Несмотря на звание майора и солидный стаж работы в угро, все звали его просто Паша — внешность располагала. Черты его лица можно было назвать классическими, но какими-то женственными: прямой нос, брови вразлет, большие карие глаза, густые, волнистые волосы, — любая девушка позавидует. Но при этом романтическом облике — нордическая невозмутимость.
— Андрей, есть свидетель, который видел этих двоих без масок, — сообщил Зудов.
— Обоих? — удивился майор.
Многие сотрудники управления уже дали подробные показания. Из них следовало одно и то же: все видели двух грабителей, один был в маске, второй зачем-то бросил ее на месте преступления.
— Да, причем он даже разговаривал с ними, — подтвердил Павел. — И такие характерные портреты выдает, вплоть до шрамов на башке.
— Никого не узнал?
Павел отрицательно качнул головой.
— Не похоже на наш контингент. Молодняк какой-то. Совсем салаги.
После интенсивного общения с тем самым «начальником», который еще совсем недавно разговаривал с преступниками, Колодников имел на руках приметы налетчиков. Напоследок он спросил Марка Осиповича Сиротина, главного инженера:
— Скажите, а вы сможете их опознать в случае задержания?
— Без сомнения. — У Сиротина была прямо-таки военная выправка, хотя кадровым офицером он никогда не был. Просто, как и все невысокие мужчины, Марк Осипович страдал комплексом неполноценности и старался выглядеть чуть выше, чем был на самом деле.
— Знаете, многие ведь потом отказываются от своих показаний, боятся идти в свидетели, — настаивал майор.
Сиротин обиженно поджал губы и решительно замотал головой:
— Не так воспитан, чтобы какой-то там шпаны бояться. А на лица у меня память отменная, можно сказать уникальная. Я помню всех, с кем работал за последние тридцать лет. Вот пройду по улице и, если человек хоть неделю у нас работал, сразу узнаю и даже скажу кто, когда и кем. А вы можете себе представить, сколько людей прошло через наше предприятие? Тысячи!
— Тогда мы чуть попозже съездим в управление, — сказал Андрей, оглядываясь в поисках Пашки, который приехал на своей машине, — и покажем вам нашу картотеку. Может, вы кого и узнаете.
На поиски Зудова Колодников убил полчаса и лишь в самом последнем боксе громадного автопарка обнаружил его беседующим с щуплым мужичком пропитой наружности. Увидев начальство, Паша начал прощаться со своим собеседником.
— Это кто? — спросил его Андрей.
— Лекарь, старший.
— Брат Лешки? — удивился Колодников. — Какой он старый. Младший-то года три уж как крякнул?
Колодников был еще пацаном, когда братья Лекаревы «держали» его район.
Затрапезная одежда и помятый вид мужичка удивительно не сходились в его памяти с прифранченной парой блатных «королей».
— Да больше! — пояснил Павел. — Лет пять уже. Дозу перебрал. А этот живучий оказался, с иглы слез. А насчет того, что старый, такты посиди, сколько он, мы на тебя посмотрим, — засмеялся Пашка. — Он сейчас притих, здесь уже два года работает вулканизаторщиком, стучит мне потихоньку.
— Ну и что, есть какая-нибудь наколка? — заинтересовался Колодников. Но Павел его огорчил:
— Нет. Или не знает. Лекарь давно не при делах. Отошел от всего, уже не в авторитете.
Андрей кивнул.
— Тогда свози этого свидетеля, Сиротин его фамилия, да? Вот отвези его в управление, пусть посмотрит картотеку.
«Опознает кого или нет?» — думал Колодников, глядя вслед этой забавной парочке — рослому Зудову и на две головы ниже его главному инженеру.
Глава 3
Над этим вопросом задумались в это же время еще четыре человека, находившиеся на другом конце города. После выпитой водки основной мандраж у них прошел, только дымили все непрерывно, прикуривая одну сигарету от другой.
— Не хрен было подставляться, — сказал самый старший, худой мужике седыми висками. По сравнению с остальными членами банды он казался почти стариком, хотя ему только стукнуло тридцать семь. Видимо, когда-то он был очень хорош собой, и, хотя жизнь потрепала его изрядно и щеки изрезали морщины, а волосы поредели, порода все еще просматривалась в его как бы стертом облике. На таких, как он, женщины реагируют мгновенно.
Обильные наколки на руках, голос с хрипотцой, манеры Геры, по паспорту Александра Герасимова, — все говорило о богатом опыте по части отсидок в местах не столь отдаленных. Между тем он с высоты своего опыта продолжал разбор полетов:
— …А теперь вы засветились как на рентгене, а такой фарт, он до времени.
Да, Серый, завтра, а лучше сегодня же ботву свою сбрей, приметная больно.
