Хотя бы из-за Джеймса. Нет, я лгу сама себе. И я поклялась прошлой ночью, что покончу с этим. Я хотела привезти тебе фотографии, потому что при своей ненависти любила тебя, и тогда вечером, когда мы с тобой были вдвоем в библиотеке, я всего на мгновение подумала, что есть шанс…
– Рини, ради всего святого…
– Нет! Я тебя слышала! Все снова было как в Хэмстеде! В точности! А еще говорят, что ничто в жизни не повторяется. Какая жестокая насмешка! Все, что мне было нужно, это открыть дверь и снова увидеть, как ты имеешь мою сестру. Как я сделала это в прошлом году, с одной только разницей, что на этот раз я была одна. По крайней мере, наши дети на сей раз были избавлены от этого зрелища, не увидели, как их отец пыхтит и стонет над их милой тетей Джой.
– Это не…
– … то, что я думаю? – Айрин почувствовала, что ее лицо кривится от подступающих слез. Это разозлило ее – что он по-прежнему способен довести ее до них. – Я не хочу этого слышать, Роберт. Хватит лгать. Хватит твердить: «Это случилось только раз». Все. Надоело.
Он схватил ее за руку.
– Ты думаешь, что я убил твою сестру? – Его лицо казалось больным, возможно, от недосыпа или от чувства вины.
Она хрипло рассмеялась, стряхнув его руку:
– Убил ее? Нет, это не в твоем духе. На что тебе мертвая Джой? В конце концов, ты не стал бы трахать труп.
– Этого не было!
– Тогда что я слышала?
– Не знаю, что ты слышала! Не знаю, кого ты слышала! С ней мог быть кто угодно.
– В твоей комнате? – последовал вопрос.
Его глаза в ужасе расширились.
– В моей… Рини, боже милосердный, это не то, что ты думаешь!
Она скинула с плеч его пальто. Когда оно упало, с пола взметнулось облако пыли.
– Это даже хуже, чем знать, что ты всегда был гнусным лжецом, Роберт. Потому что теперь… теперь и я стала такой. Боже, помоги мне. Я думала, что, если Джой умрет, я освобожусь от боли. Теперь я знаю, что мне не стать свободной, пока не умрешь ты.
– Как ты можешь так говорить? Ты действительно этого хочешь?
Она горько улыбнулась:
– Всем сердцем. О боже, боже! Всем сердцем!
Он отступил от нее, от лежавшего между ними на полу пальто.
Его лицо было пепельно-серым.
– Пусть так и будет, любимая, – хрипло прошептал он.
Линли нашел Джереми Винни на улице, на парковочной площадке, он укладывал в багажник взятого напрокат «морриса» свой чемодан. Винни был в пальто, перчатках и обмотан шарфом; от его дыхания в воздухе равномерно повисало облачко пара. Высокий лоб его розово блестел в лучах солнца, и почему-то казалось, что Винни изрядно вспотел, невзирая на холод. Линли отметил, что он отъезжает первым, необычная манера поведения для газетчика. Линли двинулся к нему по дорожке, под его ногами заскрежетал гравий и лед. Винни поднял голову.
– Рано едете, – заметил Линли.
Журналист кивнул в сторону дома, каменные стены которого были, как чернилами, разрисованы темными тенями раннего утра:
– Не очень-то хочется тут задерживаться.
Он захлопнул крышку багажника и проверил, надежно ли тот заперт. Он выронил ключи и, хрипло откашлявшись, нагнулся, чтобы водворить на место, в потертый кожаный футляр. И наконец, с умеренно скорбным видом посмотрел на Линли – такой бывает, когда первый шок прошел и огромность потери начинает нивелироваться бесконечностью времени.
– Мне почему-то думалось, – сказал Линли, – что журналист должен уезжать последним.
Винни издал резкий, короткий смешок, который относился, похоже, к его собственной персоне, смешок обличающий и недобрый.
– Соорудив репортаж с места преступления? Чтобы не меньше десяти дюймов на первой полосе? Не говоря уже о подписи крупными буквами и рыцарском звании за раскрытие преступления в одиночку? Вы так себе это представляете, инспектор?
Линли вместо ответа спросил:
– Все же почему вы оказались здесь в эти выходные, мистер Винни? Присутствие всех остальных можно так или иначе объяснить. Но ваше… Не могли бы вы вкратце объяснить мне, что и как?
– Разве вчера вечером вы не получили исчерпывающее объяснение от нашей очаровательной Элизабет? Я умирал от желания затащить Джой в постель. Или еще лучше: насиловал ее мозги для материала, который подтолкнет мою карьеру. Выбирайте любой вариант.
– Честно говоря, я бы предпочел правду.
Винни сглотнул, он явно был обескуражен: от полиции он ожидал чего угодно, только не спокойствия. Воинственного требования правды или провоцирующих тычков пальцем в грудь.
