Где я? Кругом стоял шорох. Я уже совсем близко! Только бы не затеряться в ветвях! Я сделал еще один отчаянный взмах крыльями и вырвался из-под древесных крон. И тут же увидел Нори!
Она улыбнулась при виде меня. Ее бесподобные губы раскрылись, и она произнесла:
– Молодец, Вунтвор!
Ее похвалы было достаточно, чтобы перья по всему моему телу встали торчком. Я зачирикал от счастья. О, если бы мой магический клюв хоть на мгновение мог превратиться в обычные человеческие губы, я припал бы к этим чарующим устам и целовал бы их до тех пор, пока дыхание не покинуло бы мою смертную оболочку!
– Вунтвор, пожалуйста! – Смех Нори был похож на звон крохотных колокольчиков, приветствующих весну. – Вунтвор, перестань! У тебя перья щекотные!
Я резко отпрянул, чуть не потеряв образ воробья. Оказывается, моя магическая оболочка гораздо плотнее, чем я думал. Заикаясь, я принялся извиняться.
– У нас мало времени! – прервала меня Нори. – Мы должны поговорить, пока заклинание не потеряло силу.
Да, да, поговорить! Нори, любимая моя! Как давно я жаждал увидеть твое милое лицо…
– Вунтвор! – В нежном голосе моей возлюбленной зазвенела сталь. – Ты ужасно милый, но иногда… – Она вздохнула. – Твое заклинание слишком слабо, вот-вот разлетится! Мы должны поговорить о демонах!
Да, да, конечно, она права. Я пришел, чтобы узнать, какую важную новость пыталась она передать нам через брауни.
– Вунтвор, в Голоадии разработан самый ужасный план за всю историю мира!
Да, да, возлюбленная моя! Эбенезуму это тоже известно! Голоадия хочет подчинить себе весь Верхний мир! Вот почему мы должны как можно быстрее добраться до Вушты и объединить наши силы с тамошними чародеями.
Нори умолкла. Неужели это и было все ее сообщение? Я почувствовал разочарование. Может ли быть, чтобы я так долго стремился увидеть Нори лишь ради того, о чем мне и так было известно?
– Понятно, – произнесла наконец она. – Так, значит, и про Форкснагель ты тоже знаешь?
Только не Форкснагель! С перепугу я чуть было опять не потерял воробьиный облик. Ведь Фсркснагель – это Суперзаклинание. Тот, кому удастся сплести его по всем правилам, сможет контролировать всю магию во всем мире. Однажды нам с Эбенезумом уже пришлось иметь дело с магом-недоучкой, который пытался это сделать. Но обитателей Голоадии недоучками считать было никак нельзя! И все это гораздо хуже, чем я предполагал сначала!
– Так что же, тебе и это известно? – Нори приняла мое потрясенное молчание за безразличие. В ее голосе прозвучало раздражение. – Может, я вообще зря побеспокоила этого брауни! Ну а как тебе вот эта новость? Это самое глазное. Знаешь ли ты, какую судьбу демоны уготовили самому Эбенезуму?
– Какую? – встревоженно чирикнул я.
– Ну, хорошо хоть этого ты не знаешь, значит, не зря я тебя позвала. Обидно тратить магию понапрасну. – Нори еле заметно улыбнулась, но серьезное выражение тут же вернулось на ее лицо. – Для них это вопрос особой важности. У Эбенезума в Голоадии есть заклятый враг, очень сильный демон по имени Гакс Унфуфаду.
По моей пернатой спине пробежали ледяные мурашки. Так ее предостережение касается Гакса? С каждой минутой ситуация становилась все более и более отчаянной.
– У Гакса есть план в отношении твоего учителя, – продолжала Нори. – По-настоящему демонический план. Слушай внимательно, еслихочешь спасти ему жизнь…
– Да, люб… – начал было я и тут же почувствовал боль в груди. Нет, не в груди магического воробышка, но в груди моего настоящеготела, находившегося за много миль от Нори.
Кто-то пытался проколоть меня насквозь!
Глава шестая
«Наступает время, когда волшебник должен уйти на покой и переложить мантию ответственности на более молодые плечи. Стало быть, нам пристало хорошо обучать своих наследников, чтобы они не запятнали нашего имени, обзавелись хорошей клиентурой и могли содержать дом в Вуште, где мы проведем оставшиеся годы в довольстве и покое».
«Наставления Эбенезума», том LI
Это был единорог. Он стоял за изгородью прямо напротив меня, а его золотой рог упирался мне в грудь.
– Ну наконец-то ты очнулся, – произнесло величественное животное. – Тебе, должно быть, снились странные сны. Расскажи мне о них. Часто ли тебе случается чирикать во сне?
Я сделал шаг назад, подальше от острого кончика рога. Так вот что разлучило меня с моей возлюбленной, как раз когда она собиралась сообщить мне самую главную новость!
