо! Разве люди когда-нибудь так говорили...» И Джейн Остин так и осталась для него белым пятном. Он был заметно привязан к своим любимым писателям, среди которых почетное место занимал Стивенсон. Бросив читать Джейн Остин, он обратился к «Катрионе» и пришел к следующему заключению: «Когда начинаешь сравнивать Стивенсона и Гарди, то приходишь к выводу, что здесь вообще нечего сравнивать. У Стивенсона все сама жизнь, у Гарди все сама смерть...» Среди современных молодых писателей Голсуорси больше всех нравился Генри Уильямсон, и он много сделал, чтобы помочь ему в начале его пути; он считал «Вечную нимфу» Маргарет Кеннеди «лучшим романом, написанным женщиной за последнее время», а к роману своего давнего протеже Ральфа Моттрэма «Испанская ферма» написал предисловие. Он также читал вслух то, над чем работал в данный момент; во время путешествия по Италии и Северной Африке это была «Серебряная ложка».
Голсуорси отсутствовали в Англии почти полгода и вернулись на родину в начале мая 1925 года. Но и в этом году Голсуорси не суждено было снискать расположение критики; его новая пьеса «Спектакль» продержалась в Сент-Мартинз-тиэтр короткий срок в июле. «Пресса, нагоняи которой неизбежны, постаралась изо всех сил «разделать» пьесу», – писал он Андре Шеврийону. А на следующий год роман «Серебряная ложка», став бестселлером и в Англии и в Америке, был также неблагоприятно оценен критикой.
Безусловно расстроенный этими неудачами, Голсуорси объявил, что его следующая пьеса «Побег» будет последней пьесой в его жизни. «Побег» был написан в Америке в феврале 1926 года: «Я неожиданно увлекся драмой и за две недели написал пьесу (извините меня – я раньше никогда такого не делал). Это странная пьеса – просто эпизоды...» – писал он Грэнвиллу-Баркеру. Но его пьеса «из эпизодов» о молодом человеке, который случайно убил полицейского, несправедливо обвинившего проститутку в том, что она приставала к мужчинам, имела большой успех. Поставленная Лионом М. Лайоном, она целый год шла на сцене Амбассадордз-тиэтр.
Глава 33
БЕРИ-ХАУЗ
Супруги Саутеры прочно вошли в жизнь Голсуорси, и неудивительно, что они решили поселиться вместе с дядей и тетей. Нужно было продать Фрилендз-Хауз – дом, приобретенный Голсуорси для сестры и племянника, и купить небольшой деревенский дом для Рудольфа и Ви, где Ада и Джон смогли бы иметь pied-?-terre, как в Уингстоне. В августе 1926 года после бесплодных поисков в районе Пулбороу в Суссексе они случайно узнали о том, что продается дом под названием Бери-Хауз. И хотя его размеры были не совсем подходящими, Джон настоял на том, чтобы осмотреть его; в описании дома было сказано, что он построен в «стиле Тюдоров» и имеет пятнадцать спальных комнат.
«Мне очень запомнилось, как дядя завернул за угол и увидел спускающиеся к меловым холмам террасы. Быстро оглянувшись, он сказал: «Это нам подходит», даже не заходя в сам дом. «Но он слишком велик», – сказал я с ужасом, чувствуя, как у меня подкашиваются ноги при виде поместья с серым каменным фасадом, средниками на окнах и большой, выложенной плитами крышей. «Ничего, старина, – сказал дядя, – мы его покупаем, и, если вы с Ви не возражаете, вы будете жить здесь вместе с нами».
Так все и вышло. Дом был куплен за девять тысяч фунтов, вместо трех тысяч, которые они планировали потратить на покупку; сделка состоялась 16 августа 1926 года. Дом принадлежал Голсуорси, но истинными хозяевами в нем были Рудольф и Ви. Ви взяла на себя обязанности домоправительницы. Кроме того, постоянное присутствие в Бери молодой пары сделало жизнь супругов Голсуорси более приятной.
