Так она предложила подарок для старшего из детей Энн, хотя день рождения был у самого младшего. (Между прочим, Энн за время болезни очень похудела, но понемногу начала поправляться, подчиняясь приказу есть дочиста со своей тарелки.)
Просьба поехать куда-нибудь пообедать вызвала новые поводы для расстройства Энн, так как за рулем сидела Джейн. Прошло немного времени, прежде чем у Энн возникла необходимость начать произносить слово «правый», что означало «поверни направо», заранее за один квартал от поворота, и ей удалось произнести это слово точно на перекрестке, иначе бы Джейн повернула в неверном направлении или продолжала бы ехать прямо.
Меню в ресторане послужило еще одним источником наставлений и расстройства. Так как Энн не могла читать, то Джейн заказывала блюда, которые, как она хорошо знала, Энн не переносит, а ведь автор всегда спрашивал, съедает ли она все на своей тарелке.
Энн попыталась показать официантке в меню то, что она хотела заказать, но Джейн остановила ее, сказав официантке: «Приказ врача», – и взяла меню в свои руки. Тогда Энн начала указывать пункты в меню, но если она не называла их вслух, Джейн заказывала другое. Это заставило Энн указывать и называть то, что ей хочется, и она получила кое-что из этого. Ее способность читать вскоре достигла точки, когда смогла прочесть весь пункт из меню, но произнести полностью ей не всегда удавалось. Так Джейн заказывала картофельный салат, когда Энн показывала на «жареный картофель», но произносила только «картофель». Вскоре Энн смогла произнести «бифштекс мне умеренный», чтобы ей не заказывали что-нибудь другое.
Почти в самом начале автор научил Энн и Джейн детскому стихотворению «Гороховая каша горяча, гороховая каша холодна» и приказал, читая вслух, делать движения рукой и ногой в такт стихотворения. Этой игрой они занимались регулярно десять-двадцать раз в день. Сначала Джейн произносила стихотворение медленно, а потом увеличивала скорость. Это проделывалось в различное время дня, иногда посередине обеда, иногда даже в ванной во время принятия душа. Постепенно Джейн начала не вовремя делать движения, что заставляло Энн, которая раздраженно делала такие замечания: «нет», «нет, нет», «вот так, вот так» или «нет, вот так», поправлять ее. Не комментируя и не споря, Джейн исправлялась, но делала позже другие ошибки. Кроме того, Джейн начала читать стихотворение в различных темпах. Это также вызвало дополнительное раздражение у Энн, которая вскоре начала с трудом произносить различные слова стихотворения, хотя и частично. Когда Джейн заметила это, то начала намеренно делать ошибки в словах, и часто Энн с трудом произносила правильные слова, часто эта игра составляла честь терапевтического сеанса, так что ее успехи становились все очевиднее.
Автор считал, что в данном случае прямой гипноз недопустим; следовательно, Энн сказали, что его использовать не будут. (Много месяцев спустя Энн объяснила: "Вы дурачили меня, когда сказали, что гипноза не будет.)
Вместо этого автор сказал Энн очень осторожно, тщательно выбирая и произнося слова и, таким образом, удерживая ее внимание: «Когда Энн будет читать это стихотворение (стихотворение о гороховой каше не было единственным), слушайте внимательно, вслушивайтесь в каждый слог. Обратите на него все внимание, отмечайте каждый звук, все согласные и гласные. Вспоминайте каждое слово. Думайте над каждым словом. Тщательно вспоминайте то время, когда вы были маленькой девочкой, и вам нужно было выучить это стихотворение. Вспомните, кто выучил вас ему, где вы стояли и сидели, и как вы были счастливы, когда наконец выучили его».
Вот короткий, но весьма показательный пример косвенного метода фиксации внимания пациентки: вызывая у нее воспоминания событий и ситуаций прошлого и индуцируя, благодаря фиксации внимания на них, состояние транса, автор, вероятно, способствовал развитию возрастной регрессии за счет осторожного использования событий из прошлого, о которых он узнал от Джейн и ее мужа после обстоятельных расспросов.
Кроме того, на самых первых этапах лечения была сделана попытка использовать речь младенцев, все эти слоги «ма», «па», «да» и т. п. как средство научить пациентку говорить. Однако это ущемляло ее самолюбие и подчеркивало ее младенческую беспомощность при разговоре. Это было явно очень опасное средство, хотя позже автор сказал Энн, чтобы она делала это, когда бывает в комнате одна, поскольку она «обещала» делать все, что ей скажут.
