– Можно сказать, что если сама я – тень той, кем когда-то была, то твой народ – тень тех, кого вы называете Хранителями и кого я могу, по моему мнению, назвать своими детьми, хотя они отдалены от меня не меньше, чем я от той обезьяны, которая бродила сначала по равнинам Африки, а потом подожгла Галактику.
Недавно кто-то говорил Йаме нечто подобное. Кто? Роясь в воспоминаниях, он машинально произнес:
– Все мы тени Хранителей.
– Не все. В этом странном мире полно разных типов людей, да-да, думаю, я могу называть это место миром, – и каждый тип подвергался преобразованию, пока в нем осталась лишь тень его животных предков. Большинство, но не все, содержат в себе долю наследственного материала, полученного от Хранителей. Доминирующие расы вашей ойкумены собраны из разных мест и разных времен, но все они отмечены этим знаком и все верят, что могут подняться на более высокую ступень. На самом деле многие действительно прекратили земное существование, но непонятно, перешли ли они в трансцендентальное состояние или просто вымерли. Однако примитивные расы, которые имеют человеческую внешность, но мало чем отличаются от животных, не носят в себе знака Хранителей, они так и не ступили на путь эволюции, а остаются в своем первобытном состоянии. Я многого не понимаю в вашем мире, но в этом разобралась.
– Если ты поможешь мне понять, откуда я взялся, то, может быть, я сумею помочь тебе.
Женщина улыбнулась:
– Ты пытаешься со мной торговаться. Но ведь я уже сказала тебе, Йамаманама, откуда ты пришел, я тебе уже помогла. Я спела столько песен в твою честь, стольким рассказала о твоем пришествии. Я взрастила героя, чтобы сражаться за тебя. Тебе надлежит быть рядом с ним, в низовьях, и плыть на войну.
Йама вспомнил молодого военачальника и спросил:
– Рядом с Энобарбусом?
– С воином тоже. Но я имела в виду доктора Дисмаса. Он отыскал меня очень давно, раньше, чем я увидела Энобарбуса. Тебе следует быть сейчас с ними. С их помощью, а особенно с моей ты мог бы спасти мир.
Йама рассмеялся.
– Госпожа, я сделаю все, что в моих силах, чтобы сражаться против еретиков, но думаю, что могу не больше, чем любой человек.
– Против еретиков? Не говори глупостей. У меня не было возможности поговорить с тобой, но я за тобой наблюдала. Я слышала твои молитвы после смерти брата. Я знаю, как отчаянно ты хотел стать героем и отомстить за него. Но я помогу тебе добиться большего.
После известия о смерти Тельмона Йама всю ночь молился перед оракулом в храме. Эдил послал двух солдат, чтобы присмотрели за ним, но они заснули, и вот в тишине ночи Йама молился о ниспослании ему знака, что он одержит великую победу в память Тельмона. Тогда ему казалось, что он мечтает обессмертить имя брата, но сейчас он осознал: та молитва была продиктована простым себялюбием. Он хотел определить линию своей жизни, понять ее истоки и знать, что ему назначена необычная судьба. Ему подумалось, что та молитва, возможно, была услышана, но вовсе не так, как он ожидал.
– Ты должен овладеть своим наследием, – заявила женщина. – Я тебе помогу. Вместе мы сможем завершить перемены, которые начал мой оригинал. Я полагаю, ты уже начал исследовать свои возможности. Их очень много, только позволь мне тебя научить.
– Если ты слушала меня, госпожа, ты должна знать, что я молился о том, чтобы спасти мир, а не изменять его.
Неужели ее взгляд потемнел? На мгновение Йаме показалось, что вся ее красота – это просто маска, пленка, скрывающая нечто ужасное.
Она проговорила:
– Если ты хочешь спасти мир, его надо изменить. Перемены – основа жизни. Мир изменится, независимо от того, какая сторона победит в войне. Но лишь одна сторона может гарантировать, что снова не наступит застой. Застой сохраняет мертвое, но душит живое. Часть служителей этого мира осознали это давным-давно. Но они потерпели поражение, а те, что выжили, отправились в изгнание. Теперь они служат нам, и вместе мы победим там, где они проиграли.
Йама вдруг вспомнил холодное зловещее присутствие черной машины, которую он неумышленно призвал на виллу торговца; в этот момент ему потребовалась вся его воля, чтобы не броситься прочь от женщины, как при первом взгляде на нее бежал Пандарас. Теперь он ясно понимал, на чьей стороне этот аватара и куда привезли бы его доктор Дисмас и Энобарбус, не убеги он тогда с пинассы. Доктор Дисмас все ему лгал. Он – шпион еретиков, а Энобарбус – не борец с ними, а воин, тайно сражающийся на их стороне. Ему вовсе не удалось бежать, когда утонул его корабль, он попал в плен к еретикам и стал одним из них или, может быть, его отпустили, потому что он уже был одним из них? Ведь он сам рассказывал о видении, которое говорило с ним из оракула в храме его народа! Теперь Йама знал, кто говорил с молодым воином и какой образ мыслей ему внушили. Не против еретиков, а за них. Какой он был дурак, когда думал иначе!