– Что случилось? – кое-как выдавил я. Образ воробья еще не вполне покинул мое сознание. – Что тебе нужно?
Животное вздохнуло:
– Единорогам, как бы прекрасны мы ни были, тоже бывает одиноко.
– Так ты растолкал меня потому только, что соскучился? – не поверил я своим ушам.
– Да. – Ресницы его прекрасных, проникающих в душу глаз затрепетали. – Поэтому, а еще мне нужна была девственница или девственник, чтобы положить голову ему на колени.
– Отстань от меня! – завопил я. Это было уже слишком!
– Ну вот, – завел он плаксивым голосом. – Мало того что эти грубые скоты заперли меня здесь и не дают бродить по зеленым лугам, как мне и пристало, так еще и не восхищается никто. Знаешь, как тоскливо делается, когда никто тобой не восхищается?
Мне хотелось визжать. Неужели я расстался с Нори только потому, что какой-то твари приспичило, чтобы ею повосхищались? А моя любимая так и не передала мне свое сообщение! Я должен вернуться к ней. Изо всех сил попытался я вновь заставить себя думать о воробье.
Но все без толку. Я был слишком расстроен. Злость убила во мне всякую способность к концентрации. Кажется, хуже уже и быть не могло.
И тут пошел дождь.
Сарай перенес летний дождь очень просто: он протекал во всех местах разом. Теперь я наконец понял, как ему удалось продержаться так долго. Вода не могла причинить старой постройке никакого вреда, поскольку старая постройка просто пропускала ее сквозь себя прямо на нас.
Короче говоря, ночь мы провели не в самых комфортабельных условиях.
На заре кто-то начал колотить в дверь нашего пристанища:
– Подъем! Пора вставать! Мы вас ждем! Мы? Почему они нас ждут? Тут только до меня дошло, что накануне я довольно долго разговаривал с Гиппогрифом, но так и не выяснил ничего по существу. Что-то он там болтал про межвидовые связи, но к нашему нынешнему положению это вряд ли имело отношение. По крайней мере, я на это надеялся.
Дверь не выдержала напора и с омерзительным чавканьем рухнула на раскисший за ночь земляной пол сарая.
Эбенезум со стоном повернулся на другой бок. В дверном проеме возникла орлиная голова Гиппогрифа.
– Да уж, – прокомментировал он. – Ну ладно, дадим вам еще пару минут, чтобы собраться с мыслями. Как-никак, вы – почетные гости.
Эбенезум сел и чихнул.
– Я подожду снаружи, – закончил Гиппогриф и убрал голову из проема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Она улыбнулась при виде меня. Ее бесподобные губы раскрылись, и она произнесла:
– Молодец, Вунтвор!
Ее похвалы было достаточно, чтобы перья по всему моему телу встали торчком. Я зачирикал от счастья. О, если бы мой магический клюв хоть на мгновение мог превратиться в обычные человеческие губы, я припал бы к этим чарующим устам и целовал бы их до тех пор, пока дыхание не покинуло бы мою смертную оболочку!
– Вунтвор, пожалуйста! – Смех Нори был похож на звон крохотных колокольчиков, приветствующих весну. – Вунтвор, перестань! У тебя перья щекотные!
Я резко отпрянул, чуть не потеряв образ воробья. Оказывается, моя магическая оболочка гораздо плотнее, чем я думал. Заикаясь, я принялся извиняться.
– У нас мало времени! – прервала меня Нори. – Мы должны поговорить, пока заклинание не потеряло силу.
Да, да, поговорить! Нори, любимая моя! Как давно я жаждал увидеть твое милое лицо…
– Вунтвор! – В нежном голосе моей возлюбленной зазвенела сталь. – Ты ужасно милый, но иногда… – Она вздохнула. – Твое заклинание слишком слабо, вот-вот разлетится! Мы должны поговорить о демонах!
Да, да, конечно, она права. Я пришел, чтобы узнать, какую важную новость пыталась она передать нам через брауни.
– Вунтвор, в Голоадии разработан самый ужасный план за всю историю мира!
Да, да, возлюбленная моя! Эбенезуму это тоже известно! Голоадия хочет подчинить себе весь Верхний мир! Вот почему мы должны как можно быстрее добраться до Вушты и объединить наши силы с тамошними чародеями.
Нори умолкла. Неужели это и было все ее сообщение? Я почувствовал разочарование. Может ли быть, чтобы я так долго стремился увидеть Нори лишь ради того, о чем мне и так было известно?
– Понятно, – произнесла наконец она. – Так, значит, и про Форкснагель ты тоже знаешь?
Только не Форкснагель! С перепугу я чуть было опять не потерял воробьиный облик. Ведь Фсркснагель – это Суперзаклинание. Тот, кому удастся сплести его по всем правилам, сможет контролировать всю магию во всем мире. Однажды нам с Эбенезумом уже пришлось иметь дело с магом-недоучкой, который пытался это сделать. Но обитателей Голоадии недоучками считать было никак нельзя! И все это гораздо хуже, чем я предполагал сначала!