Кроме того, автор был единственным человеком, который верил в нее, и поэтому ей захотелось доставить ему удовольствие, а также встать с ним на равных в его глупых трюках. Таким образом, наряду с принудительными, эмоциональными мотивами научиться существовало особое состояние амбивалентности, смешанной симпатии и антипатии. За каждым таким сеансом следовало некоторое улучшение, и Джейн с энтузиазмом сообщала автору о проделанном накануне.
Стихи были перефразированы и вставлены в ситуацию, чтобы персонализировать их в соответствии с прошлым Энн. Так, на одном сеансе был упомянут некий уличный адрес, и Джейн по сигналу автора написала: «Энн и Билли целовались, сидя на дереве». Краска стыда на лице Энн показала, что она полностью помнит этот эпизод из своего детства, и автор сразу же воспользовался этой ситуацией, чтобы зафиксировать внимание Энн, снова подчеркнуть время, место и трудности при заучивании детских стихов и необходимость всегда вслушиваться в каждое слово, в каждый слог и звук. Таким же образом были использованы другие, более или менее вызывающие смущение события из прошлой жизни Энн.
Однажды утром, когда Джейн готовила ужасно безвкусный завтрак для Энн, последняя оттолкнула Джейн в сторону. В тот же день, войдя первой в кабинет автора, Энн, с трудом выговаривая слова, сказала: «Я сержусь на вас, мне очень жаль, очень жаль».
Выражение лица Энн показывало, что она очень зла на Джейн, что она сожалеет об этом, что она чувствует, что автор преследует какую-то цель, заставляя их вести себя подобным образом, и что она хочет убедиться в этом.
В ответ на это автор продекламировал ей экспромтом сочиненное им стихотворение, а Джейн тут же присоединилась к нему:
"Энн сердита, а мы рады,
Зато мы знаем, как ее обрадовать,
Бутылка вина заставит ее сиять,
А муж захочет ее обнять".
В ответ Энн действительно просияла: «Он приезжает! Наконец-то!» Так уж совпали события, что ее муж действительно приезжал в эти дни в город, и весь этот сеанс был посвящен планированию, как проведут эти замечательные дни Энн и ее муж. При этом несколько раз удалось добиться того, чтобы Энн вслух назвала некоторые мероприятия, запланированные на эти дни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
Просьба поехать куда-нибудь пообедать вызвала новые поводы для расстройства Энн, так как за рулем сидела Джейн. Прошло немного времени, прежде чем у Энн возникла необходимость начать произносить слово «правый», что означало «поверни направо», заранее за один квартал от поворота, и ей удалось произнести это слово точно на перекрестке, иначе бы Джейн повернула в неверном направлении или продолжала бы ехать прямо.
Меню в ресторане послужило еще одним источником наставлений и расстройства. Так как Энн не могла читать, то Джейн заказывала блюда, которые, как она хорошо знала, Энн не переносит, а ведь автор всегда спрашивал, съедает ли она все на своей тарелке.
Энн попыталась показать официантке в меню то, что она хотела заказать, но Джейн остановила ее, сказав официантке: «Приказ врача», – и взяла меню в свои руки. Тогда Энн начала указывать пункты в меню, но если она не называла их вслух, Джейн заказывала другое. Это заставило Энн указывать и называть то, что ей хочется, и она получила кое-что из этого. Ее способность читать вскоре достигла точки, когда смогла прочесть весь пункт из меню, но произнести полностью ей не всегда удавалось. Так Джейн заказывала картофельный салат, когда Энн показывала на «жареный картофель», но произносила только «картофель». Вскоре Энн смогла произнести «бифштекс мне умеренный», чтобы ей не заказывали что-нибудь другое.
Почти в самом начале автор научил Энн и Джейн детскому стихотворению «Гороховая каша горяча, гороховая каша холодна» и приказал, читая вслух, делать движения рукой и ногой в такт стихотворения. Этой игрой они занимались регулярно десять-двадцать раз в день. Сначала Джейн произносила стихотворение медленно, а потом увеличивала скорость. Это проделывалось в различное время дня, иногда посередине обеда, иногда даже в ванной во время принятия душа. Постепенно Джейн начала не вовремя делать движения, что заставляло Энн, которая раздраженно делала такие замечания: «нет», «нет, нет», «вот так, вот так» или «нет, вот так», поправлять ее. Не комментируя и не споря, Джейн исправлялась, но делала позже другие ошибки. Кроме того, Джейн начала читать стихотворение в различных темпах. Это также вызвало дополнительное раздражение у Энн, которая вскоре начала с трудом произносить различные слова стихотворения, хотя и частично. Когда Джейн заметила это, то начала намеренно делать ошибки в словах, и часто Энн с трудом произносила правильные слова, часто эта игра составляла честь терапевтического сеанса, так что ее успехи становились все очевиднее.