Он твердо сказал:
– Мир нельзя спасти, противопоставляя друг другу волю тех, кто его сотворил. Я буду бороться с еретиками, а не служить им.
Звон серебристых колокольчиков:
– Ты еще так молод, Йамаманама! Ты продолжаешь цепляться за сказки своего детства! Но ты изменишься. Доктор Дисмас утверждает, что он уже посеял ростки перемен. Посмотри, Йамаманама, все это может быть нашим.
По зеркалу оракула пробежало белое пламя. Йама закрыл глаза, но белый свет оказался внутри него. В нем плавало что-то длинное и узкое, как игла в молоке. Его карта! Нет, не карта, это сам мир! Половина его была зеленой, белой, синей; с одной стороны катила свои воды Великая Река, с другой – тянулись хребты Краевых Гор, сверкала на солнце ледяная шапка истока. Вторая половина была бурой пустыней, испещренной злыми черными шрамами и кратерами; река высохла, снежная шапка исчезла.
Видение долгий миг стояло перед глазами Йамы, безмятежное и прекрасное. Потом оно исчезло, из окна оракула на него снова смотрела женщина, улыбаясь ему на фоне зеленого газона и высоких живых изгородей прекрасного сада.
– Вместе мы совершим великие дела, – наконец сказала она. – Для начала мы переделаем мир и каждое существо в нем.
Йама твердо ответил:
– Ты – фантом одного из людей Древней Расы. Вы выпустили в мир еретиков против воли Хранителей. Ты – мой враг.
– Я не враг тебе, Йамаманама. Как может враг говорить из алтаря?
– Еретики заставили умолкнуть последних аватар Хранителей. Почему бы кому-нибудь другому не занять их места? Зачем ты искушаешь меня глупыми видениями? Никто не может править миром.
Женщина улыбнулась:
– Никто не может им править, и в этом его беда. Любой развитый организм должен иметь руководящий принцип, доминирующую силу, иначе остальные его части начнут воевать друг с другом, и от бездействия наступит паралич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Недавно кто-то говорил Йаме нечто подобное. Кто? Роясь в воспоминаниях, он машинально произнес:
– Все мы тени Хранителей.
– Не все. В этом странном мире полно разных типов людей, да-да, думаю, я могу называть это место миром, – и каждый тип подвергался преобразованию, пока в нем осталась лишь тень его животных предков. Большинство, но не все, содержат в себе долю наследственного материала, полученного от Хранителей. Доминирующие расы вашей ойкумены собраны из разных мест и разных времен, но все они отмечены этим знаком и все верят, что могут подняться на более высокую ступень. На самом деле многие действительно прекратили земное существование, но непонятно, перешли ли они в трансцендентальное состояние или просто вымерли. Однако примитивные расы, которые имеют человеческую внешность, но мало чем отличаются от животных, не носят в себе знака Хранителей, они так и не ступили на путь эволюции, а остаются в своем первобытном состоянии. Я многого не понимаю в вашем мире, но в этом разобралась.
– Если ты поможешь мне понять, откуда я взялся, то, может быть, я сумею помочь тебе.
Женщина улыбнулась:
– Ты пытаешься со мной торговаться. Но ведь я уже сказала тебе, Йамаманама, откуда ты пришел, я тебе уже помогла. Я спела столько песен в твою честь, стольким рассказала о твоем пришествии. Я взрастила героя, чтобы сражаться за тебя. Тебе надлежит быть рядом с ним, в низовьях, и плыть на войну.
Йама вспомнил молодого военачальника и спросил:
– Рядом с Энобарбусом?
– С воином тоже. Но я имела в виду доктора Дисмаса. Он отыскал меня очень давно, раньше, чем я увидела Энобарбуса. Тебе следует быть сейчас с ними. С их помощью, а особенно с моей ты мог бы спасти мир.
Йама рассмеялся.
– Госпожа, я сделаю все, что в моих силах, чтобы сражаться против еретиков, но думаю, что могу не больше, чем любой человек.
– Против еретиков? Не говори глупостей. У меня не было возможности поговорить с тобой, но я за тобой наблюдала. Я слышала твои молитвы после смерти брата. Я знаю, как отчаянно ты хотел стать героем и отомстить за него. Но я помогу тебе добиться большего.
