Вера Антоновна полузакрыла засверкавшие глаза и сонно спросила:
– Конечно, и Куколку берет?
– О нет! На что нам этот юродивый… Он забавен только в столице как объект Мотыльковых затей. Так как же… даете Меценату отпуск?
– О, Боже мой… когда же я его удерживала! Пусть едет. Желаю вам веселиться. Ох, как я устала!
Исполнив поручение, Новакович сидел и томительно молчал. Хотя был он человек разговорчивый, но знал – с мраморной статуей не разговоришься.
– Да… такие-то дела, – пробормотал он, собираясь встать. – Так-то, значит. Вот оно каково.
И вдруг странный вопрос Принцессы пригвоздил его к месту:
– Скажите, Телохранитель… Эта ваша знаменитая Яблонька – очень красивая?
– О, описать ее красоту так же трудно, как…
Вдруг его взгляд упал на одно место огромного ковра, покрывавшего пол, и фраза осталась незаконченной.
– Ну, чего ж вы замолчали? Говорите!
– Так же трудно описать Яблоньку, как…
– Ну?!
– Так же трудно… как…
– Боже, какой вы нудный!!
Но Новакович не слушал: он наклонил корпус и впился ястребиным взглядом в часть пушистого ковра около кушетки…
– Так же труд… Боже мой, да вот ее кусок!.. Что это?
Быстрее молнии он упал на колени и поднял запутавшийся между бахромой края ковра кусок фотографической карточки.
– С ума я схожу?! Ведь это часть лица моей… нашей любимой, неповторимой Яблоньки! Глаз ее! Кусочек ее капризной нижней губки… Принцесса! Что случилось?
Принцесса вдруг уткнулась лицом в подушку так быстро, что ее бурные, как черный вихрь, волосы разметались во все стороны. Поглядывая одним сверкающим глазом из этого водопада темных струй, она вдруг спросила сурово, почти грозно:
– Вы ее любите, Новакович?
– Правду вам сказать? Больше света Божьего!
– Так и ступайте вон! Дурак вы! И вообще все вы дураки!
Плечи ее затряслись, она конвульсивно изогнулась, как раненая королевская тигрица; она извивалась, заглушая подушкой еле слышные стоны.
«Истерика или нет? – спросил сам себя Новакович, вертя в руках обрывок карточки. – Пожалуй, что нет. С жиру бесится наша Принцесса! Нет, на истерику не похоже. Обыкновенный дождик без грома и молний. Что бы это значило?»
– Уходите! Скорей!! Сейчас же… отсюда! Он пожал плечами и на цыпочках вышел из комнаты.
Глава 17.
Крылья Куколки
Меценат в одиночестве шагал по своей огромной гостиной, как дикий зверь в клетке, отталкивая ногой стулья и делая такие резкие повороты, будто он оборачивался на чей-то невидимый удар сзади.
Но когда в дверь постучали, он отпрыгнул в сторону, повалился на диван и сказал равнодушным сонным голосом:
– Ну, кто там? Войдите. А! Ты, Кузя!
– Вы, кажется, спали? Я вас разбудил?
– Наоборот.
Кузя с треском опустился в свое обычное кресло и, не обращая внимания на загадочный ответ Мецената, погрузился в мрачное молчание.
– Что с тобой, Кузя? Кузя промолчал.
– Что-нибудь случилось?
Кузя помолчал и вдруг прорвался, точно вода из проткнутой гвоздем пожарной кишки:
– Меценат! Да ведь он форменный мошенник! Правда, я с вами проделал почти такую же штуку при первом знакомстве, но… я ведь профессионал! Мне простительно! А тут… этакое грязное животное!
– В чем же дело, Кузя? Ты сегодня разговариваешь так много, что из твоих слов я могу извлечь чрезвычайно мало.
– Проиграл!!
– В шахматы?
– А то во что же? Все свои личные деньги, да еще ваших малую толику прихватил, что вы давеча дали на покупку чемоданов! Уехали мы, чтоб его нечистый взял!!
