Ночник, горевший в коридоре, в спальне неожиданно высветил стоящего у двери в одной пижаме маленького Алексиса, глаза которого были широко раскрыты от ужаса: он смотрел па отца, сидящего верхом на матери и сжимающего ее горло руками.
- Нет, папа, нет, - закричал мальчик и, подбежав к кровати, стал изо всех сил толкать отца.
Как будто откуда-то издалека Николас услышал голос сына и открыл сжатые в страдании веки. Когда Ник увидел, что он сделал со своей женой, то закричал от ужаса.
- Бог мой, Электра, что я наделал?
Разбуженная шумом, в спальню приковыляла их маленькая дочка, держа в руках своего плюшевого мишку. Электра застонала и глубоко, прерывисто задышала.
- Боже, Электра! О Боже, с тобой все нормально? - плакал Николас. Он плакал, в ужасе от того, что натворил. Рядом с ним плакали дети, а его любимая жена стонала от боли.
- Я… я в порядке, Николас, - выговорила Электра и попыталась встать.
Он поднес стакан воды к ее белым губам.
- Боже, я чуть не убил тебя. - Николас был как безумный: волосы растрепаны, все тело дрожит мелкой дрожью.
- Идите в постель, детки. С мамой все в порядке, - с трудом хриплым голосом выговорила Электра. - Теперь все будет хорошо.
- Это был кошмар, - плакал Николас. Он уложил детей в кровать и вернулся в спальню. Он искал защиты в ее объятиях. - Я думал, что это Скрофо, - стонал он, - это был какой-то ужас, Электра, я не хотел. Ты же это знаешь, правда?
- Конечно, - успокаивала она его, - конечно, знаю, Николас.
- Я думал о смерти мамы, - тихо сказал он. - А потом я увидел его и попытался убить, но это оказалась ты! О Боже, Электра, простишь ли ты меня когда-нибудь?
- Конечно, прощу, конечно, - нежно успокаивала она.
- Видение было таким реальным, - бормотал он. Его тело все еще дрожало и было мокрым от пота. - Как ты думаешь, где он сейчас?
- Ты имеешь в виду Скрофо? - мягко спросила она, спокойно обнимая его.
- Да, эту свинью, этого ублюдка. Начальника гарнизона Умберто Скрофо.
В слабом свете ночника глаза Ника вновь зажглись ненавистью.
Электра была удивлена, что он все еще так сильно ненавидит Скрофо. Они жили в Америке уже четыре года. Неужели его ярость до сих пор не остыла?
- Не думай о нем, Николас, - прошептала она. - Теперь уже все кончено, все в прошлом.
- О, Матерь Божья, Электра, мы в Америке, в этом прекрасном доме, у меня хорошая работа - сбылась моя Американская Мечта. - Его лицо исказилось от бешенства. - А этот долбанный засранец все еще, наверное, бродит где-то живой и невредимый. - Он со всей силой ударил по подушке. - Этот ублюдочный убийца все еще жив, ты понимаешь? Понимаешь?
Электра пыталась успокоить его, но он как будто с цепи сорвался.
- Тс-с, ты разбудишь детей, - осторожно сказала она. - Перестань думать о Скрофо, Николас, ты должен о нем забыть, иначе ты заболеешь.
- Электра! - Он поднял к ней лицо, его широко раскрытые глаза были полны страсти. - Я уже говорил это тебе в тот день на Гидре, и теперь я знаю, что в один прекрасный день я найду этого ублюдка и убью его собственными руками.
- Тс-с, нет, Николас, нет. - Она попыталась его удержать, но он вскочил с кровати и обнаженный встал перед ней, как ангел мщения.
- Я клянусь жизнью наших детей, памятью моей матери, что я разыщу Умберто Скрофо и убью его, даже если это будет последнее, что я сделаю в этой жизни.
Как человек, который всегда покровительствовал своим родственникам, Спирос Макополис помогал и Николасу с Электрой. Он часто приглашал их к себе в гости посидеть за столом, который ломился от греческих яств и деликатесов. Николас довольно быстро продвигался на работе. Из отдела обработки почтовой корреспонденции его перевели в отдел рекламы, где он работал курьером; потом он стал ассистентом у заместителя начальника монтажной. Здесь он работал четыре года, пока не узнал все, что надо было знать, о монтаже, подборке сцен и звука, объединении их в единое целое, дубляже и других особенностях технического процесса производства фильмов. В конце концов, он был готов делать собственный фильм. Третий помощник директора, второй помощник, первый, организатор натурных съемок, отвечающий за выпуск и наконец, о радость, в один прекрасный день Спирос пригласил его к себе в офис и объявил долгожданную новость: он будет режиссером.
Спирос сидел за столом, заваленным сценариями, и дымил своей неизменной «гаваной».
- Взгляни-ка на это, малыш. - Он расплылся в широкой улыбке и бросил Николасу сценарий в голубом переплете. - Нечто особенное, действительно очень мило, ни на что не похоже.
Ник нетерпеливо схватил сценарий, но, увидев название, удивленно поднял глаза.
- «Маленькие девочки в космосе»? - в изумлении произнес он. - Что это, дядя? Ты хочешь, чтобы этим вот сценарием я сделал в твоем бюджете большую дырку?
- Нет! Нет! - заорал старик. - Нет, мой мальчик. Я хочу, чтобы ты поставил этот фильм.
- Поставить «Маленьких девочек в космосе»? Мой Бог! Ты обманываешь меня, дядя. - Ник не знал, смеяться ему или плакать. Уже много лет он мечтал поставить нормальный полнометражный фильм, любой полнометражный фильм. Но «Маленькие девочки в космосе»? У него все-таки еще оставалась гордость. Само название звучало как шутка, а содержание, наверное, и того хуже.
- Мой мальчик, я не шучу, - со вздохом сказал Спирос. - По правде говоря, наша студия сейчас по уши в дерьме.
- Как это? Газеты писали, что наши последние филь мы принесли миллионы. Это что, ложь?
Спирос печально покачал головой.
- Увы, мой мальчик, отдел рекламы работает безукоризненно, сообщая всему миру, что наши последние филь мы действительно прибыльны. Но тебе я могу сказать честно: это неправда. Это просто наглая ложь.
Он сделал паузу, вытирая багровое лицо топким шелковым платком, а потом, тщательно подбирая слова, сказал:
- Понимаешь ли, Нико, после войны «Коламбиа пикчерз» не ошибалась, никогда не ошибалась. Либо Спирос Макополис никогда не ошибался, - продолжил он. - Как главный владелец акций, президент и исполнительный глава фирмы я был для всех этих банкиров и брокеров «золотым мальчиком».
Ник слушал, понимая, что Спирос крайне возбужден. Он очень плохо выглядел: мешки под глазами, желтый цвет лица - свидетельство больной печени. Он тяжело наклонился вперед, опираясь на стол, чтобы зажечь потухшую сигару.
- Что произошло, дядя?
- Телевидение, - горько сказал Спирос. - Это Ти, мать его, Ви разрушает всю киноиндустрию, Ник, крушит все, налево и направо. Ты знаешь, что сразу после войны в кино еженедельно ходили девяносто миллионов человек? А сколько сейчас? - обвиняющим тоном сказал он. - Три года назад, то есть в 1950-м, уже только шестьдесят миллионов в неделю. Всего! На тридцать миллионов меньше! Это ужасно, Ник, просто ужасно. И с каждым днем положение только ухудшается.
- Но ведь не только на нашей студии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125