Если вы решитесь бежать, то не найдете себе пристанища нигде. Вас будет разыскивать полиция всего мира. Поэтому я полагаю самым разумным для вас принять наше предложение.
— Хорошо! — внезапно решившись, воскликнул священник. — Я согласен на все ради свободы и жизни, пускай под чужим именем и в чужой стране. Только предупреждаю заранее: я не умею стрелять или махать саблей, а от вида крови мне становится дурно. Хотя, что я говорю? Имея дело с таким умным человеком, как вы, м-р Марсден, с моей стороны просто бестактно предполагать, что вы заранее не приняли во внимание мои ограниченные возможности.
— Приняли, святой отец, не беспокойтесь, — подтвердил Марсден. — Махать саблей вам не придется. В затеваемом нами, так сказать, небольшом предприятии от вас потребуются только ваши «профессиональные» способности. Вы понимаете, надеюсь, что это отнюдь не талант проповедника?
— Очень жаль, — с самым серьезным видом заявил Клавдий. — Я ведь с детства мечтал нести Слово Божие несчастным язычникам, обреченным коснеть в невежестве и гореть за это в геенне огненной.
— В самом деле? — восхитился Марсден. — Превосходно, господин доктор! В таком случае, обещаю вам, что в тех краях, где в будущем вы станете жить, вас будет окружать масса язычников, равно склонных как к Слову Божию, так и к человеческому мясу. Не могу знать, как именно отнесутся к вам, уверен только, что в любом случае христианская вера останется в выигрыше.
— Не кощунствуйте, сын мой, — с напускной суровостью одернул его Клавдий. — Поедание плоти человеческой — тягчайший грех в глазах Господа, и закосневшие в нем никогда не обретут Его благодати. Этим исчадиям адским бессмысленно внушать добро глаголом. Лишь меч единый способен вразумить их! Очень прошу вас, сэр, при выборе язычников для моей скромной персоны, ограничиться имеющими не столь кровожадные наклонности. Если, конечно, это вас не затруднит.
— Хорошо, я подумаю, — кивнул Марсден. — В конечном счете, все будет зависеть от вашего поведения, святой отец.
— Ну тогда я обещаю вести себя in pace , — заверил Клавдий с ухмылкой и тут же встрепенулся. — Ба! Самое главное-то я и забыл! Куда мы направляемся? Во Францию или в Австрию?
— Не угадали, отче, — улыбнулся, Марсден, — в Испанию.
— Не везет! — разочарованно вздохнул священник. — Париж и Вена — единственные из европейских столиц, где стоит побывать.
— Ничего, до Мадрида вы тоже не доберетесь, — успокоил его Марсден, — да и что делать вам, протестанту, в городе, где сплошь одни католики?
Клавдий предусмотрительно воздержался от ответа на этот скользкий вопрос и перевел русло беседы в более практическую плоскость.
— Что от меня требуется? — спросил он.
— Ничего особенного. Вы придаетесь экспедиции, или, если угодно, миссии, которую возглавит присутствующий здесь капитан Хорнблоуэр, — Марсден жестом указал на капитана, который в ответ коротко наклонил голову, — в качестве секретаря-эксперта, равно как и месье Виллебуа. Вы, безусловно, догадались, что целью экспедиции является подмена некоего документа на другой, в результате чего мы надеемся сослужить нашей стране важную службу. Подложный документ готов, так же как и пакет со всеми печатями. Собственно говоря, вы отправляетесь с этими джентльменами для страховки. Если, по тем или иным причинам, приготовленный нами экземпляр в чем-то будет отличаться от настоящего, добыть который предстоит м-ру Хорнблоуэру и графу Миранде, также присутствующему здесь и отвечающему за военное обеспечение миссии, на ваши плечи ляжет задача вскрыть и вновь запечатать настоящий пакет так, чтобы никто не заметил. Точно так же, месье Виллебуа поручается составить и написать новый текст приказа, если заранее подготовленный не будет соответствовать моменту. В этом случае вам, уважаемый доктор, придется еще раз расписаться за его императорское величество. Вам уже столько раз пришлось проделать эту операцию, что еще один, полагаю, вас не затруднит. Вот и все, пожалуй.
— Что будет со мной потом? — спросил Клавдий, не пропустивший ни слова из речи Марсдена и слушавший его с жадным вниманием.
— Если все пройдет гладко, вас доставят обратно в Англию, откуда мы, при первой возможности, переправим вас к новому месту жительства. Устраивает?
— Вполне. Надеюсь, на новом месте мне не придется просить милостыню?
— Не придется. Вы будете получать десять фунтов ежемесячно. Где и каким образом, вам сообщат перед посадкой на корабль.