– Она была моим другом, инспектор. Вероятно лучшим другом. Иногда мне кажется, моим единственным другом. И вот ее нет. – Его глаза были полны муки, когда он отвернулся к спокойной глади лежавшего в отдалении озера. – Но люди ведь не понимают дружбу такого рода между мужчиной и женщиной. Они норовят что-то сюда приплести. Сделать из нее какую-то дешевку.
Линли был тронут горем журналиста, но, однако, заметил, что тот обошел его вопрос.
– Именно Джой устроила, чтобы вы сюда приехали? Я знаю, что вы звонили Стинхерсту, но это она подготовила почву? Это была ее идея? – Когда Винни кивнул, он спросил: – Но зачем?
– Она сказала, что тревожится из-за изменений в тексте пьесы, как их воспримут Стинхерст и актеры. Сказала, что ей требуется моральная поддержка на случай всяких недоразумений. Я несколько месяцев писал о том, как идет обновление «Азенкура». Ну и подумал, что вполне могу попросить, чтобы мне позволили присутствовать при читке. Поэтому я и приехал. Поддержать ее, как она и просила. Но, как оказывается, толку от меня ни малейшего… Она с таким же успехом могла приехать сюда одна.
– Я видел ваше имя в ее ежедневнике.
– Ничего удивительного. Мы регулярно обедали вместе. На протяжении многих лет.
– Во время этих встреч не говорила ли она вам что-нибудь про эти выходные? Какие-нибудь подробности? Чего от них ждать?
– Сказала только, что состоится читка и что все это может показаться мне интересным.
– Имелась в виду сама пьеса?
Винни вдруг задумался, устремив взгляд в никуда. Когда он все же ответил, его голос прозвучал так, словно его поразила какая-то мысль, которая раньше не приходила ему в голову:
– Джой сказала, что хочет, чтобы я обдумал предварительную статью о пьесе. Какие звезды будут приглашены, пару слов о сюжете, возможно, о материалах, которые она использует. Приезд сюда дал бы мне первые впечатления о характере постановки. Но я… эту информацию я мог бы с легкостью получить и в Лондоне, верно? Мы видимся… виделись достаточно часто. Может, она… опасалась, что с ней может что-то произойти, инспектор? Боже мой, может, она рассчитывала, что я-то уж позабочусь о том, чтобы люди узнали правду?
Линли никак не прокомментировал ни его откровенное неверие в силы полиции, ни самонадеянность: похоже, он искренне полагал, что какой-то журналист способен в одиночку раскопать правду,заменив полицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– Рини, ради всего святого…
– Нет! Я тебя слышала! Все снова было как в Хэмстеде! В точности! А еще говорят, что ничто в жизни не повторяется. Какая жестокая насмешка! Все, что мне было нужно, это открыть дверь и снова увидеть, как ты имеешь мою сестру. Как я сделала это в прошлом году, с одной только разницей, что на этот раз я была одна. По крайней мере, наши дети на сей раз были избавлены от этого зрелища, не увидели, как их отец пыхтит и стонет над их милой тетей Джой.
– Это не…
– … то, что я думаю? – Айрин почувствовала, что ее лицо кривится от подступающих слез. Это разозлило ее – что он по-прежнему способен довести ее до них. – Я не хочу этого слышать, Роберт. Хватит лгать. Хватит твердить: «Это случилось только раз». Все. Надоело.
Он схватил ее за руку.
– Ты думаешь, что я убил твою сестру? – Его лицо казалось больным, возможно, от недосыпа или от чувства вины.
Она хрипло рассмеялась, стряхнув его руку:
– Убил ее? Нет, это не в твоем духе. На что тебе мертвая Джой? В конце концов, ты не стал бы трахать труп.
– Этого не было!
– Тогда что я слышала?
– Не знаю, что ты слышала! Не знаю, кого ты слышала! С ней мог быть кто угодно.
– В твоей комнате? – последовал вопрос.
Его глаза в ужасе расширились.
– В моей… Рини, боже милосердный, это не то, что ты думаешь!
Она скинула с плеч его пальто. Когда оно упало, с пола взметнулось облако пыли.
– Это даже хуже, чем знать, что ты всегда был гнусным лжецом, Роберт. Потому что теперь… теперь и я стала такой. Боже, помоги мне. Я думала, что, если Джой умрет, я освобожусь от боли. Теперь я знаю, что мне не стать свободной, пока не умрешь ты.
– Как ты можешь так говорить? Ты действительно этого хочешь?
Она горько улыбнулась:
– Всем сердцем. О боже, боже! Всем сердцем!
Он отступил от нее, от лежавшего между ними на полу пальто.
Его лицо было пепельно-серым.
– Пусть так и будет, любимая, – хрипло прошептал он.
