В одном месте он подобрал большую и кривую сосновую ветку. Несколькими взмахами ножа обрубил боковые сухие ответвления и сделал что-то вроде неуклюжего посоха-дубинки. Взмахнул, словно угрожая кому-то невидимому. И тоже остался доволен. Этим посохом он и стал раздвигать ветви кустов.
Еще метров через сто человек подошел снова к дороге. Оказалось, что он срезал путь — видимо, хорошо ему знакомый. Не выходя на открытое место, человек проводил взглядом легковой автомобиль, что проехал мимо, — за рулем сидел молодой парень, на заднем сиденье развалилась девушка, — потом и сам двинулся по опушке.
Здесь дорога кончалась. Автомобиль заехал дальше в бор. Человек в камуфлированной форме посмотрел на свежие следы рубленого протектора, указывающие направление движения, но не пошел в ту сторону, а остановился около кучи корней и хвороста. Лесники все же не всегда пили водку, а иногда и за бором ухаживали — подбирали сушняк. Человек стал копаться посохом в куче, разбрасывая наломанные ветром и злыми человеческими руками ветки. Он, похоже, искал что-то.
Здесь его и задержали. Четверо ментов с тупорылыми автоматами выскочили, как с деревьев свалились, одновременно с разных сторон. Стволы смотрели прямо на человека. Пожелай он упасть, а они выстрелить, то вполне могли бы с такой тактикой перестрелять друг Друга.
Но он, к счастью, сопротивления не оказал.
— Лапки подними.
— Что вам надо, ребята?
— Нож брось в сторону.
Человек отбросил нож.
— Документы есть? — спросили.
— Есть, — он полез во внутренний карман.
— Стоять, — ствол сильно ударил человека между лопаток. — Лапки, дурило, кверху. Симонов, обыщи его.
— Да что вы, в самом деле? Что вам надо?
— Сейчас машина подойдет, тогда и разберемся, кому что здесь надо.
Машина подошла почти сразу. Милицейский “уазик”.
— Что ты здесь искал? — спросил капитан, показывая на кучу хвороста.
— Корни искал.
— Ну-ка, переворошите все, — скомандовал капитан ментам. — Что-то там должно быть. А ты садись в машину. Не туда, не туда...
Через заднюю дверь, за решетку...
2
Я снова спустился на четвертый этаж и позвонил своей недавней собеседнице. Она открыла сразу. Значит, за дверью стояла. Любопытная тетя. Но такие в нашем деле бывают полезнее наряда ментов из райотдела.
— Вы не подскажете, на шестом этаже над вами кто живет?
— Люся. Женщина с двумя детьми.
Она посмотрела на меня в недоумении.
Зачем я спрашиваю про шестой этаж?
— А из мужчин? — Нет у нее никого. С мужем она уже три года как развелась. И чтоб кого-то приводила — я не видела... Люся — женщина серьезная.
— А на их этаже молодой человек... — я описал того, что прошел мимо меня по лестнице. — Такой там нигде не проживает?
— Нет. Там только один молодой — Юрка.
Он школу заканчивает. В квартире напротив Люси живет. Но он ростом-то с меня, не больше.
— Спасибо.
Я поднялся этажом выше. Лоскутков уже вызвал экспертов и следственную бригаду горотдела и сейчас выгнал всех с балкона, чтобы не наследили. Хотя, пожалуй, уже было поздно. Мы все там побывали. И неизвестно, кто за что рукой в этой тесноте и в спешке взялся.
Могли отпечатки и заляпать. Ведь когда смотрели на путь, которым преступник ушел, мысли были только об одном — о погоне. Это потом я сообразил, что гнаться-то уже не за кем. Паровоз ушел.
— Обыск в квартире производили? — спросил Лоскутков опера из райотдела.
— Зачем, здесь и так все было ясно. Только наркоту забрали. Нам Чанышева сама показала, где у нее что припрятано.
Майор посмотрел на него неодобрительно, хотя и знал, что обыск производится далеко не всегда. Сам он к обыскам имел почти садистское пристрастие: нравился, видимо, ему вид разбросанных и перевернутых предметов; и однажды умудрился провести обыск даже у меня. Тогда мы и познакомились.
— Кстати, а почему в материалах нет протокола допроса соседки с четвертого этажа? — спросил я.
— Я сам пару раз к ней заходил, только оба раза никого дома не было. Откуда я могу знать — где она. Может, она и не живет здесь?
Может, у детей, за внуками ухаживает? Может, у нее домик в деревне...
— То есть ты хочешь сказать, что ее не допрашивали?
Кудрявцев мотнул головой так, что мне показалось — он отмахнулся от меня лысиной.
— Никто ее не допрашивал.
— Сержант, — попросил я. — Пригласи сюда соседку с четвертого этажа.
— А что такое? — коротко и настороженно спросил злой Лоскутков. Он уже понял, что следствия вообще никакого не было. Так, отписали бумажки и посчитали, что отчитались.
А моей педантичности мент верил. Только всегда подозревал, что я не все ему говорю.
— Я с ней сегодня беседовал. Женщина говорит, что ее уже допрашивали. Приходили из милиции.
— Еще не легче, — вздохнул опер и потер ладошкой раннюю, не по уму, лысину. — Может быть, Свиридов — наш следак? Так он бы протокол к делу подшил. А больше вообще некому. Она не врет?
Я ничего не ответил.
Сержант привел соседку, и Лоскутков ушел с ней на кухню, где можно было бы присесть, не боясь стереть чужие отпечатки пальцев.
Я пока зашел в другую комнату посмотреть, что там и как. Здесь в первую очередь привлек мое внимание компьютер. С него почему-то был снят кожух. Я в компьютерах не великий знаток — уровень примитивного пользователя, но даже мне показалось, что что-то здесь не так стоит, как оставил бы рачительный хозяин. А хозяин был рачительный и технику свою уважающий — об этом красноречиво говорила книжная полка со множеством книг и особенно журналов на компьютерную тему.
Приехала следственная бригада горотдела.
Лоскутков дал распоряжения. Ему самому было некогда здесь торчать — в городе проводилось какое-то мероприятие по поимке Лешего.
— А ты со мной поедешь, — сказал майор мне.
— В качестве арестованного?
— Сможешь фоторобот сделать?
— Попробую. Если ваши компьютеры не такие, как местный, — я кивнул на вторую комнату. Майор заглянул в распахнутую дверь, минуту рассматривал письменный стол и стоящее на нем электронное оборудование, потом что-то тихо сказал приехавшему следователю.
Тот тоже заглянул в дверь и кивнул Лоскуткову.
Мы спустились по лестнице, чтобы не ждать лифта. Рядом с моей машиной стоял старенький, маленький, серенький, словно грязный, “БМВ-320”. Два человека смотрели на меня, когда я открывал дверцы своей “развалюхи”. Лица у парней были незнакомые. А я высматривал того, кто прошел мимо меня по лестнице.
Чуть в стороне, даже не заехав на стоянку, остановился черный “Мерседес-280”. Оттуда тоже кто-то смотрел, но сквозь тонированные стекла различим был только водитель, да и то — недостаточно ясно.
Знаю за собой дурацкую привычку. Теперь буду в трамвае ехать и глазеть по сторонам в поисках симпатичного лица своего лестничного собеседника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71