– Волк? – резко переспросил Ален.
Элин не рассказала ему про волка, пока они были в Фужере: она была слишком занята своим счастьем.
– А ваша дама вам ничего не рассказала? – с улыбкой спросил Гральон. – Похоже, вы нашли, чем ее занять! Когда она в последний раз здесь была, в деревню повадился заходить крупный волк. Он не обращал внимания на все наши капканы и сбивал собак со следа. Нам не удалось поймать этого зверя, но, похоже, мы смогли его отпугнуть.
– Куда он убежал? – спросил Ален.
– Хотите попробовать на него поохотиться, лорд Ален? Конюх Донал проследил его до леса к западу отсюда, в стороне Тремелина.
– Это моя земля, кажется? – сказал Ален. – И у Тиарнана была хорошая свора гончих, так? – Он снова изумился собственному хладнокровию. – Да, думаю, что попробую его убить.
Позже, ночью, когда они лежали в постели, которую Элин когда-то делила с Тиарнаном, она прошептала:
– Ты не должен приближаться к этому волку, Ален! Ты ведь знаешь, что он такое на самом деле. Он опасен!
– Это зверь. И ты права – он опасен. Слишком опасен, чтобы оставить его жить.
Теперь он понял, почему Элин так не хотелось возвращаться в Таленсак. Какая женщина не испугалась бы того, что рядом бродит столь странное существо? Ему давно следовало убить этого волка. Только когдаэто чудовище умрет, она будет в полной безопасности и будет принадлежать ему одному.
Элин лежала неподвижно, устремив взгляд в темноту.
– Ален, – прошептала она, – мне пришла в голову ужасная мысль. А что, если когда его убьют и сдерут с него шкуру, под ней окажется Тиарнан?
Ален долго молчал. Картина превращения Тиарнана возникла в его памяти со странной, далекой ясностью, словно нечто, увиденное во сне. Оно совершилось мгновенно: внутри той волчьей шкуры не было человека.
– Это совсем не так, – сказал он наконец. – Он оставил часть себя под тем камнем у часовни. И потом, если я поймаю его с помощью гончих, с него не сдерут шкуру: она будет так порвана, что уже ни на что не пригодится.
Эта мысль его ободрила.
Элин содрогнулась. Она не испытывала жалости к волку – она была слишком испугана, чтобы такое было возможно, – но она боялась разоблачения.
– Может, нам сжечь его вещи? – прошептала она.
Когда они были в Фужере, Ален тайком показал ей сверток с охотничьим костюмом Тиарнана, завернутым в разрезанный кожаный мешочек. Он не разворачивал его с того дня у часовни Святого Майлона, но теперь кожаный сверток был обернут старой напрестольной пеленой, купленной в церкви, и окроплен святой водой. И сейчас сверток лежал в сундуке с его одеждой, в потайном отделении. Они уже обсуждали возможность сжечь эти вещи. Когда они первый раз тайно встретились после событий у часовни, Ален уговаривал Элин сжечь одежду: он боялся, что если ее обнаружат, то обвинят его в убийстве. Элин его отговорила. Если сжечь одежду, то кто может предсказать, что произойдет с тем невидимым, что было оставлено вместе с вещами? Оно может улететь обратно к своему владельцу. Огонь вряд ли сможет уничтожить нечто, не имеющее веса и формы.
– Ты раньше говорила, что этого делать не надо, – нетерпеливо напомнил ей Ален. – Ведь мы знаем, что он не может превратиться обратно, пока она остается такой, как есть. И мы не знаем, что будет, если мы что-то изменим.
– Да, – прошептала она горестно. – Наверное, это так.
– Я его убью, – пообещал Ален. – Я его выслежу, куда бы он ни ушел. Не бойся. Теперь ему со мной не справиться.
Она повернулась и внезапно страстно приникла к нему.
– Только будь осторожен, любимый! Пожалуйста, пожалуйста, будь осторожен!
В Таленсаке, с тревогой ожидавшем нового владельца, поначалу успокоились, обнаружив, что его интересует только охота на волка. Казалось, что безрадостные ожидания той ночи, когда Кенмаркока посадили в колодки, не осуществляются: Ален даже не стал запоминать имен крестьян их деревни, не то чтобы интересоваться тем, что они делают. Однако новый управляющий вскоре показал себя мерзким человеком. Он требовал, чтобы с ним разговаривали по-французски, а любому, кто обращался к нему на бретонском, давал оплеуху или бил рукоятью небольшого кнута, который всегда носил при себе. А еще он был жадным. Он дожидался, когда крестьянину нужно было отправиться на свадьбу к двоюродному брату или на ярмарку, и требовал, чтобы именно в этот день он явился на отработку на господских землях, а потом с ухмылкой получал мзду за разрешение на отлучку. Даже Юстин Браз был с Жильбером осторожен, потому что управляющий явно был готов назначить самое жестокое наказание за любую провинность, а потом взять деньги за его смягчение. Гадкий человек. Однако положение могло оказаться и более неприятным. В Таленсаке одобряли охоту на волка.
– Хотя лорд Ален – не охотник, учти, – сообщил Юсти-ну Донал за кружкой пива.
Совместная ночь у колодок привела к непростой дружбе, и теперь солидный конюх взял в привычку пересказывать события, происходящие в господском доме, деревенскому шалопаю и его приятелям.
В течение следующих двух месяцев Ален убил нескольких волков. Сначала он прибег к обычной тактике охотника на волков. В небольшой роще, отделенной от главной части леса, оставляли тушу зверя. После того как тушу находили и ели волки, ее заменяли на свежую – и так в течение трех ночей кряду. Затем, на четвертую ночь, тушу вешали на дерево, а по земле под ней разбрасывали несколько костей. Волки поддавались соблазну и в течение ночи, жадно глодая кости, • поджидали добычу, которую чуяли над собой. Перед самым рассветом Донал, которого Ален стал использовать в качестве егеря, выходил в рощу и срезал тушу. Волки собирались возле нее и оставались в роще, опасаясь в светлое время возвращаться в лес через поля. Каждый раз, когда это делалось, Ален охотился, являясь в рощу утром с собаками. Но он был уверен, что эти волки – только звери.
– Это не король волков, – сказал ему как-то Донал, осматривая труп животного, затравленного собаками. – Не тот, что приходил в Таленсак. Но он приходил в те ночи, когда мы оставляли мясо. Я видел его следы: это крупный волк-самец. Он хватает кус мяса и убегает с ним. Он – хитрая тварь.
Ален внимательно посмотрел на слугу.
– Ты хороший следопыт, да? – спросил он.
Донал пожал плечами. «Только сейчас понял, да? – подумал он. – Ничего-то ты о лесе не знаешь!»
– Мне это нравится, – осторожно ответил он.
Ему всегда нравилась охота. Тиарнан дал ему разрешение охотиться на кроликов на всех землях поместья и поручил всю работу лесничего Доналу или свинопасу Салмину, потому что знал: она им нравится. Самым ценным имуществом Донала была ищейка, один из щенков Мирри, которого ему подарил маштьерн. Он даже охотился с Тиарнаном на благородных зверей – оленей и кабанов, – а потом сидел у очага в господском доме и обсуждал погоню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101