Линли нашел Джереми Винни на улице, на парковочной площадке, он укладывал в багажник взятого напрокат «морриса» свой чемодан. Винни был в пальто, перчатках и обмотан шарфом; от его дыхания в воздухе равномерно повисало облачко пара. Высокий лоб его розово блестел в лучах солнца, и почему-то казалось, что Винни изрядно вспотел, невзирая на холод. Линли отметил, что он отъезжает первым, необычная манера поведения для газетчика. Линли двинулся к нему по дорожке, под его ногами заскрежетал гравий и лед. Винни поднял голову.
– Рано едете, – заметил Линли.
Журналист кивнул в сторону дома, каменные стены которого были, как чернилами, разрисованы темными тенями раннего утра:
– Не очень-то хочется тут задерживаться.
Он захлопнул крышку багажника и проверил, надежно ли тот заперт. Он выронил ключи и, хрипло откашлявшись, нагнулся, чтобы водворить на место, в потертый кожаный футляр. И наконец, с умеренно скорбным видом посмотрел на Линли – такой бывает, когда первый шок прошел и огромность потери начинает нивелироваться бесконечностью времени.
– Мне почему-то думалось, – сказал Линли, – что журналист должен уезжать последним.
Винни издал резкий, короткий смешок, который относился, похоже, к его собственной персоне, смешок обличающий и недобрый.
– Соорудив репортаж с места преступления? Чтобы не меньше десяти дюймов на первой полосе? Не говоря уже о подписи крупными буквами и рыцарском звании за раскрытие преступления в одиночку? Вы так себе это представляете, инспектор?
Линли вместо ответа спросил:
– Все же почему вы оказались здесь в эти выходные, мистер Винни? Присутствие всех остальных можно так или иначе объяснить. Но ваше… Не могли бы вы вкратце объяснить мне, что и как?
– Разве вчера вечером вы не получили исчерпывающее объяснение от нашей очаровательной Элизабет? Я умирал от желания затащить Джой в постель. Или еще лучше: насиловал ее мозги для материала, который подтолкнет мою карьеру. Выбирайте любой вариант.
– Честно говоря, я бы предпочел правду.
Винни сглотнул, он явно был обескуражен: от полиции он ожидал чего угодно, только не спокойствия. Воинственного требования правды или провоцирующих тычков пальцем в грудь.
– Она была моим другом, инспектор. Вероятно лучшим другом. Иногда мне кажется, моим единственным другом. И вот ее нет. – Его глаза были полны муки, когда он отвернулся к спокойной глади лежавшего в отдалении озера. – Но люди ведь не понимают дружбу такого рода между мужчиной и женщиной. Они норовят что-то сюда приплести. Сделать из нее какую-то дешевку.
Линли был тронут горем журналиста, но, однако, заметил, что тот обошел его вопрос.
– Именно Джой устроила, чтобы вы сюда приехали? Я знаю, что вы звонили Стинхерсту, но это она подготовила почву? Это была ее идея? – Когда Винни кивнул, он спросил: – Но зачем?
– Она сказала, что тревожится из-за изменений в тексте пьесы, как их воспримут Стинхерст и актеры. Сказала, что ей требуется моральная поддержка на случай всяких недоразумений. Я несколько месяцев писал о том, как идет обновление «Азенкура». Ну и подумал, что вполне могу попросить, чтобы мне позволили присутствовать при читке. Поэтому я и приехал. Поддержать ее, как она и просила. Но, как оказывается, толку от меня ни малейшего… Она с таким же успехом могла приехать сюда одна.
– Я видел ваше имя в ее ежедневнике.
– Ничего удивительного. Мы регулярно обедали вместе. На протяжении многих лет.
– Во время этих встреч не говорила ли она вам что-нибудь про эти выходные? Какие-нибудь подробности? Чего от них ждать?
– Сказала только, что состоится читка и что все это может показаться мне интересным.
– Имелась в виду сама пьеса?
Винни вдруг задумался, устремив взгляд в никуда. Когда он все же ответил, его голос прозвучал так, словно его поразила какая-то мысль, которая раньше не приходила ему в голову:
– Джой сказала, что хочет, чтобы я обдумал предварительную статью о пьесе. Какие звезды будут приглашены, пару слов о сюжете, возможно, о материалах, которые она использует. Приезд сюда дал бы мне первые впечатления о характере постановки. Но я… эту информацию я мог бы с легкостью получить и в Лондоне, верно? Мы видимся… виделись достаточно часто. Может, она… опасалась, что с ней может что-то произойти, инспектор? Боже мой, может, она рассчитывала, что я-то уж позабочусь о том, чтобы люди узнали правду?
Линли никак не прокомментировал ни его откровенное неверие в силы полиции, ни самонадеянность: похоже, он искренне полагал, что какой-то журналист способен в одиночку раскопать правду,заменив полицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100