Он присел рядом с Велькой и без энтузиазма принялся перепиливать паутину перочинным ножом.
– Но сделайте же что-нибудь! – в отчаянии крикнула Тая. – Вы же мужчина! Герой доминиона!
– Герои нас не спасут, барышня. Спасти нас может лишь чудо. Например…
Инспектор задрал голову.
Звезда летела, все увеличиваясь. При взгляде на нее хотелось загадать желание. И уж конечно это желание одинаково у всех.
Паутицы сдвинулись, замыкая кольцо.
Звезда выросла и, шлепнувшись о склон, покатилась по колючкам. Фонарь отлетел в сторону, мигая отчаянным SOS.
– А вот и моя паства собралась, – сообщила звезда, поднимаясь и отряхиваясь. – Таисия! Что за поведение?! Господи, кто это у вас на коленях?! Бьюсь о заклад, что он не представлен ни мне, ни вашему отцу.
– Да, госпожа Ефросинья, но…
Паутицы зашипели и характерным жестом задрали головы.
– Стойте! – Ефросинья вскинула руки. – Разве не говорил вам Всевышний: не едите, и не едомы будете? Разве не заклинал он вас: питайтесь фигами, и смоквами, и соей насущной – и пребудет благодать на вас, яйцах ваших и гнездах ваших? Ибо слово его есть жатва и ловитва, кусатва и разрыватва, зубовна щелкатва и крыловна шлепатва одновременно, и разве не безумен тот, кто противится писку, и реву, и скрипу господнему?
О чудо! Паутицы слушали пророчицу если не с благоговением, то уж с явным интересом на мордах. Кто-то уже пятился в религиозном ужасе, кто-то с покаянным видом прятал голову под крыло.
Ефросинья повторила импровизированную проповедь на паутичьем, а потом добавила:
– Изыдите же, твари небесные, ибо начнется сейчас процесс воспитательный. А это дело семейное и мое сугубо личное. – И решительным шагом двинулась к падчерице.
Тая поняла, что обычным домашним арестом на этот раз не отделается.
ЭПИЛОГ
Утро вставало над Островом.
Для кого-то это утро началось с горсти камешков, грохнувших в стекло мансарды. Разоспавшийся Велька сбросил одеяло и сел в кровати, протирая глаза.
Солнце только-только заглянуло в его комнату, разрисовывая дощатые стены корабельной медью. Непроснувшийся ветерок трепал вымпел занавески на окне; где-то горнила утренняя птаха.
Больничный запах на мансарде почти не чувствовался. Да и больницы той, если верить фельдшерице кассадовки, Вельке полагалось дня два, не больше. Врач же его продержал почти неделю, придумывая все новые и новые болячки. Врачи – они такие. Особенно когда перед генералами выслуживаются.
Велька влез в ненавистную пижаму и босиком зашлепал к окну. Лазарет размещался в угловой башне Шатона, и это хоть как-то примиряло мальчишку с больничной скукой.
Вообще попавшие в лазарет всеми правдами и неправдами старались устроиться в мансарде. Нижние этажи – для зануд, а в мансарде хоть тесновато, зато обзорчик – закачаешься! И море, и склон, заросший скальной розой, и кусочек стены в драпировках плюща – словно бок гигантского серо-зеленого барабана. Если выбраться на крышу, можно загорать или читать книжку. Или же смотреть, как маршируют кадеты на плацу, – первые дни с ехидцей, потом с завистью.
Велька перегнулся через подоконник, высматривая, кто его разбудил. На крепостной стене, прижавшись спиной к замшелому зубцу, сидела Тая. В соломенной шляпке и белом платье – такая, какой Велька ее впервые встретил.
Увидев мальчишку, она заулыбалась:
– Привет!
– Привет. А ты откуда здесь?.. – грубовато, чтобы скрыть смущение, спросил он.
– Вообще-то я за тобой. Эти сухопутные крысы к тебе не пускают. А я соскучилась очень.
Что-то в слове «соскучилась», в том, как оно было произнесено, заставило Вельку радостно встрепенуться. Он влез животом на подоконник, пугая дремлющих на карнизе попугайчиков. Пятки его опасно повисли в воздухе.
– Тут не сбежишь. Высотища вон какая, а на лестнице фельдшерица дежурит.
– А по фигу! Смотри, что достала. – Тая помахала в воздухе серебристым цилиндром с катушкой. – «Лесной кот», для десантников! Только ты от окна отойди, зацепить может.
Велька спрятался за угол. Жутко интересно было, как из этой дуры стреляют, но в лоб кошкой получить – приятного мало.
Что-то щелкнуло, на подоконник плюхнулся цилиндрик. Он выпустил мягкие лапы и принялся вгрызаться в дерево.
– Готово! – крикнула Та. – Подожди, я пояс отправлю!
Нить, повисшая между мансардой и стеной, оставалась невидимой. От этого по спине бежали мурашки: высотища-то – ого-го! Отправленный Тайкой пояс мчался в пустоте, словно волшебная птица. Вот он ударился о подоконник и полетел назад.
– Ну ты чего? – удивилась Та. – Ловить же надо!
– Ага, – сконфуженно отозвался Велька, – я сейчас.
Поймать пояс удалось лишь с третьей попытки. Велька защелкнул все застежки и осторожно – нить тронешь, без пальца останешься! – прыгнул с подоконника вниз.
Страховочный трос натянулся. Велька поехал вниз – сперва медленно, потом чуть поживее, но все равно не очень быстро. Анизатропная нить, вспомнилось ему. В одну сторону сила трения маленькая, а в другую – ого-го! Это чтобы лететь медленно и в лепешку не разбиться, если перепад высот очень большой.
Стена приближалась плавно и неторопливо. Стали видны ласточкины гнезда и красные искорки цветов в зарослях плюща. Ух, красотища!! Плющ карабкался по стене длинными зелеными языками, но до верха не доходил – силенок не хватало.
Наверное, из-за этой красоты Велька и «пристенился» коленом об камень. Тайка ужасно испугалась. Схватила за пояс и втащила на стену, всего исцарапав:
– Ты что, придурок?!! – набросилась. – Смотреть же надо!
– Ага, блин! Смотреть… Ты бы еще под ноги трос прикнопила, чтобы сразу в стену. – И добавил примирительно: – Ладно. Спасибо, что спасла… А то бы я там совсем закис. – Он принялся сердито расщелкивать пояс. – Меня вчера родаки навещали. Сюси-пуси, чуть не погиб бедняжка!.. Тьфу, блин!
– Я бы раньше пришла, – извиняющимся тоном сказала Тая, – но меня под замком держат.
– Опять?! – удивился Велька. – Да сколько можно?!
– Это все Фрося, гроза Карибов… Растит из меня графа Монте-Кристо. – Тая пошла вперед, мягко переступая по плитам маленькими босыми ступнями.
Велька залюбовался.
– Вообще-то я и сейчас под арестом, – продолжала она. – Меня Аленыч выпустил под честное слово. Это потому, что мы скоро уезжаем.
От неожиданности Велька чуть не споткнулся:
– Как это? Куда?! Надолго?!!
– Не знаю, Вельчонок… Папа не хочет здесь оставаться. Говорит, хватит с него пограничных миров. А Фросю приглашают на Махаон-2 биологом. – Тая хихикнула. – С лягушками разговаривать.
– И… скоро?..
– Через две недели. После Дня Всех Жизней.
– Значит, еще две недели…
Вельке стало тоскливо. Не то чтобы он в Тайку втрескался… вовсе нет! Просто редко когда встретишь девчонку, чтобы так тебя понимала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104