— Все подумают, что ваша мама возвращалась в Москву и случайно попала под поезд.
— Вы, кажется, все продумали, — хмуро заметила Леночка.
— Как будто все, — согласился Королев. — Это ведь и есть наша работа…
Он испытующе посмотрел Леночке в глаза.
— Мы надеемся, вы выдержите свою роль до конца.
Леночка промолчала.
— Помните, до тех пор, пока Мария Сергеевна не вернется домой, все, что с ней произошло, абсолютная тайна. Вы не скажете ничего ни Глазунову, ни следователю, ни милиции. Тем более что далеко не всем из них будет известна истина. Ваша задача — опознать маму и сыграть нелегкую роль убитой горем дочери.
— Хорошо, — сказала Леночка. — Это ужасно, но если надо, я сделаю так, как вы говорите.
— Запомните одну деталь, — сказал Королев. — Труп… той женщины… сильно изуродован, но на левой руке, выше локтя, имеется татуировка. Вы скажете это следователю. На левой руке у нее вытатуировано: “ЛЮСЯ + БОРЯ”.
— Мама и татуировка! — Леночка усмехнулась. — Что это? При чем тут Люся и Боря?
Королев досадливо отмахнулся.
— Это не имеет значения. Вас об этом не спросят. Но на всякий случай… Можете сказать, что татуировка — детская шалость. Люся и Боря были ее лучшими школьными друзьями…
— Хорошо, скажу… — Она чувствовала себя страшно усталой и совершенно беспомощной. — Это все?
— Все, — подтвердил Королев.
— Тогда я пойду. Ведь вы говорите, что мама должна исчезнуть сегодня?
— Совершенно верно.
— Я хочу еще с ней проститься.
— Вряд ли вы успеете…
— Как? Неужели, когда я вернусь, мамы уже не будет?
— Да, вашей мамы уже не будет.
— Как же так? — возмутилась Леночка. — Это же безжалостно!
— Так надо, — мягко произнес Королев. — Не волнуйтесь, все будет хорошо. Я регулярно буду с вами встречаться, а через полтора месяца ваша мама вернется домой, и уж тогда она будет в полной безопасности.
Королев встал.
— Идите, не задерживайтесь, — сказал он. — Я побуду еще с минуту, расплачусь…
Леночка едва дождалась лифта, к метро она бежала, толкая прохожих…
Было около десяти часов, когда она вернулась домой. Навстречу ей вышел Павлик.
— Где мама?
— Ушла.
— Куда?
— Не сказала.
— А когда?
— Около часа назад.
— Одна?
— По-моему, одна.
Леночка рассердилась, закричала:
— Да расскажи толком! Что говорила, что взяла с собой?
Но что Павлик мог ей рассказать?
Он сидел на кухне, читал, ждал Леночку. Мария Сергеевна занималась у себя в комнате. Часов около девяти, а может, и раньше, позвонил телефон. Впрочем, телефон звонил, кажется, и до этого два или три раза. Павлик не очень прислушивался. Он только заметил, что Мария Сергеевна говорила по телефону необычно возбужденно. А потом сразу стала собираться. Павлик только спросил, скоро ли она вернется. Мария Сергеевна ответила, что точно не знает, но, вероятно, часа через три. И еще сказала, что, если Павлик соберется домой, пусть проверит, хорошо ли захлопнулась дверь. Больше она ничего не говорила.
Леночка устало опустилась на стул.
— Как ты думаешь, — несмело спросил Павлик, — куда бы это могла поехать Мария Сергеевна?
— Я думаю… Я думаю… — Леночка долго не могла сообразить, что следует ответить. — Я думаю, — сказала она наконец, — что мама поехала в Рассадино, в лабораторию.
— Да, но что же там делать ночью? — удивился Павлик.
— Откуда я знаю!
— Ты знаешь, я хотел ее проводить, — сказал Павлик, оправдываясь. — Но она категорически запретила.
— “Проводить”, “проводить”! — прикрикнула на него Леночка. — Очень ты ей нужен!
Павлик помолчал.
— Леночка! — спросил он ее снова. — Можно, я дождусь Марию Сергеевну?
— Нет-нет! — решительно запретила она. — Иди домой, я хочу остаться одна.
Глава пятая
Жертва собственной неосторожности
Леночка не спала всю ночь.
Павлик позвонил очень рано, а через час явился самолично.
— Не могу себе простить, что не пошел ее провожать, — взволнованно говорил он, шагая по кухне. –Я всю ночь думал об этом. Надо обратиться в милицию.
— Не надо, — сказала Леночка. — Будем надеяться, что все выяснится…
— Что выяснится?
— Все.
— Ты говоришь так, — сказал Павлик, — точно тебе что-то известно.
— У меня предчувствие…
— Может быть, мне не идти на работу? — предложил Павлик.
— Не выдумывай, пожалуйста, — строго обрезала его Леночка. — Почему это не идти на работу?
— Но ты позвонишь в случае чего? — спросил он. — Может, я тебе понадоблюсь.
— Конечно, — заверила Леночка. — Отправляйся в больницу, а как только что-нибудь выяснится, я тебе сразу же позвоню.
