– Он продолжает сражаться, – ответил губернатор. – Но Испания спешно перебрасывает сюда подкрепления, насколько позволяют ее собственные проблемы. Уверен, что правительство в Каракасе ожидает их прибытия в этот самый момент. Тогда они получат возможность снова вытеснить его с равнин. Вы знаете, что он укрывался на этом самом острове несколько лет тому назад?
– Правда, сэр?
Все присутствующие испытывали немалый интерес к отчаянной гражданской войне, которая разворачивалась на континенте. Побоища и убийства, слепой героизм и преданное самопожертвование, верность королю и жажда независимости – все это можно было найти в Венесуэле. Война и разруха широко разлились по плодородным равнинам и опустошили густонаселенные города.
– Как теперь смогут удержаться испанцы, когда в Маракайбо произошел переворот, Хорнблоуэр? – спросил губернатор.
– Это не очень страшная потеря, сэр. До тех пор, пока они могут использовать Ла Гуайру, их морские коммуникации остаются открытыми: дороги так плохи, что Каракас всегда использовал Ла Гуайру для того, чтобы сохранить связи с внешним миром. Это всего лишь открытый рейд, но он представляет собой удобную якорную стоянку.
– В Маракайбо произошел переворот, Ваше превосходительство? – вкрадчиво спросил Рэмсботтом.
– Новости прибыли этим утром. Это новое перо для шляпы Боливара, после его недавних неудач. В его армии, должно быть, нарастает чувство отчаяния.
– В его армии, сэр? – это заговорил главный судья. Половина его людей – британская пехота.
Хорнблоуэр знал, что это правда. Английские ветераны образовывали костяк армии Боливара. Льянерос – люди, населявшие венесуэльские равнины, снабжали его превосходной кавалерией, но это неподходящий материал для непрерывных боевых действий.
– Даже британская пехота может приходить в отчаяние, если дело безнадежно, – торжественно произнес губернатор. – Испанцы контролируют большую часть побережья – спросите вот у адмирала.
– Это так, – согласился Хорнблоуэр. – Они очень затрудняют дело для приватиров Боливара.
– Надеюсь, у Вас нет намерения сунуть голову в эту мясорубку, мистер Рэмсботтом? – спросил губернатор.
– Они живо с вами расправятся, – добавил главный судья. – Доны не терпят вмешательства в свои дела. Они схватят вас и оставят годами гнить в испанской тюрьме, прежде чем мы сумеем вырвать вас из лап короля Фердинанда. Если прежде вас не скосит тюремная лихорадка, или они не повесят вас как пирата.
– Разумеется, у меня нет намерения появляться у берегов континента, – заверил Рэмсботтом. – По крайней мере, до тех пор, пока продолжается эта война. Очень жаль, так как Венесуэла – это родина моей матери, и мне доставило бы немалое удовольствие посетить ее.
– Родина вашей матери, мистер Рэмсботтом? – переспросил губернатор.
– Да, сэр. Моя мать принадлежала к венесуэльской знати. Здесь я был бы Карлос Рэмсботтом-и-Сантона.
– Очень интересно, – заметил губернатор.
И еще более нелепо, чем Горацио Хорнблоуэр. То, что мать бредфордского шерстяного фабриканта была из Венесуэлы, наглядно подтверждало обширность распространения торговых связей Великобритании. В любом случае, это объясняет, почему у Рэмсботтома такие темные, почти цвета воронова крыла прекрасные локоны.
– Я прекрасно могу подождать того момента, когда так или иначе наступит мир, – сказал Рэмсботтом беззаботно. – Можно совершить и другое путешествие. Тем временем, сэр, позвольте мне привлечь Ваше внимание к этому блюду.
На столе появилась новая перемена: жареные цыплята, свиной окорок, и то самое блюдо, на которое указывал Рэмсботтом. То, что лежало на тарелке, было укрыто под слоем очищенных от скорлупы яиц.
– Готовое блюдо? – протянул, с сомнением в голосе, губернатор. Его тон явственно свидетельствовал о том, что на этой стадии обеда он предпочел бы отведать чего-нибудь жареного.
– Пожалуйста, отведайте это, сэр, – умоляюще произнес Рэмсботтом.
Губернатор положил себе кусочек и осторожно попробовал.
– Довольно вкусно, – решил он. – Что это?
– Рагу из консервированной говядины, – ответил Рэмсботтом. – Могу я предложить джентльменам откушать? Милорд?
По крайней мере, это было что-то новенькое. Ничего подобного Хорнблоуэр раньше не пробовал – уж точно не та законсервированная в рассоле говядина, которой он питался около двадцати лет.
– Необычайно вкусно, – сказал Хорнблоуэр. – Каким способом она законсервирована?
Рэмсботтом сделал жест стоявшему наготове стюарду, и том положил на стол прямоугольную коробку, сделанную, по всей видимости, из железа. Взяв ее в руки, Хорнблоуэр нашел, что она довольно тяжелая.
– Стекло также годится, – пояснил Рэмсботтом, – но оно не очень подходит для хранения на корабле.
Стюард уже возился над коробкой с ножом. Он взрезал вскрыл банку и убрал крышку, представляя содержимое для осмотра.
– Жестяная банка, – продолжал Рэмсботтом, – запаянная при высокой температуре. Рискну предположить, что этот новый метод позволит произвести замечательные перемены в снабжении кораблей провизией. Мясо может употребляться как холодным, так и разогретым, как в данном случае.
– А отварные яйца? – спросил губернатор.
– Это был экспромт моего повара, сэр.
Разговор об этих новых изобретениях, а также превосходное бургундское, поданное с этой сменой, отвлекли внимание от проблем Венесуэлы, и даже от венесуэльского происхождения матери Рэмсботтома. По мере того, как лилось вино, беседа становилась все более оживленной и несколько несвязной. Хорнблоуэр выпил столько, сколько хотел, и, следуя свойственному ему отвращению к излишествам, сопротивлялся искушению выпить больше. Было заметно, что Рэмсботтом оставался совершенно трезвым, собранным и спокойным, тем временем как лица других делались все краснее и краснее, и каюта наполнилась звуками громко произносимых тостов и легкомысленных песенок. Хорнблоуэр подозревал, что их хозяину эта вечеринка кажется теперь столь же утомительной, как и ему самому. Он был рад, когда Его превосходительство наконец встал, опираясь на стол, чтобы отправиться восвояси.
– Чертовски хороший обед, – заявил он. – А вы – чертовски гостеприимный хозяин, Рэмсботтом. Хотел бы я, чтобы здесь было побольше таких, как вы.
Хорнблоуэр обменялся рукопожатием с Рэмсботтомом.
– Очень хорошо, что вы пришли, милорд, – сказал он. – Сожалею, что мне приходится воспользоваться этой возможностью, чтобы попрощаться с вами.
– Вы скоро отплываете?
– Думаю, через пару дней, милорд. Надеюсь, что ваши учения пройдут успешно.
– Благодарю вас. Куда вы собираетесь отправиться теперь?
– Пойду назад через Наветренный пролив, милорд. Может быть, побываю на Багамах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84