Странно, что человек, столь чуждый эгоистическим побуждениям, как Голсуорси, так решительно выбрал этот дом, который никогда особенно не нравился Аде – «ее угнетала жизнь у подножия горы» – и который отпугивал молодых Саутеров своим размером и великолепием; к тому же, возможно, они не так уж и стремились жить бок о бок со своими пожилыми родственниками.
Бери заставил своих обитателей жить на более широкую ногу, чем они привыкли; Дороти Истон все это не понравилось: «Все было по-другому... теперь уже не совершались прогулки, как в Дартмуре, а после ленча нужно было играть в теннис или крокет». Хью Уолпол нашел, что Бери «действительно очень красивый дом с жемчужно-серым фасадом и видом на лужайки, переходящие в открытое поле. Внутри дом очень чистый и сияет, как внутренность ореха; стены дома повсюду украшены картинами племянника Голсуорси. Все очень артистично и исполнено в свободном стиле. И все это очень похоже на оформление одной из книг Джона».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
По крайней мере один из поклонников Голсуорси признает, что был полностью захвачен чтением романа: миссис Томас Гарди пишет Аде: «Он (Томас Гарди. – К. Д.) брал книгу с собой в постель, чтобы почитать немного, если проснется, – это первый случай за нашу совместную жизнь, когда он брал книгу на ночь...»
Издание книги совпало со смертью Лилиан Саутер, и Джон с Адой решили найти утешение в очередном путешествии за границу. 19 ноября в итальянском городе Мерано к ним присоединились молодые супруги Саутеры. Сохранились дневниковые записи Рудольфа об этой поездке, в которых он описывает, как бесконечно предупредителен к Аде был Джон; так, например, на ночном поезде, направлявшемся на юг, в Сицилию, «Дж.Г. поместил нас всех очень удобно. Не устаешь удивляться, наблюдая, какую заботу он проявлял в дороге об А. – все было сделано как нужно, каждое ее желание и прихоть выполнялись». Или в Сиракузах: «Дж. Г. намерен перебраться поближе к солнышку – через Египет в Африку или на юг Африки, если здесь погода не исправится. Он постоянно думает об А. и о том, чтобы ей было хорошо».
Интересно узнать, какое впечатление забота Голсуорси производила на постороннего наблюдателя; в своем «Портрете Барри» Цинтия Асквит пишет: «Голсуорси, который нравился мне все больше и больше, был похож на идеального школьного учителя из пьесы, а его манеры были, как всегда, безукоризненны. То, как он вскакивает за завтраком, когда его жена входит в комнату, и бросается к буфету, чтобы поухаживать за ней, производило на других мужей магическое воздействие. Чувствуя, что они должны следовать его примеру, они (весьма неубедительно) делали вид, что ведут себя так всегда. Результатом их непривычного рвения было громыханье тарелками и разлитый кофе...» Во время путешествий Джон часто читал своим компаньонам вслух. В Тунисе это были его любимые «Записки Пиквикского клуба», в 1926 году в Аризоне – «Остров сокровищ». Позднее, во время той же поездки, читая «Гордость и предубеждение», он прокомментировал: «Как это все длинно и глупо! Разве люди когда-нибудь так говорили...» И Джейн Остин так и осталась для него белым пятном. Он был заметно привязан к своим любимым писателям, среди которых почетное место занимал Стивенсон. Бросив читать Джейн Остин, он обратился к «Катрионе» и пришел к следующему заключению: «Когда начинаешь сравнивать Стивенсона и Гарди, то приходишь к выводу, что здесь вообще нечего сравнивать. У Стивенсона все сама жизнь, у Гарди все сама смерть...» Среди современных молодых писателей Голсуорси больше всех нравился Генри Уильямсон, и он много сделал, чтобы помочь ему в начале его пути; он считал «Вечную нимфу» Маргарет Кеннеди «лучшим романом, написанным женщиной за последнее время», а к роману своего давнего протеже Ральфа Моттрэма «Испанская ферма» написал предисловие. Он также читал вслух то, над чем работал в данный момент; во время путешествия по Италии и Северной Африке это была «Серебряная ложка».
