Вернувшись за свой письменный стол, он проверил электронную почту. Существенного не было почти ничего. Лишь последнее сообщение вызвало его интерес при взгляде на адрес отправителя: kweaver@deepbluesea.com.
Йохансон открыл его.
«Хэлло, д-р Йохансон, спасибо за почту. Я только что возвратилась в Лондон и пока могу лишь сказать вам, что не имею ни малейшего представления, что случилось с Лукасом и его судном. Мы потеряли с ним связь. Если хотите, мы можем ненадолго встретиться. Возможно, мы пригодимся ДРУГ другу. В середине будущей недели меня можно будет застать в моём лондонском офисе. На случай, если вы захотите встретиться раньше, – я сейчас отправляюсь на Шетландские острова и могла бы устроить, чтобы мы встретились там. Дайте мне знать, что вам подходит больше. Карен Уивер».
– Ты смотри-ка, – пробормотал Йохансон. – Как готовно пресса идёт навстречу.
Неужто Лукас Бауэр исчез?
Может, встретиться ещё раз со Скаугеном? Выставить себя в смешном виде, изложив ему свою теорию заговора? Но есть ли он? Собственно, и изложить-то нечего, кроме нехорошего чувства, что мир зашёл не туда и что виновато в этом море.
Если он всерьёз хочет развить эту мысль, пора завести досье.
Он раздумывал. Необходимо встретиться с Карен Уивер как можно скорее. И почему бы не на Шетландских островах? Было бы сложновато с перелётом, но если «Статойл» всё оплачивает, то какие проблемы?
Нет, вдруг подумал он, вообще не будет никаких сложностей.
Разве Скауген несколько часов назад не сказал, что он за Йохансона на амбразуру ляжет?
Но амбразура – это лишнее. Достаточно будет подготовить вертолёт.
Вот это хорошо! Служебный вертолёт. Один из тех, что всегда в распоряжении руководства. Не из тех летающих маршрутных автобусов, а что-нибудь более быстрое и комфортабельное. Раз уж Скауген его насильно рекрутировал, пусть и для него что-то сделает.
Йохансон посмотрел на часы. Через час у него лекция, лотом встреча с коллегами в лаборатории для обсуждения анализов ДНК.
Он завёл в компьютере новую папку и назвал её: «День пятый».
Это была спонтанная мысль, немножко, пожалуй, выспренняя, но ему действительно не пришло в голову ничего лучшего. На пятый день творения Бог, если верить Библии, создал море и его обитателей. И море, и его обитатели что-то разбушевались.
Он начал писать.
С каждой минутой ему становилось всё холоднее.
2 мая
Ванкувер, Канада
Вот уже двое суток Форд и Эневек изучали только этот эпизод.
Вначале тьма. Потом возникновение сильного звукового импульса по ту сторону человеческого восприятия. Троекратное повторение. Потом облако.
Фосфоресцирующее голубое облако, похожее на расширяющуюся вселенную. Свет не сильный, но достаточный, чтобы на его фоне обозначились массивные силуэты китов. Облако быстро распространялось. Оно приобрело огромные размеры, заполнив весь экран, и киты застыли перед ним как заворожённые.
Прошло несколько секунд.
В глубине облака возникло движение. Вдруг оттуда вырвалось что-то вроде извивающейся молнии с заострённым концом. Молния коснулась сбоку головы одного из китов. То была Люси. Разряд не длился и секунды. Другие молнии понеслись к другим животным, и это походило на подводную грозу, которая закончилась так же быстро, как и началась.
Фильм будто назад прокрутили: облако снова стянулось. Оно свернулось в точку и исчезло, и экран снова потемнел. Люди Форда замедлили этот отрезок записи, а потом замедлили ещё раз. Они предприняли всё, чтобы оптимизировать резкость и получить освещение получше, но даже после многочасового анализа фильм о ночной вылазке китов как был, так и остался загадкой.
В конце концов Эневек и Форд подготовили сообщение для кризисного штаба. Они получили разрешение привлечь к работе одну биологиню из Нанаймо, которая специализировалась на биолюминесценции и после первоначальной растерянности пришла к тем же выводам, что и они. Облако и световые молнии предположительно имели органическую природу. Эксперт высказала мнение, что молнии – это некая цепная реакция в структуре облака, однако что вызывает эту реакцию, она сказать не могла. Змеевидная форма и заострение на конце наводили её на мысль о кальмаре, но в таком случае животное должно было обладать гигантскими размерами, да и сомнительно, что гигантские кальмары светятся. Но даже если светятся, это не могло объяснить существование облака и так же мало могло объяснить, откуда исходили эти змеевидные молнии.
Только одно все поняли инстинктивно: именно облако являлось причиной странного поведения китов.
Всё это они выразили в своём электронном сообщении, и оно исчезло в чёрной дыре – такой же чёрной, как экран монитора после угасания голубого свечения. Чёрной дырой они называли государственный кризисный штаб, который всё в себя вбирал и ничего не выпускал. Поначалу канадское правительство искало поддержки учёных. Но несколько дней назад стало известно, что кризисные штабы Канады и США работают под руководством США, и с тех пор результаты можно было получить только путём самообслуживания. Аквариум, институт в Нанаймо, даже Ванкуверский университет опустились до разряда поставщиков материала: им ничего не сообщалось, кроме указаний, что они должны делать дальше. Ни Джон Форд или Леон Эневек, ни Род Пальм, Сью Оливейра или Рэй Фенвик не могли узнать, что думает кризисный штаб об их сообщениях. Они были лишены важнейшего инструмента исследований – сопоставления своих данных с информацией из других источников.
– И всё с тех пор, – ругался Форд, – как к рулю встала эта Джудит Ли. Такое впечатление, что она всех нас просто пинает под зад.
Оливейра позвонила Эневеку:
– Хорошо бы получить на исследование ещё несколько тех моллюсков.
– Я никак не могу туда пробиться, – пожаловался Эневек. – Они со мной не разговаривают, а Ли публично и официально говорит об ошибке манёвра. О моллюсках никто даже не заикается.
– Но ты же сам был внизу. Почему нас отрезают от информации?
– Почему бы тебе самой не связаться с кризисным штабом?
– Всё идёт через Форда. Я этого не понимаю, Леон. На что тогда вообще эти штабы?
Причина лежала на поверхности: у США и Канады были одинаковые проблемы, оба штаба получили высшее указание обмениваться сведениями, и оба закрыли информацию.
– Может, так и должно быть. Слишком непонятный кризис, – сказал Шумейкер, когда Леон дал волю своему возмущению.
Они втроём завтракали на яхте Леона. Солнце проглянуло сквозь белые облака, и стало тепло. С гор дул лёгкий ветер. Был чудесный день, да только больше никто не радовался чудесным дням. Одна Делавэр, невзирая на все неприятности, с аппетитом уплетала яичницу.
– А вы слышали про газовый танкер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242