Ужасная глупость!
Раньше, чем я успел достойно ответить, прозвучала сирена. К нам приближался корабль. Я вскочил и, прихрамывая, побежал на капитанский мостик. Неужели люди так быстро нас отыскали?
Оказывается, я зря беспокоился. Грузовик, который Дрейкан вызвал из Северного дома, вышел нам навстречу. Мне следовало сообщить капитану, кого из людей я выбрал, и возвращаться к своим обязанностям.
Мы с Дрейканом спустились в трюм. Просматривая списки, пират удивился:
– Аппетитики у тебя, юноша! Способные к деторождению самки, крупные сильные рабы… Пожалуй, кое-кого придется заменить. – И отчеркнул ногтем добрую половину списка.
– Высший предел Дрейкан! – возмутился я. – Это грабеж и пиратство! Кто же мне останется?
– Хватит и этих. А если хочешь… – он огляделся и ткнул пальцем в моего недавнего знакомца, – добавь его.
Историк дружески подмигнул мне. Я задохнулся от возмущения:
– Но почему?!
– Да потому, что ты уродливый крылохвост, друг мой.
И как всегда, у меня не нашлось, что ответить.
Весна в разгаре… Асурогама встретила меня ароматами ужасмина и цветущих прудов. Я шел по городу, поглядывая на сверстников свысока. Прошедшие дни сделали меня не головастиком, но мужем. Я видел кровь и смерть, я шел сквозь кинжальные залпы митральез, глядя, как умирают мои товарищи. И череп богомола улыбался мне сквозь туман силового поля.
Высокая кровь бурлила во мне.
Мне хотелось писать стихи, петь, танцевать. Хотелось любви не знавших нереста девчонок.
Увы, жизнь распорядилась иначе.
Людей я выгрузил в террариумы Северного дома. Профессор остался доволен. Из всех прибывших пленников он выбрал именно моего собеседника. Мне тогда не показалось это странным, хотя и должно было насторожить.
А вскоре стало вовсе не до подозрений. Рабочие будни накрыли меня с головой. Наш с человеком разговор стерся в памяти, сделавшись пустым и неважным. Другое волновало меня. Приближался день нереста, а профессор, казалось, совершенно забыл о своем обещании. Я то оранжевел, то розовел, думая о тебе, Майя. Мне казалось, что ты совершенно не полюбишь асура с таким плебейским числом крови, как у меня.
Наконец я набрался смелости и отправился к профессору. Тут-то все и случилось.
Подойдя к дверям лаборатории, я услышал голоса.
– Верхний предел и мой друг, – говорил профессор Норбу, – вы узнали суть моего открытия. Смотрю в небо из глубокого колодца – так мне стыдно перед вами.
– Теперь мне нельзя рождаться асуром, – отвечал знакомый голос. – Напортачили вы, Норбу, нечего сказать! Зачем вы провели на мне этот безжалостный эксперимент?
– Делаю восточное лицо. Вы предупреждали меня, однако я был слеп, как кистеперая рыба из глубоководных пещер. Что же теперь?
– Прежде всего сотрите все файлы с описанием открытия. Вы ведь ни с кем не делились результатами?..
Профессор издал звук «ию», что означало «конечно же нет».
– Прекрасно, – продолжал историк. – Значит, вытащите из компьютера жесткий диск и обработайте магнитным напильником. Затем просверлите дырку и налейте внутрь кислоты…
– …лучше я истолку его в порошок и скормлю каббалам, пораньям и щукальмарам в своем аквариуме. Это будет вернее.
– Хорошо. Лаборатория защищена от подслушивания? Скажите Намсе, чтобы вычистил жучки. Он добрый мальчишка, но старания ему не хватает.
– Да-да. Я сам включу пылесос. Смотрю на вас снизу вверх.
С ужасом слушал я эту беседу. Тысячный кровью Норбу, Норбу, которому каждый месяц делают прививки хитрости, одурачен тупым землянином! С трудом я сдерживался, чтобы не ворваться в лабораторию и не положить этому конец.
– Что касается меня, – продолжал человек, – тут все ясно. Дальше доминиона людей ваша тайна не уйдет. Но что делать с вами?
– Не знаю, великий предел человек… Вы объяснили, как аморально то, что я придумал. Но слаб асур, слаб, понимаете?.. – В интонациях профессора выделились отчаянные «и» и безнадежные «а». – Мне так и хочется самому пройти эту несложную процедуру – чавкая и похрюкивая, словно самка непарнокопытного тапира. Я, я, я – вот что важно! Мое число крови! Что говорить о других? О простодушных и недалеких моих соотечественниках вроде простачка Намсы? Да они ж за лишний пункт маму в синий цвет выкрасят.
Слова эти возмутили меня до глубины души. Гневно раздувая горловой мешок, я рванул ручку двери.
Моему взору открылась ужасная картина. Голый по пояс профессор сидел в кресле. Человек держал колбу с прозрачной жидкостью и осторожно смывал с груди Норбу знак высочайшего кровью. Неудивительно, что профессор выдал свой секрет. Более жестокой пытки, чем эта, не существует.
– Мерзавец! – вскричал я, выхватывая оружие. При этом я совершенно забыл, что ношу в кобуре дуэльный пистолет вместо табельного бластера.
Выстрелил я безупречно. Колба разлетелась брызгами, и жидкость полилась профессору на грудь. Знак тысячного кровью зашипел и испарился. Профессор схватил себя за горло и уткнулся носом в клавиатуру. На плече землянина расплылось темное пятно.
– Здравствуй, Намса, – сказал он. – Как твое число крови? Ты уже сдал зачет по дуэлям?
Наш разговор в трюме «Сен-Mo» всплыл в памяти. Я действительно начал с ним дуэль. И выстрелил первым!
– Чем заряжено? – кивнул он на пистолет.
– Когтем выпейядки Эмта.
– От этого противоядия нет. Дай-ка свое оружие.
Не смея противиться, я протянул ему пистолет – ведь теперь была его очередь стрелять. Землянин заткнул оружие за пояс брюк.
– Моего выстрела не будет, – сообщил он в ответ на мой недоуменный взгляд. – Думаю, пираты всем растрепали о вашем вызове. А яд скоро подействует.
Он мог не продолжать. Я представил страшную картину: мертвый землянин с окровавленным плечом, шип выпейядки в ране… Любой, кто войдет сюда, увидит, что он убит первым выстрелом. Раб! Из моего дуэльного пистолета!
Я рухнул на колени:
– Человек! – Я с ужасом вспомнил, что не знаю его имени. – Человек, спасите… пожалуйста… Я не хочу… я…
Одна бабочка святая знает, что я там лепетал. И что молод, и что глуп, и что влюблен беззаветно… Историк покачал головой.
– Встань, Намса, – приказал он. – Не унижайся.
Что он знал об унижении, жалкий человечишка!
– Что же мне теперь делать?
В этот момент послышался стрекот, какой бывает, когда переполняется буфер клавиатуры. Профессор лежал носом на клавише «бэкспэйс»; курсор бежал по экрану, иероглиф за иероглифом удаляя текст.
Я бросился к профессору, чтобы переложить его голову с клавиатуры.
– Не трогай его, Намса, – остановил меня разведчик. – Пусть лежит. Ему уже ничем не поможешь.
Словно подтверждая его слова, пол лаборатории поехал вниз. Компьютерная система Северного дома поняла, что Норбу мертв, и перестраивала помещения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104