Из предосторожности же решили зажигать факелы в самом отдаленном конце пещеры.
Устроив все это, наши друзья сели за стол, на котором лежало холодное мясо и сухие плоды. Этот обед, или скорее ужин, так как было уже около семи с половиной часов вечера, продолжался всего минут двадцать. По окончании его Марселен поднялся со своего места.
— Вы уходите, господа? — спросил он у плантатора и господина Бирага.
— Разве ты уже думаешь идти? — спросил его Дювошель.
— Да, у меня этой ночью много дел и время дорого. А вы, господин, остаетесь здесь?
— Конечно!
— Но мне кажется, раз я знаю, где убежище бандитов, это уже бесполезно!
— Кто знает, не выкинут ли они что-нибудь в эту ночь?
— Правда, возможно и это. Тогда лучше наблюдать за ними. Только, когда вы, господин, будете наблюдать за равниной, направляйте свою трубу на пик Куридас и следите вообще за тем, что будет происходить здесь. Опасность, если она будет, должна придти с этой стороны!
— А разве убежище Воду находится здесь?
— По близости, господин, — коротко ответил юноша и, обратившись к Колету и Бирагу, добавил: — К вашим услугам, господа!
— Мы готовы, — ответили те, пожали руку Дювошеля и вышли из грота в сопровождении Марселена.
Через несколько минут, по указаниям Марселена, нашедшего более короткую дорогу в горы, они вышли на равнину и достигли хижины, расположенной по дороге в Леоган, хозяин которой был предан Жозефу Колету. Здесь их ожидали слуги с оседланными лошадьми. Они вскочили в седла и направились на плантацию, отдав приказание слугам идти пешком, но держать оружие наготове.
18
Мена
Мы возвратимся теперь несколько назад, чтобы объяснить читателю, что делал Марселен, расставшись с Флореалем-Аполлоном, до свидания с Дювошелем в гроте Черных Гор. Мы оставили его идущим через Артибанитский лес.
Довольный, что счастливо вырвался из рук короля Воду; он быстро шел по лесу, обдумывая, как бы лучше всего исполнить данное ему поручение. Вдруг, недалеко от Леоганской дороги, кто-то окликнул его на креольском наречии.
— Куда ты бежишь, мой милый?
Юноша вздрогнул от радости, узнав голос своей матери.
Действительно, это была она. Зная гораздо лучше сына о тех опасностях, которые грозили ему, старая негритянка не могла удержаться от беспокойства и решила, не говоря никому, идти в Артибанитский лес в надежде встретить там сына.
После первых поцелуев и объятий, которыми обменялись любившие друг друга мать и сын, он посадил старую негритянку возле дерева и стал подробно рассказывать ей о своих делах.
Внимательно выслушав сына и дав ему подкрепиться несколькими глотками водки, которую она принесла с собой, она спросила:
— Что же ты теперь думаешь делать?
— А, право, я и сам не знаю, — нерешительно проговорил юноша, — сама видишь, какое щекотливое положение.
— Положим, — сказала негритянка, — но, все же, не отчаивайся. Знаешь пословицу — «если змея не хочет быть раздавленной, она не должна выползать на дорогу»?
Добрая женщина имела привычку приплетать к разговору, кстати или не очень, поговорки и пословицы.
Откровенно говоря, Марселен ничего не понял из этой пословицы, но не решался сказать это матери, боясь огорчить ее. Последняя улыбнулась.
— Дорогой мой, — сказала она, — знаешь, «собака на четырех ногах, а все-таки не может разом идти по четырем дорогам», Я этим хочу сказать, что нужно быть не только храбрым человеком, но и ловким. Мне хочется дать тебе один полезный совет.
— Говори, мама.
— Постарайся как-нибудь незаметно дойти до Порто-Пренса и там повидай президента Республики!
— Генерала Жефрара! — вскричал юноша с удивлением, смешанным со страхом, который почти все негры питают к представителям высшей власти.
— Его самого. Президент очень добр и желает добра своей родине. Он доступен для всех. Явившись к нему, сообщи без утайки все, что сообщил мне.
— Я не смею, мама!
— Ты должен сметь! Иначе, если он узнает о заговоре от кого-нибудь другого — это случится рано или поздно — тебе несдобровать, так как и тебя заподозрят в этом.
— Правда, мама. Хорошо, я пойду к президенту! — сказал Марселен. — Но как же мне быть с письмом полковнику Бразье?
— Очень просто — отдай его президенту.
— А если Флореаль-Аполлон спросит об ответе?
— Не беспокойся, сынок, Бог надоумит тебя. Он ведь никогда не оставляет честных людей.
— Хорошо, а как быть с поручением Флореаля к барышне?
— Я уже говорила тебе, что ты должен рассказать все президенту, а он сам тебя научит, что делать дальше. Со своей стороны, я беру на себя предупредить об этом нашего господина.