Голсуорси отсутствовали в Англии почти полгода и вернулись на родину в начале мая 1925 года. Но и в этом году Голсуорси не суждено было снискать расположение критики; его новая пьеса «Спектакль» продержалась в Сент-Мартинз-тиэтр короткий срок в июле. «Пресса, нагоняи которой неизбежны, постаралась изо всех сил «разделать» пьесу», – писал он Андре Шеврийону. А на следующий год роман «Серебряная ложка», став бестселлером и в Англии и в Америке, был также неблагоприятно оценен критикой.
Безусловно расстроенный этими неудачами, Голсуорси объявил, что его следующая пьеса «Побег» будет последней пьесой в его жизни. «Побег» был написан в Америке в феврале 1926 года: «Я неожиданно увлекся драмой и за две недели написал пьесу (извините меня – я раньше никогда такого не делал). Это странная пьеса – просто эпизоды...» – писал он Грэнвиллу-Баркеру. Но его пьеса «из эпизодов» о молодом человеке, который случайно убил полицейского, несправедливо обвинившего проститутку в том, что она приставала к мужчинам, имела большой успех. Поставленная Лионом М. Лайоном, она целый год шла на сцене Амбассадордз-тиэтр.
Глава 33
БЕРИ-ХАУЗ
Супруги Саутеры прочно вошли в жизнь Голсуорси, и неудивительно, что они решили поселиться вместе с дядей и тетей. Нужно было продать Фрилендз-Хауз – дом, приобретенный Голсуорси для сестры и племянника, и купить небольшой деревенский дом для Рудольфа и Ви, где Ада и Джон смогли бы иметь pied-?-terre, как в Уингстоне. В августе 1926 года после бесплодных поисков в районе Пулбороу в Суссексе они случайно узнали о том, что продается дом под названием Бери-Хауз. И хотя его размеры были не совсем подходящими, Джон настоял на том, чтобы осмотреть его; в описании дома было сказано, что он построен в «стиле Тюдоров» и имеет пятнадцать спальных комнат.
«Мне очень запомнилось, как дядя завернул за угол и увидел спускающиеся к меловым холмам террасы. Быстро оглянувшись, он сказал: «Это нам подходит», даже не заходя в сам дом. «Но он слишком велик», – сказал я с ужасом, чувствуя, как у меня подкашиваются ноги при виде поместья с серым каменным фасадом, средниками на окнах и большой, выложенной плитами крышей. «Ничего, старина, – сказал дядя, – мы его покупаем, и, если вы с Ви не возражаете, вы будете жить здесь вместе с нами».
Так все и вышло. Дом был куплен за девять тысяч фунтов, вместо трех тысяч, которые они планировали потратить на покупку; сделка состоялась 16 августа 1926 года. Дом принадлежал Голсуорси, но истинными хозяевами в нем были Рудольф и Ви. Ви взяла на себя обязанности домоправительницы. Кроме того, постоянное присутствие в Бери молодой пары сделало жизнь супругов Голсуорси более приятной.
Странно, что человек, столь чуждый эгоистическим побуждениям, как Голсуорси, так решительно выбрал этот дом, который никогда особенно не нравился Аде – «ее угнетала жизнь у подножия горы» – и который отпугивал молодых Саутеров своим размером и великолепием; к тому же, возможно, они не так уж и стремились жить бок о бок со своими пожилыми родственниками.
Бери заставил своих обитателей жить на более широкую ногу, чем они привыкли; Дороти Истон все это не понравилось: «Все было по-другому... теперь уже не совершались прогулки, как в Дартмуре, а после ленча нужно было играть в теннис или крокет». Хью Уолпол нашел, что Бери «действительно очень красивый дом с жемчужно-серым фасадом и видом на лужайки, переходящие в открытое поле. Внутри дом очень чистый и сияет, как внутренность ореха; стены дома повсюду украшены картинами племянника Голсуорси. Все очень артистично и исполнено в свободном стиле. И все это очень похоже на оформление одной из книг Джона».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92