– Так что же, тебе и это известно? – Нори приняла мое потрясенное молчание за безразличие. В ее голосе прозвучало раздражение. – Может, я вообще зря побеспокоила этого брауни! Ну а как тебе вот эта новость? Это самое глазное. Знаешь ли ты, какую судьбу демоны уготовили самому Эбенезуму?
– Какую? – встревоженно чирикнул я.
– Ну, хорошо хоть этого ты не знаешь, значит, не зря я тебя позвала. Обидно тратить магию понапрасну. – Нори еле заметно улыбнулась, но серьезное выражение тут же вернулось на ее лицо. – Для них это вопрос особой важности. У Эбенезума в Голоадии есть заклятый враг, очень сильный демон по имени Гакс Унфуфаду.
По моей пернатой спине пробежали ледяные мурашки. Так ее предостережение касается Гакса? С каждой минутой ситуация становилась все более и более отчаянной.
– У Гакса есть план в отношении твоего учителя, – продолжала Нори. – По-настоящему демонический план. Слушай внимательно, еслихочешь спасти ему жизнь…
– Да, люб… – начал было я и тут же почувствовал боль в груди. Нет, не в груди магического воробышка, но в груди моего настоящеготела, находившегося за много миль от Нори.
Кто-то пытался проколоть меня насквозь!
Глава шестая
«Наступает время, когда волшебник должен уйти на покой и переложить мантию ответственности на более молодые плечи. Стало быть, нам пристало хорошо обучать своих наследников, чтобы они не запятнали нашего имени, обзавелись хорошей клиентурой и могли содержать дом в Вуште, где мы проведем оставшиеся годы в довольстве и покое».
«Наставления Эбенезума», том LI
Это был единорог. Он стоял за изгородью прямо напротив меня, а его золотой рог упирался мне в грудь.
– Ну наконец-то ты очнулся, – произнесло величественное животное. – Тебе, должно быть, снились странные сны. Расскажи мне о них. Часто ли тебе случается чирикать во сне?
Я сделал шаг назад, подальше от острого кончика рога. Так вот что разлучило меня с моей возлюбленной, как раз когда она собиралась сообщить мне самую главную новость!
– Что случилось? – кое-как выдавил я. Образ воробья еще не вполне покинул мое сознание. – Что тебе нужно?
Животное вздохнуло:
– Единорогам, как бы прекрасны мы ни были, тоже бывает одиноко.
– Так ты растолкал меня потому только, что соскучился? – не поверил я своим ушам.
– Да. – Ресницы его прекрасных, проникающих в душу глаз затрепетали. – Поэтому, а еще мне нужна была девственница или девственник, чтобы положить голову ему на колени.
– Отстань от меня! – завопил я. Это было уже слишком!
– Ну вот, – завел он плаксивым голосом. – Мало того что эти грубые скоты заперли меня здесь и не дают бродить по зеленым лугам, как мне и пристало, так еще и не восхищается никто. Знаешь, как тоскливо делается, когда никто тобой не восхищается?
Мне хотелось визжать. Неужели я расстался с Нори только потому, что какой-то твари приспичило, чтобы ею повосхищались? А моя любимая так и не передала мне свое сообщение! Я должен вернуться к ней. Изо всех сил попытался я вновь заставить себя думать о воробье.
Но все без толку. Я был слишком расстроен. Злость убила во мне всякую способность к концентрации. Кажется, хуже уже и быть не могло.
И тут пошел дождь.
Сарай перенес летний дождь очень просто: он протекал во всех местах разом. Теперь я наконец понял, как ему удалось продержаться так долго. Вода не могла причинить старой постройке никакого вреда, поскольку старая постройка просто пропускала ее сквозь себя прямо на нас.
Короче говоря, ночь мы провели не в самых комфортабельных условиях.
На заре кто-то начал колотить в дверь нашего пристанища:
– Подъем! Пора вставать! Мы вас ждем! Мы? Почему они нас ждут? Тут только до меня дошло, что накануне я довольно долго разговаривал с Гиппогрифом, но так и не выяснил ничего по существу. Что-то он там болтал про межвидовые связи, но к нашему нынешнему положению это вряд ли имело отношение. По крайней мере, я на это надеялся.
Дверь не выдержала напора и с омерзительным чавканьем рухнула на раскисший за ночь земляной пол сарая.
Эбенезум со стоном повернулся на другой бок. В дверном проеме возникла орлиная голова Гиппогрифа.
– Да уж, – прокомментировал он. – Ну ладно, дадим вам еще пару минут, чтобы собраться с мыслями. Как-никак, вы – почетные гости.
Эбенезум сел и чихнул.
– Я подожду снаружи, – закончил Гиппогриф и убрал голову из проема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47