— А ты разве знаешь, где он находится?
— У него нет от меня секретов!
— Правда, глупо было и спрашивать!
— Теперь все?
— Все!
— Так иди же скорее в Порт-о-Пренс, а я подожду тебя на дороге к Черным Горам.
— Прощай, мама, — печально проговорил Марселен.
В своем видении света юноша представлял опасность, ожидающую его в Порт-о-Пренсе, несравненно большей, нежели та, в которой он находился, вступив в общество Воду.
Он нежно обнял мать, как бы не надеясь больше ее увидеть, и бегом отправился к Порт-о-Пренсу. Он уже считал себя погибшим и решил принести в жертву свою жизнь.
Старая негритянка долго следила взглядом за своим сыном. Потом, когда он скрылся из виду, медленно пошла по Леоганской дороге.
Когда она, в свою очередь, удалилась на достаточное расстояние, ветви густого мастикового кустарника, росшего в нескольких шагах от того места, где беседовали мать с сыном, тихонько раздвинулись, и оттуда осторожно показалась голова, затем плечи, и, наконец, выпрыгнул весь человек.
Это был старый Конго Пеле, шпион Воду. Бросив вокруг себя осторожный взгляд, он пробормотал:
— О чем это они так долго разговаривали здесь? Я сильно подозреваю, что эта старая хрычовка наускивала своего сына… Уж не изменил ли он нам?
В это время чья-то тяжелая и крепкая рука опустилась на плечо шпиона. Он быстро обернулся Перед ним стоял Флореаль-Аполлон.
— Ты что тут делал? — спросил он.
— Я подстерегал, — сухо отвечал тот.
— Кого же?
— Марселен и мать о чем-то беседовали здесь!
— О чем же?
— Я не мог разобрать; они разговаривали шепотом.
— Дурак!
— Я разобрал только одно слово: Порт-о-Пренс, а его мать ответила ему: — «хорошо».
— И это все?
— Все!
Флореаль-Аполлон рассмеялся.
— Дурак!
— Почему же?
— Да потому, что я приказал идти Марселену в Порт-о-Пренс, да вообще, Марселен не может быть изменником. Он носит на руке священный знак наших вождей Пурра.
Конго Пеле поднял голову.
— Ты сомневаешься? — спросил его король Воду.
— Нет, но и ты выслушай меня, король! Твое доверие к этому человеку погубит и тебя и всех нас. Я это предчувствую. Еще одно: позволь мне следить за ним,
— С какой целью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Устроив все это, наши друзья сели за стол, на котором лежало холодное мясо и сухие плоды. Этот обед, или скорее ужин, так как было уже около семи с половиной часов вечера, продолжался всего минут двадцать. По окончании его Марселен поднялся со своего места.
— Вы уходите, господа? — спросил он у плантатора и господина Бирага.
— Разве ты уже думаешь идти? — спросил его Дювошель.
— Да, у меня этой ночью много дел и время дорого. А вы, господин, остаетесь здесь?
— Конечно!
— Но мне кажется, раз я знаю, где убежище бандитов, это уже бесполезно!
— Кто знает, не выкинут ли они что-нибудь в эту ночь?
— Правда, возможно и это. Тогда лучше наблюдать за ними. Только, когда вы, господин, будете наблюдать за равниной, направляйте свою трубу на пик Куридас и следите вообще за тем, что будет происходить здесь. Опасность, если она будет, должна придти с этой стороны!
— А разве убежище Воду находится здесь?
— По близости, господин, — коротко ответил юноша и, обратившись к Колету и Бирагу, добавил: — К вашим услугам, господа!
— Мы готовы, — ответили те, пожали руку Дювошеля и вышли из грота в сопровождении Марселена.
Через несколько минут, по указаниям Марселена, нашедшего более короткую дорогу в горы, они вышли на равнину и достигли хижины, расположенной по дороге в Леоган, хозяин которой был предан Жозефу Колету. Здесь их ожидали слуги с оседланными лошадьми. Они вскочили в седла и направились на плантацию, отдав приказание слугам идти пешком, но держать оружие наготове.
18
Мена
Мы возвратимся теперь несколько назад, чтобы объяснить читателю, что делал Марселен, расставшись с Флореалем-Аполлоном, до свидания с Дювошелем в гроте Черных Гор. Мы оставили его идущим через Артибанитский лес.
Довольный, что счастливо вырвался из рук короля Воду; он быстро шел по лесу, обдумывая, как бы лучше всего исполнить данное ему поручение. Вдруг, недалеко от Леоганской дороги, кто-то окликнул его на креольском наречии.
— Куда ты бежишь, мой милый?
Юноша вздрогнул от радости, узнав голос своей матери.
Действительно, это была она. Зная гораздо лучше сына о тех опасностях, которые грозили ему, старая негритянка не могла удержаться от беспокойства и решила, не говоря никому, идти в Артибанитский лес в надежде встретить там сына.