После ухода Павлика ей стало легче, не надо было притворяться, и она почти спокойно стала ждать того, что должно было произойти.
Позвонили ей уже около десяти часов.
— Это квартира товарища Ковригиной?
— Да.
— А кто у телефона?
— А кто вам нужен?
— Ковригина… Елена Викторовна.
— Я у телефона.
— Дочь Марии Сергеевны?
— Да.
— С вами говорят из линейной прокуратуры. Следователь Ползунов. Вы не могли бы сейчас приехать на Киевский вокзал?
— А что случилось?
— Объясним, когда приедете… Ваша мать ранена. Но вы не волнуйтесь.
— Хорошо, я сейчас приеду, — сказала Леночка. — А как вас найти?
Ей объяснили…
Леночке очень не хотелось ехать. Хотя трупы ей, медичке, были не в диковину, она попросту боялась того, что ей предстояло увидеть. Но она должна ехать. Леночка заторопилась. Взяла такси и через пятнадцать минут очутилась на Киевском вокзале.
Нашла прокуратуру, нашла Ползунова, немолодого человека с деревянным лицом. Держался он вежливо, но чувствовалось, что все давно ему надоело — происшествия и преступления, преступники и свидетели, и хотя он делает свое дело, но с большим удовольствием предпочел бы его не делать.
Едва Леночка подошла к его столу, как он сразу догадался, кто перед ним.
— Товарищ Ковригина?.. — Он помолчал, соображая, как бы поделикатнее приступить к делу. — Садитесь, пожалуйста. Видите ли… Я вынужден вас огорчить, но в общем не волнуйтесь. С вашей матерью… — Он поправился: — С вашей мамашей, с товарищем Ковригиной, случилось несчастье. Вы понимаете… Как бы вам сказать… Ваша мамаша попала, по-видимому, под поезд. Вы не волнуйтесь…
И хотя Леночка знала, что все это не так, она побледнела.
Ах как не нравилась ей вся эта инсценировка! Но одновременно где-то в глубине души она немножко гордилась собой — ей доверили тайну, которой не доверили даже этому следователю.
— Попала под поезд?
Следователь заметил ее бледность, встал, подошел к подоконнику, там стоял графин с водой, наполнил стакан, протянул Леночке.
— Выпейте, пожалуйста…
Леночка отстранила его руку.
— Не беспокойтесь… Я готова… — Она вздохнула. — Готова к самому худшему.
Ползунов тоже вздохнул.
— По всей вероятности, товарищ Ковригина пала жертвой собственной неосторожности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Вы, кажется, все продумали, — хмуро заметила Леночка.
— Как будто все, — согласился Королев. — Это ведь и есть наша работа…
Он испытующе посмотрел Леночке в глаза.
— Мы надеемся, вы выдержите свою роль до конца.
Леночка промолчала.
— Помните, до тех пор, пока Мария Сергеевна не вернется домой, все, что с ней произошло, абсолютная тайна. Вы не скажете ничего ни Глазунову, ни следователю, ни милиции. Тем более что далеко не всем из них будет известна истина. Ваша задача — опознать маму и сыграть нелегкую роль убитой горем дочери.
— Хорошо, — сказала Леночка. — Это ужасно, но если надо, я сделаю так, как вы говорите.
— Запомните одну деталь, — сказал Королев. — Труп… той женщины… сильно изуродован, но на левой руке, выше локтя, имеется татуировка. Вы скажете это следователю. На левой руке у нее вытатуировано: “ЛЮСЯ + БОРЯ”.
— Мама и татуировка! — Леночка усмехнулась. — Что это? При чем тут Люся и Боря?
Королев досадливо отмахнулся.
— Это не имеет значения. Вас об этом не спросят. Но на всякий случай… Можете сказать, что татуировка — детская шалость. Люся и Боря были ее лучшими школьными друзьями…
— Хорошо, скажу… — Она чувствовала себя страшно усталой и совершенно беспомощной. — Это все?
— Все, — подтвердил Королев.
— Тогда я пойду. Ведь вы говорите, что мама должна исчезнуть сегодня?
— Совершенно верно.
— Я хочу еще с ней проститься.
— Вряд ли вы успеете…
— Как? Неужели, когда я вернусь, мамы уже не будет?
— Да, вашей мамы уже не будет.
— Как же так? — возмутилась Леночка. — Это же безжалостно!
— Так надо, — мягко произнес Королев. — Не волнуйтесь, все будет хорошо. Я регулярно буду с вами встречаться, а через полтора месяца ваша мама вернется домой, и уж тогда она будет в полной безопасности.
Королев встал.
— Идите, не задерживайтесь, — сказал он. — Я побуду еще с минуту, расплачусь…
Леночка едва дождалась лифта, к метро она бежала, толкая прохожих…
Было около десяти часов, когда она вернулась домой. Навстречу ей вышел Павлик.
— Где мама?
— Ушла.
— Куда?
— Не сказала.
— А когда?
— Около часа назад.
— Одна?
— По-моему, одна.
