– Мне кажется, что, как человек активный, он не может сидеть без дела, а из-за дождей на плантации остановились все работы. А что у вас новенького, вам удалось найти что-нибудь интересное на чердаке?
Девушка отчаянно старалась не выдать смятение, в которое ее повергало любое упоминание об утреннем походе на чердак. Вспомнив презрительное выражение лица Зака и его жестокие слова, она с трудом сдержала подступившие слезы. Некоторое время Камилла сидела молча, боясь, что дрожащий голос выдаст ее, наконец она взяла себя в руки и произнесла:
– Да. Я нашла хрустальный сервиз. По-моему, он чудесно будет смотреться на буфете в столовой. А еще замечательное кресло. Если его починить, можно поставить в какой-нибудь спальне. Еще там есть чайный столик, который, наверное, как нельзя лучше подойдет для гостиной.
Она внезапно замолчала и стала рассеянно вычерчивать причудливые узоры вилкой на тарелке, так и не притронувшись к еде. Странно, но ей совсем не хотелось говорить о том, что недавно ее интересовало больше всего. Хотя Камилла и понимала, что хорошие манеры, привитые Мартой Джеймсон, запрещали показывать свое дурное настроение собеседнику, она не могла с собой ничего поделать.
Конечно же, Рейборн заметил ее состояние и заботливо спросил:
– Камилла, вы хорошо себя чувствуете?
– Ох, мистер Прескотт, простите мне мое уныние. Наверное, все из-за дождя. Он действует на меня удручающе – я скучаю по дому, – довольно убедительно солгала девушка. Ей показалось, что этот ответ вполне объяснил Рейборну Прескотту ее состояние. Посмотрев на него, она вдруг поняла, что взгляд его синих глаз, так похожих на глаза Зака, пытливо изучает ее. «Неужели он о чем-то догадывается?» – мелькнула неожиданная мысль.
Он потрепал ее по руке.
– Ну конечно, Камилла, я все отлично понимаю. Надеюсь, ваша тоска скоро пройдет. Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь?
Его заботливая участливость ввергла Камиллу в еще большее смятение. Невероятная жалость к себе захлестнула девушку, и она, к своему ужасу, разразилась слезами.
– Простите, – всхлипнула она, поднимаясь из-за стола. – Наверное, мне лучше сейчас пойти к себе и прилечь.
И, не дожидаясь ответа, выбежала из комнаты.
Бессонная ночь, казалось, длилась целую вечность. Девушка металась по постели, тщетно пытаясь уснуть. Когда же, под утро, сон наконец пришел к ней, ей снился Зак. Как может один и тот же человек быть таким нежным и любящим, а буквально через мгновение – таким озлобленным и жестоким? Ведь он же знает, что имеет власть над ней, он знает, что превращает ее в беспомощную рабыню в своих объятиях, но почему-то потом пытается представить все так, словно это только ее желания, а следовательно, и ее вина. Какое счастье, что он уехал хотя бы на несколько дней. Но почему же тогда сознание того, что его нет рядом, делает ее такой бесконечно несчастной?
Он околдовал ее. Измучил, истерзал ее душу. Это несправедливо! Два года он постоянно преследовал ее во сне, а теперь она дошла до того, что все мысли были сопряжены только с ним. Она вновь и вновь вспоминала их мимолетный роман в Сноу Берд. Она никак не могла понять этого человека – если Зак испытывает к ней лишь абсолютное презрение, то отчего так пылко целует? Мысли мешались; то она принималась ругать Зака, то себя – как же она глупа, что осталась, обрекая себя на эту пытку. Однако вдруг она остановила этот почти бредовый поток мыслей и спросила себя: разве не было бы в тысячу раз хуже уехать и больше никогда не видеть его? Да, призналась она, так было бы гораздо хуже.
Тяжело вздохнув, девушка забылась беспокойным сном.
На следующее утро, встретив Камиллу за завтраком, Рейборн тактично воздержался от вопросов по поводу черных кругов у нее под глазами и ее необычной бледности. Девушка извинилась за свое вчерашнее почти детское поведение и даже попробовала было отшутиться, но сразу же поняла, что ее попытки не увенчались успехом – проницательный старый южанин заметил ее притворство.
Сразу же после завтрака она решила заняться перилами лестницы, ведущей на второй этаж. Надо было бережно, не повредив резную поверхность, отскрести с них многолетний темный налет, а потом отполировать. Эта грязная и утомительная работа требовала многих часов кропотливого труда. «Как раз то, что мне сейчас нужно, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей о Заке», – сказала себе Камилла, натянула старенькие джинсы, завязала волосы косынкой и рьяно взялась за работу.