Автор считал, что в данном случае прямой гипноз недопустим; следовательно, Энн сказали, что его использовать не будут. (Много месяцев спустя Энн объяснила: "Вы дурачили меня, когда сказали, что гипноза не будет.)
Вместо этого автор сказал Энн очень осторожно, тщательно выбирая и произнося слова и, таким образом, удерживая ее внимание: «Когда Энн будет читать это стихотворение (стихотворение о гороховой каше не было единственным), слушайте внимательно, вслушивайтесь в каждый слог. Обратите на него все внимание, отмечайте каждый звук, все согласные и гласные. Вспоминайте каждое слово. Думайте над каждым словом. Тщательно вспоминайте то время, когда вы были маленькой девочкой, и вам нужно было выучить это стихотворение. Вспомните, кто выучил вас ему, где вы стояли и сидели, и как вы были счастливы, когда наконец выучили его».
Вот короткий, но весьма показательный пример косвенного метода фиксации внимания пациентки: вызывая у нее воспоминания событий и ситуаций прошлого и индуцируя, благодаря фиксации внимания на них, состояние транса, автор, вероятно, способствовал развитию возрастной регрессии за счет осторожного использования событий из прошлого, о которых он узнал от Джейн и ее мужа после обстоятельных расспросов.
Кроме того, на самых первых этапах лечения была сделана попытка использовать речь младенцев, все эти слоги «ма», «па», «да» и т. п. как средство научить пациентку говорить. Однако это ущемляло ее самолюбие и подчеркивало ее младенческую беспомощность при разговоре. Это было явно очень опасное средство, хотя позже автор сказал Энн, чтобы она делала это, когда бывает в комнате одна, поскольку она «обещала» делать все, что ей скажут.
Кроме того, автор был единственным человеком, который верил в нее, и поэтому ей захотелось доставить ему удовольствие, а также встать с ним на равных в его глупых трюках. Таким образом, наряду с принудительными, эмоциональными мотивами научиться существовало особое состояние амбивалентности, смешанной симпатии и антипатии. За каждым таким сеансом следовало некоторое улучшение, и Джейн с энтузиазмом сообщала автору о проделанном накануне.
Стихи были перефразированы и вставлены в ситуацию, чтобы персонализировать их в соответствии с прошлым Энн. Так, на одном сеансе был упомянут некий уличный адрес, и Джейн по сигналу автора написала: «Энн и Билли целовались, сидя на дереве». Краска стыда на лице Энн показала, что она полностью помнит этот эпизод из своего детства, и автор сразу же воспользовался этой ситуацией, чтобы зафиксировать внимание Энн, снова подчеркнуть время, место и трудности при заучивании детских стихов и необходимость всегда вслушиваться в каждое слово, в каждый слог и звук. Таким же образом были использованы другие, более или менее вызывающие смущение события из прошлой жизни Энн.
Однажды утром, когда Джейн готовила ужасно безвкусный завтрак для Энн, последняя оттолкнула Джейн в сторону. В тот же день, войдя первой в кабинет автора, Энн, с трудом выговаривая слова, сказала: «Я сержусь на вас, мне очень жаль, очень жаль».
Выражение лица Энн показывало, что она очень зла на Джейн, что она сожалеет об этом, что она чувствует, что автор преследует какую-то цель, заставляя их вести себя подобным образом, и что она хочет убедиться в этом.
В ответ на это автор продекламировал ей экспромтом сочиненное им стихотворение, а Джейн тут же присоединилась к нему:
"Энн сердита, а мы рады,
Зато мы знаем, как ее обрадовать,
Бутылка вина заставит ее сиять,
А муж захочет ее обнять".
В ответ Энн действительно просияла: «Он приезжает! Наконец-то!» Так уж совпали события, что ее муж действительно приезжал в эти дни в город, и весь этот сеанс был посвящен планированию, как проведут эти замечательные дни Энн и ее муж. При этом несколько раз удалось добиться того, чтобы Энн вслух назвала некоторые мероприятия, запланированные на эти дни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163