– Да, пока я спала – я не волновалась, но это не имеет никакого значения! Твое отсутствие… – Марис осеклась. В ее голосе явственно прозвучали визгливые нотки, и она сразу припомнила карикатуру из какого-то журнала: женщина в бигуди, в бесформенном халате и мохнатых шлепанцах на босу ногу поджидает загулявшего супруга со скалкой в руках.
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы справиться с собой. Следующие слова Марис произнесла почти спокойно, хотя гнев все еще продолжал сжимать ей горло:
– Если помнишь, Ной, я пыталась уговорить тебя поехать домой сразу после работы. Но ты решил, что нам непременно нужно быть на этом дурацком приеме. Когда он наконец закончился, я старалась спасти хотя бы остаток вечера, но ты предпочел отправиться в бар и распивать там коктейли с этой Вампиреллой и ее шизанутым писакой. И вот ты являешься домой в час ночи – кстати, откуда мне знать, что не позже? – и утверждаешь, что все нормально! Разве это… нормально?!
Ной бросил туфли на пол, расстегнул рубашку и стащил брюки.
– Каждая книга, которую выдает нагора этот «шизанутый писака», расходится полумиллионным тиражом, – сказал он. – И это только твердый переплет. Тиражи его книг в мягкой обложке вдвое, втрое выше, и он уверен, что может добиться большего. Но есть одна закавыка. Дело в том, что он недоволен своим нынешним издателем и не прочь найти себе другого… – Ной вздохнул. – Надя устроила нам эту встречу, полагая, что она может оказаться полезной для обеих сторон. Так и вышло. Писатель ждет от нас издательское предложение. В ближайшее время его агент свяжется с нами, чтобы обсудить условия. Я надеялся удивить тебя этой новостью завтра, но…
Ной выразительно пожал плечами, потом подошел к кровати и сел на край.
– А чтобы ты не думала, будто я что-то от тебя скрываю, – добавил он, – я расскажу тебе все до конца. К концу вечера наш писатель – мне кажется, теперь я имею полное право называть его «нашим» – так надрался, что не мог самостоятельно сесть в такси. Нам с Надей пришлось отвезти его домой и уложить спать. Уверяю тебя – я лично проделывал все это без всякого удовольствия, но чего не сделаешь ради издательства? Потом мы с Надей вернулись, я высадил ее у «Трамп-Тауэр», а сам поехал домой. Увидев, как сладко ты спишь, я решил не беспокоить тебя и отправился к себе в кабинет. Все. Позволю себе заметить только одно: на протяжении всего вечера я действовал исключительно в твоих – в наших с тобой – интересах.
С этими словами Ной прижал руку к груди и слегка склонил голову.
– Прости, если что не так, дорогая. Наверное, я где-то сглупил.
Его рассказ звучал вполне связно и правдоподобно, но Марис по-прежнему считала, что у нее есть основания сердиться.
– Почему ты не позвонил? – спросила она.
– Я знал, что мне следовало это сделать, но – опять же – я знал, как ты устала, и не хотел лишний раз тебя дергать.
Марис немного подумала.
– И все равно, – медленно сказала она, – мне очень не нравится, что теперь мы будем должниками такого человека, как мисс Шуллер.
– Я сам не люблю быть кому-то обязанным, – согласился Ной. – Но и портить отношения с Надей было бы неразумно. Если ты ей нравишься или, точнее, можешь быть ей полезен, она может многое для тебя сделать. Если же ты ей не нравишься, она вполне способна устроить тебе крупные неприятности.
– Причем в обоих случаях тебе не миновать ее постельки, особенно если ты – мужчина, – едко добавила Марис.
Это замечание вызвало у Ноя улыбку.
– Интересно узнать, почему многие женщины – а ты в особенности – выглядят такими красивыми, когда сердятся?
– Я до сих пор сержусь!
– А вот это напрасно. Поверь, мне действительно жаль, что я заставил тебя волноваться. Честное скаутское, я не хотел. – Он посмотрел на нее и нежно улыбнулся. – И еще, Марис, – никаких поводов для ревности нет и быть не может.
– Вот как? – парировала она. – А мне кажется, что, если учесть все интрижки, которые у тебя были до того, как мы поженились, оснований для ревности более чем достаточно.
– Но ведь и у тебя были увлечения, Марис.
– Два. Два за всю жизнь. А ты начинал новый роман каждую неделю, иногда не закончив старый.
Это было, конечно, преувеличение, но Ной ухмыльнулся, явно польщенный.
– Знаешь, подобное заявление я даже комментировать не буду. И потом, какая разница? Ведь женился-то я на тебе!
– И пожертвовал всеми этими приятными, ни к чему не обязывающими связями? Ни за что не поверю!
На этот раз Ной рассмеялся в голос и похлопал по простыне рядом с собой.
– Перестань болтать глупости, малышка. Не сверкай глазами и… просто прости меня, ладно? Ты ведь сама этого хочешь!
Марис прищурилась, изображая свирепость:
– Ты. Злоупотребляешь. Моим…
– Ну Марис же!..
Она неохотно шагнула к нему. Когда Марис оказалась в пределах его досягаемости, Ной взял ее за руку и, несильно потянув, заставил сесть рядом с собой. Отведя назад прядь упавших ей на щеку волос, он наклонился и поцеловал ее в висок.
Некоторое время Марис притворно сопротивлялась, но совсем недолго. Когда Ной наконец выпустил ее из объятий, она прошептала:
– Именно об этом я мечтала весь сегодняшний день…
– Тебе нужно было только сказать, – ответил Ной.
– Я и говорила.
– Действительно, говорила. – Он притворно вздохнул. – Что ж, позволь мне исправить мою ошибку и возместить нанесенный ущерб.
– Лучше поздно, чем никогда.
– Помнится, ты что-то там лепетала насчет ковра перед камином…
Через несколько секунд оба уже разделись догола и разлеглись на пушистом ковре в гостиной. Нежно покусывая ее плечи, Ной спросил:
– Кстати, кто звонил?
– Гм-м… Что ты сказал?
– Я имею в виду телефонный звонок, который разбудил нас обоих. Кто это был?
– Так, один придурок… Я тебе потом расскажу. – Перехватив инициативу, Марис направила руку Ноя к себе в промежность, которая уже сделалась горячей и влажной. – А сейчас я хочу, чтобы ты говорил мне всякие непристойности. Начинай, пожалуйста. Например, с чем бы ты сравнил мой очаровательный пухленький задик?..
4
Отложив в сторону рукопись, Дэниэл Мадерли в задумчивости потеребил нижнюю губу.
– Ну, что скажешь? – спросила Марис. – Это действительно стоящая вещь или я ошибаюсь?
Утро было ясное и теплое, поэтому они завтракали на террасе городского дома Дэниэла в Верхнем Ист-Сайде. Кирпичная ограда террасы была украшена глиняными горшками с цветами, а от солнца ее защищали ветви столетнего платана.
Пока Дэниэл читал пролог «Зависти», Марис помогала экономке накрывать на стол. Максина поступила в услужение к ее родителям еще до того, как Марис появилась на свет, и за десятилетия стала полноправным членом семьи Мадерли. По своему обыкновению, Максина ворчала на Марис, прогоняла из кухни и учила правильно выжимать сок из апельсинов, но на самом деле старая экономка любила ее, как родную дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159