На перила ушло добрых два дня. Камилла работала не покладая рук. Рейборн Прескотт не мог спокойно наблюдать, как эта хрупкая девушка изнуряет себя столь тяжелой работой, и стал настойчиво предлагать вызвать мастера. Но она решительно отказалась, объяснив, что предпочитает все сделать сама.
Когда наконец старое дерево вновь засияло теплым коричнево-золотым сиянием, девушка решила, что настала очередь полов. Хотя они по большей части были застелены коврами, она все же считала, что полы во всем доме необходимо отциклевать, заново покрасить и натереть воском. С такой колоссальной задачей явно не справиться в одиночку, поэтому Камилла заключила контракт со специалистами – отцом и сыном О'Мели.
Новые помощники понравились девушке с первого взгляда. Не зря мистер Прескотт рекомендовал именно их, подумала она. Шон О'Мели оказался удивительно бодр и проворен для своего возраста, а его рвение сделало бы честь человеку и вдвое моложе. Его сын, Рик О'Мели, неотразимый блондин с выразительными карими глазами, был примерно ровесником Зака. Он очень располагал к себе. Веселый характер, мягкая открытая манера общения, редкое умение «поговорить с каждым» – в общем, уже через час они с Камиллой так подружились, точно знали друг друга всю жизнь. Он, правда, все это время самым настойчивым образом флиртовал с девушкой, но у него это выходило так мило, что Камилла поняла – сердиться на него совершенно невозможно. Она отшучивалась и флиртовала в ответ, и часы однообразной утомительной работы пролетели почти незаметно.
Рик был чуть ниже Зака, но отлично сложен и наделен недюжинной силой. В нем словно бы бил родник неиссякаемой энергии и бодрости, которая заражала всех, кто оказывался рядом с ним. Стоило Дили, Саймону или Рейборну Прескотту зайти в комнату, где работал Рик, он тут же находил, о чем с ними поболтать. Но, странное дело, в течение нескольких дней слушая почти непрерывный поток его болтовни, Камилла постепенно начала замечать, что о себе он практически ничего не рассказывает. И часто, когда он думал, что его никто не видит, по веселому лицу молодого человека пробегала тень, а глаза затуманивались печалью. Но эта тень мгновенно исчезала, едва он замечал, что в комнату кто-то вошел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Девушка отчаянно старалась не выдать смятение, в которое ее повергало любое упоминание об утреннем походе на чердак. Вспомнив презрительное выражение лица Зака и его жестокие слова, она с трудом сдержала подступившие слезы. Некоторое время Камилла сидела молча, боясь, что дрожащий голос выдаст ее, наконец она взяла себя в руки и произнесла:
– Да. Я нашла хрустальный сервиз. По-моему, он чудесно будет смотреться на буфете в столовой. А еще замечательное кресло. Если его починить, можно поставить в какой-нибудь спальне. Еще там есть чайный столик, который, наверное, как нельзя лучше подойдет для гостиной.
Она внезапно замолчала и стала рассеянно вычерчивать причудливые узоры вилкой на тарелке, так и не притронувшись к еде. Странно, но ей совсем не хотелось говорить о том, что недавно ее интересовало больше всего. Хотя Камилла и понимала, что хорошие манеры, привитые Мартой Джеймсон, запрещали показывать свое дурное настроение собеседнику, она не могла с собой ничего поделать.
Конечно же, Рейборн заметил ее состояние и заботливо спросил:
– Камилла, вы хорошо себя чувствуете?
– Ох, мистер Прескотт, простите мне мое уныние. Наверное, все из-за дождя. Он действует на меня удручающе – я скучаю по дому, – довольно убедительно солгала девушка. Ей показалось, что этот ответ вполне объяснил Рейборну Прескотту ее состояние. Посмотрев на него, она вдруг поняла, что взгляд его синих глаз, так похожих на глаза Зака, пытливо изучает ее. «Неужели он о чем-то догадывается?» – мелькнула неожиданная мысль.
Он потрепал ее по руке.
– Ну конечно, Камилла, я все отлично понимаю. Надеюсь, ваша тоска скоро пройдет. Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь?
Его заботливая участливость ввергла Камиллу в еще большее смятение. Невероятная жалость к себе захлестнула девушку, и она, к своему ужасу, разразилась слезами.
– Простите, – всхлипнула она, поднимаясь из-за стола. – Наверное, мне лучше сейчас пойти к себе и прилечь.
И, не дожидаясь ответа, выбежала из комнаты.