После первых поцелуев и объятий, которыми обменялись любившие друг друга мать и сын, он посадил старую негритянку возле дерева и стал подробно рассказывать ей о своих делах.
Внимательно выслушав сына и дав ему подкрепиться несколькими глотками водки, которую она принесла с собой, она спросила:
— Что же ты теперь думаешь делать?
— А, право, я и сам не знаю, — нерешительно проговорил юноша, — сама видишь, какое щекотливое положение.
— Положим, — сказала негритянка, — но, все же, не отчаивайся. Знаешь пословицу — «если змея не хочет быть раздавленной, она не должна выползать на дорогу»?
Добрая женщина имела привычку приплетать к разговору, кстати или не очень, поговорки и пословицы.
Откровенно говоря, Марселен ничего не понял из этой пословицы, но не решался сказать это матери, боясь огорчить ее. Последняя улыбнулась.
— Дорогой мой, — сказала она, — знаешь, «собака на четырех ногах, а все-таки не может разом идти по четырем дорогам», Я этим хочу сказать, что нужно быть не только храбрым человеком, но и ловким. Мне хочется дать тебе один полезный совет.
— Говори, мама.
— Постарайся как-нибудь незаметно дойти до Порто-Пренса и там повидай президента Республики!
— Генерала Жефрара! — вскричал юноша с удивлением, смешанным со страхом, который почти все негры питают к представителям высшей власти.
— Его самого. Президент очень добр и желает добра своей родине. Он доступен для всех. Явившись к нему, сообщи без утайки все, что сообщил мне.
— Я не смею, мама!
— Ты должен сметь! Иначе, если он узнает о заговоре от кого-нибудь другого — это случится рано или поздно — тебе несдобровать, так как и тебя заподозрят в этом.
— Правда, мама. Хорошо, я пойду к президенту! — сказал Марселен. — Но как же мне быть с письмом полковнику Бразье?
— Очень просто — отдай его президенту.
— А если Флореаль-Аполлон спросит об ответе?
— Не беспокойся, сынок, Бог надоумит тебя. Он ведь никогда не оставляет честных людей.
— Хорошо, а как быть с поручением Флореаля к барышне?
— Я уже говорила тебе, что ты должен рассказать все президенту, а он сам тебя научит, что делать дальше. Со своей стороны, я беру на себя предупредить об этом нашего господина.
— А ты разве знаешь, где он находится?
— У него нет от меня секретов!
— Правда, глупо было и спрашивать!
— Теперь все?
— Все!
— Так иди же скорее в Порт-о-Пренс, а я подожду тебя на дороге к Черным Горам.
— Прощай, мама, — печально проговорил Марселен.
В своем видении света юноша представлял опасность, ожидающую его в Порт-о-Пренсе, несравненно большей, нежели та, в которой он находился, вступив в общество Воду.
Он нежно обнял мать, как бы не надеясь больше ее увидеть, и бегом отправился к Порт-о-Пренсу. Он уже считал себя погибшим и решил принести в жертву свою жизнь.
Старая негритянка долго следила взглядом за своим сыном. Потом, когда он скрылся из виду, медленно пошла по Леоганской дороге.
Когда она, в свою очередь, удалилась на достаточное расстояние, ветви густого мастикового кустарника, росшего в нескольких шагах от того места, где беседовали мать с сыном, тихонько раздвинулись, и оттуда осторожно показалась голова, затем плечи, и, наконец, выпрыгнул весь человек.
Это был старый Конго Пеле, шпион Воду. Бросив вокруг себя осторожный взгляд, он пробормотал:
— О чем это они так долго разговаривали здесь? Я сильно подозреваю, что эта старая хрычовка наускивала своего сына… Уж не изменил ли он нам?
В это время чья-то тяжелая и крепкая рука опустилась на плечо шпиона. Он быстро обернулся Перед ним стоял Флореаль-Аполлон.
— Ты что тут делал? — спросил он.
— Я подстерегал, — сухо отвечал тот.
— Кого же?
— Марселен и мать о чем-то беседовали здесь!
— О чем же?
— Я не мог разобрать; они разговаривали шепотом.
— Дурак!
— Я разобрал только одно слово: Порт-о-Пренс, а его мать ответила ему: — «хорошо».
— И это все?
— Все!
Флореаль-Аполлон рассмеялся.
— Дурак!
— Почему же?
— Да потому, что я приказал идти Марселену в Порт-о-Пренс, да вообще, Марселен не может быть изменником. Он носит на руке священный знак наших вождей Пурра.
Конго Пеле поднял голову.
— Ты сомневаешься? — спросил его король Воду.
— Нет, но и ты выслушай меня, король! Твое доверие к этому человеку погубит и тебя и всех нас. Я это предчувствую. Еще одно: позволь мне следить за ним,
— С какой целью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37