— Десять фунтов… — удручающе покачал головой Клавдий. — Не слишком щедро…
— Не торгуйтесь и не пытайтесь меня разжалобить, — резко парировал Марсден. — Насколько мне известно, ваш приход платил вам гораздо меньшее жалованье. Между прочим, вам вовсе не возбраняется найти себе какую-нибудь полезную работу. Человек с вашими задатками может сделать в колониях неплохую карьеру. Трудитесь честно, и будете вознаграждены.
— Ах, ах! Какие слова, м-р Марсден! — лицемерно воскликнул священник, воздев к небу руки. — Как часто твердил я их своим прихожанам! Так часто, что под конец они набили мне оскомину. Что ж, быть может я и воспользуюсь вашим советом, сэр. Десять фунтов — ничтожная сумма для человека, привыкшего оперировать в сотни раз большими…
— Не забывайтесь, святой отец, — предупредил Марсден, которого несколько встревожили меркантильные запросы мошенника. — Первый же фальшивый вексель, вышедший из ваших рук, — и мы будем считать себя свободными от всех обязательств по отношению к вам. Помните, за каждым вашим шагом будут наблюдать. Не заставляйте нас прибегнуть к крайним мерам.
— Ну, этого вы могли бы и не говорить, — поморщился Клавдий. — Раз я уже умер однажды, никто не заинтересуется, если я умру вторично, только на этот раз по-настоящему. Не могу сказать, что одобряю ваши методы, но понимаю их необходимость.
— Рад, что мы нашли, наконец, общий язык, — сухо сказал Марсден. — Теперь же мы вынуждены на время расстаться, ваше преподобие. Сержант! — позвал он, возвысив голос.
Вошедший сержант положил руку на плечо Клавдия, но тот неожиданно заупрямился.
— Постойте! — воскликнул он. — Неужели вы собираетесь снова запереть меня в четырех стенах в тот самый миг, когда я почувствовал вкус свободы?! Хотите, я поклянусь на Библии, что не стану пытаться бежать? Позвольте мне хотя бы полчаса прогуляться по улице!
Марсден покачал головой. Ответ его звучал по-прежнему сухо и бесстрастно, хотя в душе, возможно, отчаянный призыв заключенного тронул его за живое.
— Мне очень жаль, святой отец, но мы не можем позволить вам разгуливать по лондонским улицам даже под охраной. Ваши преступления и ваша внешность свежи в памяти слишком многих людей, чтобы мы могли рисковать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
— Хорошо! — внезапно решившись, воскликнул священник. — Я согласен на все ради свободы и жизни, пускай под чужим именем и в чужой стране. Только предупреждаю заранее: я не умею стрелять или махать саблей, а от вида крови мне становится дурно. Хотя, что я говорю? Имея дело с таким умным человеком, как вы, м-р Марсден, с моей стороны просто бестактно предполагать, что вы заранее не приняли во внимание мои ограниченные возможности.
— Приняли, святой отец, не беспокойтесь, — подтвердил Марсден. — Махать саблей вам не придется. В затеваемом нами, так сказать, небольшом предприятии от вас потребуются только ваши «профессиональные» способности. Вы понимаете, надеюсь, что это отнюдь не талант проповедника?
— Очень жаль, — с самым серьезным видом заявил Клавдий. — Я ведь с детства мечтал нести Слово Божие несчастным язычникам, обреченным коснеть в невежестве и гореть за это в геенне огненной.
— В самом деле? — восхитился Марсден. — Превосходно, господин доктор! В таком случае, обещаю вам, что в тех краях, где в будущем вы станете жить, вас будет окружать масса язычников, равно склонных как к Слову Божию, так и к человеческому мясу. Не могу знать, как именно отнесутся к вам, уверен только, что в любом случае христианская вера останется в выигрыше.
— Не кощунствуйте, сын мой, — с напускной суровостью одернул его Клавдий. — Поедание плоти человеческой — тягчайший грех в глазах Господа, и закосневшие в нем никогда не обретут Его благодати. Этим исчадиям адским бессмысленно внушать добро глаголом. Лишь меч единый способен вразумить их! Очень прошу вас, сэр, при выборе язычников для моей скромной персоны, ограничиться имеющими не столь кровожадные наклонности. Если, конечно, это вас не затруднит.
— Хорошо, я подумаю, — кивнул Марсден. — В конечном счете, все будет зависеть от вашего поведения, святой отец.
— Ну тогда я обещаю вести себя in pace , — заверил Клавдий с ухмылкой и тут же встрепенулся. — Ба! Самое главное-то я и забыл! Куда мы направляемся? Во Францию или в Австрию?
— Не угадали, отче, — улыбнулся, Марсден, — в Испанию.
