— Это ранчо моего отца?
— Он построил его для себя и жены. Ваш отец много работал. Это был счастливый человек. У него была женщина, которую он любил, и дом, который был ему нужен.
Боудри встал. Ему следовало возвращаться в отель писать рапорт.
— Ранчо построили для двух любящих друг друга людей, — сказал он.
— Стив говорит то же самое — его строили вдумчиво и с любовью.
— Нельзя, чтобы оно пропало. — Боудри взял поводья лошади, которую ему подвел Хенли. — Увидимся в городе!
ПРОЕЗДОМ…
У Боудри не было абсолютно никакой причины оспаривать авторитет «шарпса» 50-го калибра, чье дуло высовывалось из-за дверного косяка.
— Стойте там, где стоите, мистер!
Голос был юным, но звучал повелительно, а нажать на спуск винтовки может не только взрослый. Чик Боудри дожил до своих лет, потому что знал, когда надо остановиться. Он остановился.
— Я не знал, что кто-то есть дома, — мирно сказал он. — Я ищу Джоша Петтибона.
— Его здесь нет, — с вызовом произнес юный голос.
— Ты можешь положить винтовку, малыш. Я пришел не со злом.
Ответа не последовало, и дуло не дрогнуло. Чику совсем не нравилось смотреть в эту черную дырку, однако его восхитила решительность юнца, стоящего по ту сторону двери.
— Где Джош?
— Он… его забрали.
Чику показалось, что голос мальчика дрогнул.
— Кто забрал?
— Шериф пришел и увел его.
— С какой стати шерифу понадобился Джош Петтибон?
— Говорят, он отравил лошадь Ниро Татума, — сказал мальчик. — Но он ничего такого не делал!
— Татум из «Длинного Т»? Положи-ка лучше винтовку, малыш, и давай поговорим. Я не враг твоему отцу.
После минутного размышления винтовка опустилась на пол, и вышел большеголовый мальчик с револьвером за поясом. Рубашка на нем явно принадлежала отцу. Было ему лет двенадцать, не больше, и был он очень худой.
Боудри внимательно посмотрел на мальчугана, но болезненный вид его не обманул. Пусть он молод и худ, но совсем не трус и может взять на себя ответственность. В небогатом словаре Боудри «ответственность» была самым важным словом.
Мальчик медленно и настороженно дошел до ворот, но не подумал открывать их.
— Твой папа отравил лошадь Татума?
— Нет! Мой папа никогда ничей скот не травил!
— Я так и думал, — согласился Боудри. — Расскажи-ка мне об этом.
— Ниро Татум ненавидит палу, а папе наплевать на Татума. Он два или три раза хотел согнать папу с земли, все время говорил, что нечего, мол, тюремным пташкам гнездиться рядом с его землей.
Когда мальчик произнес «тюремная пташка», он быстро поднял глаза на Боудри, чтобы посмотреть, как тот это воспримет, но Чик, казалось, ничего не заметил.
— А потом папа получил от Пита Свагера племенного быка, и это разозлило Татума еще больше. Татуму очень хотелось заполучить его у Свагера, он предлагал ему большие деньги. Пит знал, что папе хочется иметь такого быка, а Пит был кое-чем обязан папе, поэтому недорого продал его нам. Пит покидал наши края.
Чик Боудри знал, чем Пит Свагер был обязан Джошу Петтибону. Пит поехал по делам в Сан-Антонио и там заболел. Его жена осталась на ранчо одна с маленьким ребенком, и через два дня после отъезда Пита они тоже заболели оспой. Джош Петтибон приехал, чтобы ухаживать за ними, и к тому же выполнял всю работу по ранчо. Услуга была немалая, а Пит Свагер — не из тех, кто забывает долги.
— Вороная кобыла Татума взяла да померла, а он обвинил папу, что тот ее отравил.
— Какие у них есть улики? — спросил Боудри.
— Кобылу нашли рядом с нашей изгородью, когда она умирала: у нее шла пена изо рта и она ужасно дергалась. Тогда Татум обвинил папу, а потом Фосс Дил сказал, что видел, как папа давал ей яд.
— Успокойся, малыш. Нам надо все хорошенько обдумать. У тебя есть кофе?
Лицо мальчика вспыхнуло.
— Нет. — А затем, увидев, что Чик собирается спешиться, он сказал: — У нас в доме нечего есть. Вы лучше поезжайте в город.
Боудри улыбнулся.
— Ничего, если я воспользуюсь твоей печкой, сынок? У меня с собой есть чуток еды и немного кофе, а я проголодался.
Неохотно, часто поглядывая на Боудри, мальчик открыл ворота. Он взглянул на чалого.
— Он ведь быстро скачет, да?
— Как заяц, но только он может скакать по многу миль и никогда не устает. А бывали такие времена, когда ему приходилось скакать по-настоящему.
Мальчик быстро посмотрел на него.
— Вы в бегах, мистер? За вами тоже охотится закон?
— Нет. Я понял, что жить по закону выгоднее. Пару лет назад у меня вышла стычка с довольно лихими ребятами, и •некоторое время я вроде как был в бегах. Нет ничего романтического в том, чтобы быть преступником, сынок. Сплошные неприятности. Ты никому не можешь доверять, даже тем преступникам, с которыми ездишь вместе. Ты всегда опасаешься, что тебя кто-нибудь узнает, у тебя нет настоящих друзей, потому что ты боишься, что они тебя могут предать или ограбить. Вся беда преступника в том, что ему приходится вращаться в плохой компании.
Когда они подошли к дому, Чик услышал внутри легкий шорох, а когда вошел, тонкая занавеска в дверном проеме, ведущем в соседнюю комнату, слегка колыхнулась. Темнело, и Чик снял с лампы плафон, зажег ее и поставил плафон на место.
Мальчик с неловким чувством смотрел на него, время от времени кидая взгляд на занавеску.
— Скажи сестре, чтобы она вышла. Я ей не сделаю ничего плохого, к тому же она, наверное, тоже хочет есть.
Из-за занавески нерешительно вышла девушка лет шестнадцати, с такими же, как у брата, большими грустными глазами и тонким красивым лицом. Чик улыбнулся ей, затем начал откалывать лучинки для печи.
Чик взглянул на мальчика.
— Тебе не трудно поставить в конюшню мою лошадь, сынок? Если хочешь, возьми с собой сестру, а когда будете возвращаться, прихватите заодно мою винтовку.
Пока они занимались делами во дворе, он. разжег огонь и, обнаружив ослепительно чистый кофейник, поставил кофе. Затем, покопавшись в походном мешке, вытащил кусок бекона, несколько картофелин и диких луковиц. К тому времени, как они вернулись, еда стояла на плите, а в комнате вкусно, по-домашнему пахло кофе и беконом.
— Расскажите мне про папу, — предложил он, — и уж раз зашла об этом речь, скажите, как вас зовут.
— Ее зовут Дотти. А меня Том, — ответил мальчик.
Когда Том начал говорить, Чик обнаружил, что знает почти все.
Три года назад Джоша Петтибона арестовали и посадили в тюрьму. Как и многие другие рейнджеры, Чик считал его наказание незаслуженным.
Петтибон повалил изгородь, закрывавшую путь к воде для его стада, и был осужден за злостное хулиганство. Ни один судья на Западе не осудил бы его, но в этом случае подавляющая часть присяжных «принадлежала» Багсу Татуму, брату Ниро. Судья и обвинитель были друзьями Татумов, к тому же Джош, не имея денег на адвоката, защищался сам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40