— Чего? — не понял Сергей. — Какую ботву?
— Шевелюру свою долбаную, вот какую! Засветился ты с ней по-крупному. На хрен тебе было маску снимать?
Сергей промолчал, он не стал объяснять, что в пылу борьбы она перевернулась и он, ничего не видя, просто-напросто запаниковал. Но прическа Сергея действительно была слишком приметна. Сзади, ниже затылка, она сходила на нет, спереди длинные волосы падали парню на глаза, и он постоянно закидывал их назад.
— Нет, надо делить деньги и сваливать отсюда, и как можно скорее, — нервно сказал Витька, раскормленный парень, ровесник налетчиков. В свои восемнадцать лет он уже весил сто десять килограммов. Кличка у него была простая и соответствующая — Толстый. Он на это не обижался, привык. Именно он в момент ограбления сидел за рулем зеленой «девятки», и именно в его храбрости сомневался Серый.
— Вот так мы все и погорим, — усмехнулся Гера. — Один свалит, а других подставит. Мамочка твоя ведь сразу побежит к ментам: "Ой, сынку любимый пропал!
Целую ноченьку не ночует!" А те пробьют тебя по машине — зеленая «девятка», и все, кимблямс нашей компании. Ментам ведь после этого вычислить твоих друзей будет раз плюнуть. — Гера убрал усмешку, глаза обдали Витьку свинцовым холодом.
Если что отчудишь, Толстый, — найду и яйца лично откручу. Медленно и с душой.
Все понял?
— Понял, — поежился Толстый. — Че ты так сразу?
— Ас тобой по-другому нельзя. Когда стволы отдавал, не засветился? — сменил тему Гера.
— Да нет, мы же по-быстрому, минута в минуту. Я подъехал ровно без пяти, он дверь приоткрыл, я сумку отдал, и все. На улице не было никого: ни машин, ни людей.
— Хорошо, — сбавил тон Гера, — теперь о деле. То, что вы не сгорели, это чудо Божьей Матери, ей свечку поставить не забудьте. Валить надо было сразу, обоих! Я же вам говорил, дуракам! Валить!
— Так баба в секунду сомлела, зачем ее-то мочить? — попробовал возразить Серый и потрогал большой синяк под глазом — напоминание об убитом охраннике.
— Ее счастье, что сомлела, а в следующий раз — сразу, без базара.
Свидетели нам не нужны.
— В какой «следующий раз»? — удивился Толстый. — Ты это про что, Гера? Мы только на это дело подписывались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Андрей, есть свидетель, который видел этих двоих без масок, — сообщил Зудов.
— Обоих? — удивился майор.
Многие сотрудники управления уже дали подробные показания. Из них следовало одно и то же: все видели двух грабителей, один был в маске, второй зачем-то бросил ее на месте преступления.
— Да, причем он даже разговаривал с ними, — подтвердил Павел. — И такие характерные портреты выдает, вплоть до шрамов на башке.
— Никого не узнал?
Павел отрицательно качнул головой.
— Не похоже на наш контингент. Молодняк какой-то. Совсем салаги.
После интенсивного общения с тем самым «начальником», который еще совсем недавно разговаривал с преступниками, Колодников имел на руках приметы налетчиков. Напоследок он спросил Марка Осиповича Сиротина, главного инженера:
— Скажите, а вы сможете их опознать в случае задержания?
— Без сомнения. — У Сиротина была прямо-таки военная выправка, хотя кадровым офицером он никогда не был. Просто, как и все невысокие мужчины, Марк Осипович страдал комплексом неполноценности и старался выглядеть чуть выше, чем был на самом деле.
— Знаете, многие ведь потом отказываются от своих показаний, боятся идти в свидетели, — настаивал майор.
Сиротин обиженно поджал губы и решительно замотал головой:
— Не так воспитан, чтобы какой-то там шпаны бояться. А на лица у меня память отменная, можно сказать уникальная. Я помню всех, с кем работал за последние тридцать лет. Вот пройду по улице и, если человек хоть неделю у нас работал, сразу узнаю и даже скажу кто, когда и кем. А вы можете себе представить, сколько людей прошло через наше предприятие? Тысячи!
— Тогда мы чуть попозже съездим в управление, — сказал Андрей, оглядываясь в поисках Пашки, который приехал на своей машине, — и покажем вам нашу картотеку. Может, вы кого и узнаете.
На поиски Зудова Колодников убил полчаса и лишь в самом последнем боксе громадного автопарка обнаружил его беседующим с щуплым мужичком пропитой наружности. Увидев начальство, Паша начал прощаться со своим собеседником.
— Это кто? — спросил его Андрей.
— Лекарь, старший.