— Не везет! — разочарованно вздохнул священник. — Париж и Вена — единственные из европейских столиц, где стоит побывать.
— Ничего, до Мадрида вы тоже не доберетесь, — успокоил его Марсден, — да и что делать вам, протестанту, в городе, где сплошь одни католики?
Клавдий предусмотрительно воздержался от ответа на этот скользкий вопрос и перевел русло беседы в более практическую плоскость.
— Что от меня требуется? — спросил он.
— Ничего особенного. Вы придаетесь экспедиции, или, если угодно, миссии, которую возглавит присутствующий здесь капитан Хорнблоуэр, — Марсден жестом указал на капитана, который в ответ коротко наклонил голову, — в качестве секретаря-эксперта, равно как и месье Виллебуа. Вы, безусловно, догадались, что целью экспедиции является подмена некоего документа на другой, в результате чего мы надеемся сослужить нашей стране важную службу. Подложный документ готов, так же как и пакет со всеми печатями. Собственно говоря, вы отправляетесь с этими джентльменами для страховки. Если, по тем или иным причинам, приготовленный нами экземпляр в чем-то будет отличаться от настоящего, добыть который предстоит м-ру Хорнблоуэру и графу Миранде, также присутствующему здесь и отвечающему за военное обеспечение миссии, на ваши плечи ляжет задача вскрыть и вновь запечатать настоящий пакет так, чтобы никто не заметил. Точно так же, месье Виллебуа поручается составить и написать новый текст приказа, если заранее подготовленный не будет соответствовать моменту. В этом случае вам, уважаемый доктор, придется еще раз расписаться за его императорское величество. Вам уже столько раз пришлось проделать эту операцию, что еще один, полагаю, вас не затруднит. Вот и все, пожалуй.
— Что будет со мной потом? — спросил Клавдий, не пропустивший ни слова из речи Марсдена и слушавший его с жадным вниманием.
— Если все пройдет гладко, вас доставят обратно в Англию, откуда мы, при первой возможности, переправим вас к новому месту жительства. Устраивает?
— Вполне. Надеюсь, на новом месте мне не придется просить милостыню?
— Не придется. Вы будете получать десять фунтов ежемесячно. Где и каким образом, вам сообщат перед посадкой на корабль.
— Десять фунтов… — удручающе покачал головой Клавдий. — Не слишком щедро…
— Не торгуйтесь и не пытайтесь меня разжалобить, — резко парировал Марсден. — Насколько мне известно, ваш приход платил вам гораздо меньшее жалованье. Между прочим, вам вовсе не возбраняется найти себе какую-нибудь полезную работу. Человек с вашими задатками может сделать в колониях неплохую карьеру. Трудитесь честно, и будете вознаграждены.
— Ах, ах! Какие слова, м-р Марсден! — лицемерно воскликнул священник, воздев к небу руки. — Как часто твердил я их своим прихожанам! Так часто, что под конец они набили мне оскомину. Что ж, быть может я и воспользуюсь вашим советом, сэр. Десять фунтов — ничтожная сумма для человека, привыкшего оперировать в сотни раз большими…
— Не забывайтесь, святой отец, — предупредил Марсден, которого несколько встревожили меркантильные запросы мошенника. — Первый же фальшивый вексель, вышедший из ваших рук, — и мы будем считать себя свободными от всех обязательств по отношению к вам. Помните, за каждым вашим шагом будут наблюдать. Не заставляйте нас прибегнуть к крайним мерам.
— Ну, этого вы могли бы и не говорить, — поморщился Клавдий. — Раз я уже умер однажды, никто не заинтересуется, если я умру вторично, только на этот раз по-настоящему. Не могу сказать, что одобряю ваши методы, но понимаю их необходимость.
— Рад, что мы нашли, наконец, общий язык, — сухо сказал Марсден. — Теперь же мы вынуждены на время расстаться, ваше преподобие. Сержант! — позвал он, возвысив голос.
Вошедший сержант положил руку на плечо Клавдия, но тот неожиданно заупрямился.
— Постойте! — воскликнул он. — Неужели вы собираетесь снова запереть меня в четырех стенах в тот самый миг, когда я почувствовал вкус свободы?! Хотите, я поклянусь на Библии, что не стану пытаться бежать? Позвольте мне хотя бы полчаса прогуляться по улице!
Марсден покачал головой. Ответ его звучал по-прежнему сухо и бесстрастно, хотя в душе, возможно, отчаянный призыв заключенного тронул его за живое.
— Мне очень жаль, святой отец, но мы не можем позволить вам разгуливать по лондонским улицам даже под охраной. Ваши преступления и ваша внешность свежи в памяти слишком многих людей, чтобы мы могли рисковать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113