– Проиграл?! Кому?
– Кому же, как не этому дьявольскому Куколке! Видали вы такого мерзавца?! Ясные детские глазки, серебристый, как у девчонки, голосок, а сам форменный бандит с большой дороги.
«Я, видите ли, дилетант (совсем непохоже передразнил Кузя), мне с вами, с маэстро, куда ж тягаться!.. Я давно не играл…» Не играл ты давно? Чтоб на том свете черти твоим черепом так давно не играли!! Показал он мне старушку в кадушке! Я ему свои гамбитики да дебюты пешки, а он… черт его знает, как парирует… Гляжу – ан королеве моей деваться и некуда! А на четвертой партии такой гамбит показал, что уж не знаю, как его и назвать… Гамбит Чертовой Куклы, что ли?! Меценат! Дадите свеженьких денег на чемоданы? Если нет, так выгоняйте уж сразу! Чтоб не мучиться.
По странному совпадению клевреты стали слетаться «на огонек» – один за другим.
Вторым влетел Мотылек.
– А я к вам на огонек… Куколки не было?
– Нет, этой Чертовой Куклы не было, – мрачно пробурчал Кузя.
– Почему Чертовой? – живо обернулся Мотылек. – Ты тоже, значит, все узнал?!
– Кое-что узнал…
Мотылек завизжал:
– Ну, как вам это понравится!! Когда я нынче прочел, что издательство «Альбатрос» купило его книгу – лучшее издательство! – я чуть не упал на улице под копыта лошадей!! Болваны! Они моим заметкам поверили! Старушки в кадушках на подушках заскачут теперь по всей России! Подумайте! Я собрал том стихов – ожерелье чистейшего жемчуга, – и это «ожерелье» валяется у меня в столе, мертвое, неподвижное, будто оно из свинцовых пуль, а этот болотный пузырь со своими «Зовами утра» выскочил и – пожалуйте!! Ну, пусть же книжонка его выйдет – хохот, треск и скандалище пойдет на всю Россию!! О, дурачье! О, трижды идиоты!!
– Кто трижды идиоты? – спросил Новакович, входя без стука и поймав на лету последнюю энергичную фразу.
– Пожалуй, что и мы. А ты из нас первый. Черт тебя наддал притащить тогда эту чертову Куколку! Сколько я из-за него крови испортил!! Сидит он теперь на моем секретарском месте и небось смеется, подлец, в кулак. Ведь не будь его, меня бы снова, может быть, позвали в «Вершины» секретарствовать!
– Не будь его – я бы сегодня не проиграл кроме своих денег еще и Меценатовых чемоданов, – меланхолически добавил Кузя.
Новакович поглядел на Кузю с любопытством:
– Неужели Куколке проиграл? В шахматы? Однако! Да, вот что, Меценат… Я сейчас от Великолепной! Отпуск вам милостиво разрешен. Да-с, да-с, да-с… вы не можете, Меценат, объяснить мне одной дьявольщины: каким образом в будуар Принцессы попала Яблонька?! Вот кусочек ее спас. В клочья разорвана.
– Так это… Яблонька?! – ахнул Меценат, и тут же в душе вздохнул Меценат, и, забыв о собственных переживаниях, уныло пробормотал Меценат: – Бедный Телохранитель!
– Что вы там бормочете?
– Это я стараюсь догадаться, в чем дело! Действительно, за каким чертом попала карточка Яблоньки к моей жене? Да еще разорванная. Уж не приревновала ли меня Принцесса к Яблоньке?..
– Иначе я и не могу объяснить, – угрюмо пожал плечами Новакович. – Хотя вы ведь никакого повода не давали. А? Меценат?
– Ни малейшего.
– На обороте ничего не написано? – спросил Мотылек.
– Ах, я даже не посмотрел! Вот тут… Гм!.. Странно: «Моя не…» Дальше оторвано. Удивительная загадка!
– Почему ж ты не спросил у Принцессы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30