После известия о смерти Тельмона Йама всю ночь молился перед оракулом в храме. Эдил послал двух солдат, чтобы присмотрели за ним, но они заснули, и вот в тишине ночи Йама молился о ниспослании ему знака, что он одержит великую победу в память Тельмона. Тогда ему казалось, что он мечтает обессмертить имя брата, но сейчас он осознал: та молитва была продиктована простым себялюбием. Он хотел определить линию своей жизни, понять ее истоки и знать, что ему назначена необычная судьба. Ему подумалось, что та молитва, возможно, была услышана, но вовсе не так, как он ожидал.
– Ты должен овладеть своим наследием, – заявила женщина. – Я тебе помогу. Вместе мы сможем завершить перемены, которые начал мой оригинал. Я полагаю, ты уже начал исследовать свои возможности. Их очень много, только позволь мне тебя научить.
– Если ты слушала меня, госпожа, ты должна знать, что я молился о том, чтобы спасти мир, а не изменять его.
Неужели ее взгляд потемнел? На мгновение Йаме показалось, что вся ее красота – это просто маска, пленка, скрывающая нечто ужасное.
Она проговорила:
– Если ты хочешь спасти мир, его надо изменить. Перемены – основа жизни. Мир изменится, независимо от того, какая сторона победит в войне. Но лишь одна сторона может гарантировать, что снова не наступит застой. Застой сохраняет мертвое, но душит живое. Часть служителей этого мира осознали это давным-давно. Но они потерпели поражение, а те, что выжили, отправились в изгнание. Теперь они служат нам, и вместе мы победим там, где они проиграли.
Йама вдруг вспомнил холодное зловещее присутствие черной машины, которую он неумышленно призвал на виллу торговца; в этот момент ему потребовалась вся его воля, чтобы не броситься прочь от женщины, как при первом взгляде на нее бежал Пандарас. Теперь он ясно понимал, на чьей стороне этот аватара и куда привезли бы его доктор Дисмас и Энобарбус, не убеги он тогда с пинассы. Доктор Дисмас все ему лгал. Он – шпион еретиков, а Энобарбус – не борец с ними, а воин, тайно сражающийся на их стороне. Ему вовсе не удалось бежать, когда утонул его корабль, он попал в плен к еретикам и стал одним из них или, может быть, его отпустили, потому что он уже был одним из них? Ведь он сам рассказывал о видении, которое говорило с ним из оракула в храме его народа! Теперь Йама знал, кто говорил с молодым воином и какой образ мыслей ему внушили. Не против еретиков, а за них. Какой он был дурак, когда думал иначе!
Он твердо сказал:
– Мир нельзя спасти, противопоставляя друг другу волю тех, кто его сотворил. Я буду бороться с еретиками, а не служить им.
Звон серебристых колокольчиков:
– Ты еще так молод, Йамаманама! Ты продолжаешь цепляться за сказки своего детства! Но ты изменишься. Доктор Дисмас утверждает, что он уже посеял ростки перемен. Посмотри, Йамаманама, все это может быть нашим.
По зеркалу оракула пробежало белое пламя. Йама закрыл глаза, но белый свет оказался внутри него. В нем плавало что-то длинное и узкое, как игла в молоке. Его карта! Нет, не карта, это сам мир! Половина его была зеленой, белой, синей; с одной стороны катила свои воды Великая Река, с другой – тянулись хребты Краевых Гор, сверкала на солнце ледяная шапка истока. Вторая половина была бурой пустыней, испещренной злыми черными шрамами и кратерами; река высохла, снежная шапка исчезла.
Видение долгий миг стояло перед глазами Йамы, безмятежное и прекрасное. Потом оно исчезло, из окна оракула на него снова смотрела женщина, улыбаясь ему на фоне зеленого газона и высоких живых изгородей прекрасного сада.
– Вместе мы совершим великие дела, – наконец сказала она. – Для начала мы переделаем мир и каждое существо в нем.
Йама твердо ответил:
– Ты – фантом одного из людей Древней Расы. Вы выпустили в мир еретиков против воли Хранителей. Ты – мой враг.
– Я не враг тебе, Йамаманама. Как может враг говорить из алтаря?
– Еретики заставили умолкнуть последних аватар Хранителей. Почему бы кому-нибудь другому не занять их места? Зачем ты искушаешь меня глупыми видениями? Никто не может править миром.
Женщина улыбнулась:
– Никто не может им править, и в этом его беда. Любой развитый организм должен иметь руководящий принцип, доминирующую силу, иначе остальные его части начнут воевать друг с другом, и от бездействия наступит паралич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90