— Брат Лешки? — удивился Колодников. — Какой он старый. Младший-то года три уж как крякнул?
Колодников был еще пацаном, когда братья Лекаревы «держали» его район.
Затрапезная одежда и помятый вид мужичка удивительно не сходились в его памяти с прифранченной парой блатных «королей».
— Да больше! — пояснил Павел. — Лет пять уже. Дозу перебрал. А этот живучий оказался, с иглы слез. А насчет того, что старый, такты посиди, сколько он, мы на тебя посмотрим, — засмеялся Пашка. — Он сейчас притих, здесь уже два года работает вулканизаторщиком, стучит мне потихоньку.
— Ну и что, есть какая-нибудь наколка? — заинтересовался Колодников. Но Павел его огорчил:
— Нет. Или не знает. Лекарь давно не при делах. Отошел от всего, уже не в авторитете.
Андрей кивнул.
— Тогда свози этого свидетеля, Сиротин его фамилия, да? Вот отвези его в управление, пусть посмотрит картотеку.
«Опознает кого или нет?» — думал Колодников, глядя вслед этой забавной парочке — рослому Зудову и на две головы ниже его главному инженеру.
Глава 3
Над этим вопросом задумались в это же время еще четыре человека, находившиеся на другом конце города. После выпитой водки основной мандраж у них прошел, только дымили все непрерывно, прикуривая одну сигарету от другой.
— Не хрен было подставляться, — сказал самый старший, худой мужике седыми висками. По сравнению с остальными членами банды он казался почти стариком, хотя ему только стукнуло тридцать семь. Видимо, когда-то он был очень хорош собой, и, хотя жизнь потрепала его изрядно и щеки изрезали морщины, а волосы поредели, порода все еще просматривалась в его как бы стертом облике. На таких, как он, женщины реагируют мгновенно.
Обильные наколки на руках, голос с хрипотцой, манеры Геры, по паспорту Александра Герасимова, — все говорило о богатом опыте по части отсидок в местах не столь отдаленных. Между тем он с высоты своего опыта продолжал разбор полетов:
— …А теперь вы засветились как на рентгене, а такой фарт, он до времени.
Да, Серый, завтра, а лучше сегодня же ботву свою сбрей, приметная больно.
— Чего? — не понял Сергей. — Какую ботву?
— Шевелюру свою долбаную, вот какую! Засветился ты с ней по-крупному. На хрен тебе было маску снимать?
Сергей промолчал, он не стал объяснять, что в пылу борьбы она перевернулась и он, ничего не видя, просто-напросто запаниковал. Но прическа Сергея действительно была слишком приметна. Сзади, ниже затылка, она сходила на нет, спереди длинные волосы падали парню на глаза, и он постоянно закидывал их назад.
— Нет, надо делить деньги и сваливать отсюда, и как можно скорее, — нервно сказал Витька, раскормленный парень, ровесник налетчиков. В свои восемнадцать лет он уже весил сто десять килограммов. Кличка у него была простая и соответствующая — Толстый. Он на это не обижался, привык. Именно он в момент ограбления сидел за рулем зеленой «девятки», и именно в его храбрости сомневался Серый.
— Вот так мы все и погорим, — усмехнулся Гера. — Один свалит, а других подставит. Мамочка твоя ведь сразу побежит к ментам: "Ой, сынку любимый пропал!
Целую ноченьку не ночует!" А те пробьют тебя по машине — зеленая «девятка», и все, кимблямс нашей компании. Ментам ведь после этого вычислить твоих друзей будет раз плюнуть. — Гера убрал усмешку, глаза обдали Витьку свинцовым холодом.
Если что отчудишь, Толстый, — найду и яйца лично откручу. Медленно и с душой.
Все понял?
— Понял, — поежился Толстый. — Че ты так сразу?
— Ас тобой по-другому нельзя. Когда стволы отдавал, не засветился? — сменил тему Гера.
— Да нет, мы же по-быстрому, минута в минуту. Я подъехал ровно без пяти, он дверь приоткрыл, я сумку отдал, и все. На улице не было никого: ни машин, ни людей.
— Хорошо, — сбавил тон Гера, — теперь о деле. То, что вы не сгорели, это чудо Божьей Матери, ей свечку поставить не забудьте. Валить надо было сразу, обоих! Я же вам говорил, дуракам! Валить!
— Так баба в секунду сомлела, зачем ее-то мочить? — попробовал возразить Серый и потрогал большой синяк под глазом — напоминание об убитом охраннике.
— Ее счастье, что сомлела, а в следующий раз — сразу, без базара.
Свидетели нам не нужны.
— В какой «следующий раз»? — удивился Толстый. — Ты это про что, Гера? Мы только на это дело подписывались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80