Бессонная ночь, казалось, длилась целую вечность. Девушка металась по постели, тщетно пытаясь уснуть. Когда же, под утро, сон наконец пришел к ней, ей снился Зак. Как может один и тот же человек быть таким нежным и любящим, а буквально через мгновение – таким озлобленным и жестоким? Ведь он же знает, что имеет власть над ней, он знает, что превращает ее в беспомощную рабыню в своих объятиях, но почему-то потом пытается представить все так, словно это только ее желания, а следовательно, и ее вина. Какое счастье, что он уехал хотя бы на несколько дней. Но почему же тогда сознание того, что его нет рядом, делает ее такой бесконечно несчастной?
Он околдовал ее. Измучил, истерзал ее душу. Это несправедливо! Два года он постоянно преследовал ее во сне, а теперь она дошла до того, что все мысли были сопряжены только с ним. Она вновь и вновь вспоминала их мимолетный роман в Сноу Берд. Она никак не могла понять этого человека – если Зак испытывает к ней лишь абсолютное презрение, то отчего так пылко целует? Мысли мешались; то она принималась ругать Зака, то себя – как же она глупа, что осталась, обрекая себя на эту пытку. Однако вдруг она остановила этот почти бредовый поток мыслей и спросила себя: разве не было бы в тысячу раз хуже уехать и больше никогда не видеть его? Да, призналась она, так было бы гораздо хуже.
Тяжело вздохнув, девушка забылась беспокойным сном.
На следующее утро, встретив Камиллу за завтраком, Рейборн тактично воздержался от вопросов по поводу черных кругов у нее под глазами и ее необычной бледности. Девушка извинилась за свое вчерашнее почти детское поведение и даже попробовала было отшутиться, но сразу же поняла, что ее попытки не увенчались успехом – проницательный старый южанин заметил ее притворство.
Сразу же после завтрака она решила заняться перилами лестницы, ведущей на второй этаж. Надо было бережно, не повредив резную поверхность, отскрести с них многолетний темный налет, а потом отполировать. Эта грязная и утомительная работа требовала многих часов кропотливого труда. «Как раз то, что мне сейчас нужно, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей о Заке», – сказала себе Камилла, натянула старенькие джинсы, завязала волосы косынкой и рьяно взялась за работу.
На перила ушло добрых два дня. Камилла работала не покладая рук. Рейборн Прескотт не мог спокойно наблюдать, как эта хрупкая девушка изнуряет себя столь тяжелой работой, и стал настойчиво предлагать вызвать мастера. Но она решительно отказалась, объяснив, что предпочитает все сделать сама.
Когда наконец старое дерево вновь засияло теплым коричнево-золотым сиянием, девушка решила, что настала очередь полов. Хотя они по большей части были застелены коврами, она все же считала, что полы во всем доме необходимо отциклевать, заново покрасить и натереть воском. С такой колоссальной задачей явно не справиться в одиночку, поэтому Камилла заключила контракт со специалистами – отцом и сыном О'Мели.
Новые помощники понравились девушке с первого взгляда. Не зря мистер Прескотт рекомендовал именно их, подумала она. Шон О'Мели оказался удивительно бодр и проворен для своего возраста, а его рвение сделало бы честь человеку и вдвое моложе. Его сын, Рик О'Мели, неотразимый блондин с выразительными карими глазами, был примерно ровесником Зака. Он очень располагал к себе. Веселый характер, мягкая открытая манера общения, редкое умение «поговорить с каждым» – в общем, уже через час они с Камиллой так подружились, точно знали друг друга всю жизнь. Он, правда, все это время самым настойчивым образом флиртовал с девушкой, но у него это выходило так мило, что Камилла поняла – сердиться на него совершенно невозможно. Она отшучивалась и флиртовала в ответ, и часы однообразной утомительной работы пролетели почти незаметно.
Рик был чуть ниже Зака, но отлично сложен и наделен недюжинной силой. В нем словно бы бил родник неиссякаемой энергии и бодрости, которая заражала всех, кто оказывался рядом с ним. Стоило Дили, Саймону или Рейборну Прескотту зайти в комнату, где работал Рик, он тут же находил, о чем с ними поболтать. Но, странное дело, в течение нескольких дней слушая почти непрерывный поток его болтовни, Камилла постепенно начала замечать, что о себе он практически ничего не рассказывает. И часто, когда он думал, что его никто не видит, по веселому лицу молодого человека пробегала тень, а глаза затуманивались печалью. Но эта тень мгновенно исчезала, едва он замечал, что в комнату кто-то вошел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53