Леночка рассердилась, закричала:
— Да расскажи толком! Что говорила, что взяла с собой?
Но что Павлик мог ей рассказать?
Он сидел на кухне, читал, ждал Леночку. Мария Сергеевна занималась у себя в комнате. Часов около девяти, а может, и раньше, позвонил телефон. Впрочем, телефон звонил, кажется, и до этого два или три раза. Павлик не очень прислушивался. Он только заметил, что Мария Сергеевна говорила по телефону необычно возбужденно. А потом сразу стала собираться. Павлик только спросил, скоро ли она вернется. Мария Сергеевна ответила, что точно не знает, но, вероятно, часа через три. И еще сказала, что, если Павлик соберется домой, пусть проверит, хорошо ли захлопнулась дверь. Больше она ничего не говорила.
Леночка устало опустилась на стул.
— Как ты думаешь, — несмело спросил Павлик, — куда бы это могла поехать Мария Сергеевна?
— Я думаю… Я думаю… — Леночка долго не могла сообразить, что следует ответить. — Я думаю, — сказала она наконец, — что мама поехала в Рассадино, в лабораторию.
— Да, но что же там делать ночью? — удивился Павлик.
— Откуда я знаю!
— Ты знаешь, я хотел ее проводить, — сказал Павлик, оправдываясь. — Но она категорически запретила.
— “Проводить”, “проводить”! — прикрикнула на него Леночка. — Очень ты ей нужен!
Павлик помолчал.
— Леночка! — спросил он ее снова. — Можно, я дождусь Марию Сергеевну?
— Нет-нет! — решительно запретила она. — Иди домой, я хочу остаться одна.
Глава пятая
Жертва собственной неосторожности
Леночка не спала всю ночь.
Павлик позвонил очень рано, а через час явился самолично.
— Не могу себе простить, что не пошел ее провожать, — взволнованно говорил он, шагая по кухне. –Я всю ночь думал об этом. Надо обратиться в милицию.
— Не надо, — сказала Леночка. — Будем надеяться, что все выяснится…
— Что выяснится?
— Все.
— Ты говоришь так, — сказал Павлик, — точно тебе что-то известно.
— У меня предчувствие…
— Может быть, мне не идти на работу? — предложил Павлик.
— Не выдумывай, пожалуйста, — строго обрезала его Леночка. — Почему это не идти на работу?
— Но ты позвонишь в случае чего? — спросил он. — Может, я тебе понадоблюсь.
— Конечно, — заверила Леночка. — Отправляйся в больницу, а как только что-нибудь выяснится, я тебе сразу же позвоню.
После ухода Павлика ей стало легче, не надо было притворяться, и она почти спокойно стала ждать того, что должно было произойти.
Позвонили ей уже около десяти часов.
— Это квартира товарища Ковригиной?
— Да.
— А кто у телефона?
— А кто вам нужен?
— Ковригина… Елена Викторовна.
— Я у телефона.
— Дочь Марии Сергеевны?
— Да.
— С вами говорят из линейной прокуратуры. Следователь Ползунов. Вы не могли бы сейчас приехать на Киевский вокзал?
— А что случилось?
— Объясним, когда приедете… Ваша мать ранена. Но вы не волнуйтесь.
— Хорошо, я сейчас приеду, — сказала Леночка. — А как вас найти?
Ей объяснили…
Леночке очень не хотелось ехать. Хотя трупы ей, медичке, были не в диковину, она попросту боялась того, что ей предстояло увидеть. Но она должна ехать. Леночка заторопилась. Взяла такси и через пятнадцать минут очутилась на Киевском вокзале.
Нашла прокуратуру, нашла Ползунова, немолодого человека с деревянным лицом. Держался он вежливо, но чувствовалось, что все давно ему надоело — происшествия и преступления, преступники и свидетели, и хотя он делает свое дело, но с большим удовольствием предпочел бы его не делать.
Едва Леночка подошла к его столу, как он сразу догадался, кто перед ним.
— Товарищ Ковригина?.. — Он помолчал, соображая, как бы поделикатнее приступить к делу. — Садитесь, пожалуйста. Видите ли… Я вынужден вас огорчить, но в общем не волнуйтесь. С вашей матерью… — Он поправился: — С вашей мамашей, с товарищем Ковригиной, случилось несчастье. Вы понимаете… Как бы вам сказать… Ваша мамаша попала, по-видимому, под поезд. Вы не волнуйтесь…
И хотя Леночка знала, что все это не так, она побледнела.
Ах как не нравилась ей вся эта инсценировка! Но одновременно где-то в глубине души она немножко гордилась собой — ей доверили тайну, которой не доверили даже этому следователю.
— Попала под поезд?
Следователь заметил ее бледность, встал, подошел к подоконнику, там стоял графин с водой, наполнил стакан, протянул Леночке.
— Выпейте, пожалуйста…
Леночка отстранила его руку.
— Не беспокойтесь… Я готова… — Она вздохнула. — Готова к самому худшему.
Ползунов тоже вздохнул.
— По всей вероятности, товарищ Ковригина пала жертвой собственной неосторожности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49