И побыстрее!
Дворецкий посмотрел на нее безо всякого выражения:
– Слушаюсь, миледи.
В ту же секунду в обшитой панелями стене распахнулась служебная дверь, по комнате пронесся вихрь кипучей деятельности и оставил после себя превосходно накрытый стол на шесть персон. Оливия облегченно вздохнула. Ну конечно, прислуга Гринли определенно не нуждалась в ее указаниях.
Ктому времени как Кинсуорт вернулся, дабы доложить о прибытии лорда и леди Рирдон, Оливия уже умирала от желания увидеть хоть одно дружелюбное лицо. В этом отношении Уилла была именно тем человеком, который ей нужен.
– Слышала, здесь герцогиня Холсуик? – прошептала Оливии на ухо Уилла. – Вам не забыли сказать о копченой селедке?
О нет! Копченая селедка. Надо было сначала все проверить и только потом ждать герцогиню. Может, напомнить о селедке Кинсуорту?
Но, вспомнив о холодном презрении дворецкого, она засомневалась. С другой стороны, Дейн наказал ей проследить за этим лично…
В эту минуту в комнату снова вошел Кинсуорт. Наеголице было написано легкое замешательство.
– Прибыли лорд и леди Челтнем, а с ними мисс Абби Хакерман.
«О нет! Маменька не могла так поступить!»
По-видимому, все-таки могла. Должно быть, леди Челтнем узнала из своих ходячих газет о бале и гостях, которые останутся в Керколл-Холле на неделю. Мать Оливии рассудила, что дочь не оставит ее на подъездной дорожке. Как-никак с ними была мисс Хакерман.
Впрочем, судя по тому, как перекосилось от гнева лицо Дейна, такая перспектива была весьма вероятна.
В довершение всего лорд и леди Рирдон явно поняли, что что-то не так. Нейт послал Дейну загадочный взгляд, а Уилла моргнула и слегка нахмурилась:
– Я… э-э… не предполагала, что так скоро буду иметь удовольствие вновь увидеть ваших родителей.
Оливия сглотнула.
– Боже… какая… приятная неожиданность для всех нас!
Слуги снова проделали свой волшебный трюк со столовыми приборами, и теперь стол, накрытый на девять персон, выглядел так, будто его оформление продумывали неделями.
В столовую входили гости.
Оливия с трудом сдерживала гнев. Она убьет маменьку за это… Если, конечно, найдет за необъятными телесами герцогини Холсуик.
Герцогиня плюхнулась на стул и сделала всем знак садиться.
– Усаживайтесь, усаживайтесь. Потом мне всех представите. Знаете, я совершенно измотана. Не выношу кареты. Меня в них тошнит.
Как только все расселись, перед каждым появилась тарелка с превосходно приготовленными яйцами в мешочек и искусно уложенными ломтиками ветчины. Чаи дамам, кофе джентльменам, пахта ее светлости – все было расставлено так ловко, словно кто-то читал их мысли. Оливия начала расслабляться.
Герцогиня набила рот яйцами, не переставая говорить.
– Я заставляла его ехать всю ночь, только бы побыстрее покончить с неприятной дорогой, правда, голубчик?
Герцог Холсуик был дряхлым стариком, к тому же почти слепым. А как иначе можно было объяснить то, что он чуть ли не тыкался носом в тарелку?
Голубчик не ответил.
Герцогиня помахала вилкой в воздухе, и лорд Рирдон ловко увернулся от яичных брызг.
– Так вот, я сказала моему голубчику…
Она осеклась, разинув рот. Оливия никогда не видела, чтобы лицо человека за долю секунды из розового сделалось зеленым.
– Ваша светлость, что с…
– Копченая селедка!
Герцогиня зажала ладонью рот и выскочила из-за стола, опрокинув стакан с пахтой и залив весь стол. Все, за исключением престарелого герцога, тоже вскочили на ноги, но герцогине ничем уже нельзя было помочь. Она металась из угла в угол, очевидно, в поисках какого-нибудь сосуда, чтобы… Ее внушительная грудь высоко подпрыгивала.
Герцогиня Холсуик выбежала в дверь, извергнув содержимое своего желудка прямо на ковер в коридоре.
Слуги Гринли, а за ними и слуги герцогской четы бросились ей на помощь.
Все собравшиеся за столом остолбенели от звуков, которые до сих пор прокатывались эхом по коридорам Керколл-Холла.
Леди Рирдон накрыла пухлой ручкой рот. Мисс Хакерман беззвучно хихикала, пока разъяренный Дейн не бросил настол салфетку, которую сжимал в руке. Дейн обогнул стол, подошел к тарелке герцогини и перевернул вилкой остывшие яйца. Взглядам собравшихся предстала…
– Копченая селедка. – Голос его был безжизненным и зловещим. Три пары малюсеньких рыбьих глаз укоризненно таращились на Оливию. Дейн выпустил вилку, которая со звоном упала на тарелку.
Оливия вздрогнула.
– Я думала…
Дейн оборвал ее бормотание одним-единственным словом.
– Лично, – бесстрастно произнес он. – Я велел тебе проследить за этим лично! – Тяжелый взгляд его голубых глаз резал ее ножом по сердцу. – Ума не приложу, как опытная хозяйка могла допустить такое.
Он величественно удалился.
Оливия обвела взглядом всех оставшихся за столом гостей. У маменьки на лице были написаны негодование и ужас, словно она испортила ее званый завтрак. Папенька казался немного расстроенным и озабоченным.
Абби Хакерман скромно сложила руки перед собой, но ее лицо сияло злорадством. Не будь Оливия уверена в том, что Абби только что приехала…
Но ужаснее всего было то, что глаза леди Рирдон светились жалостью.
Оливия почувствовала, что у нее задрожали руки. Она – жалкое подобие виконтессы. И теперь весь свет узнает об этом. Уж мисс Хакерман постарается.
По коридору эхом прокатился последний громоподобный рык. Герцог Холсуик поднял голову от тарелки и посмотрел на них подслеповатыми глазами.
– Это моя Пиппи? – Он снова уткнулся носом в свой завтрак, гоняя яйца по тарелке трясущейся вилкой. – Должно быть, ей на глаза попалась селедка.
– П-простите. Простите меня… – Ояивия развернулась и выбежала из комнаты, промчавшись мимо собравшейся в коридоре толпы. Она чувствовала, как слезы начинают застилать глаза. Оливия никогда еще не видела Дейна таким грубым и жестоким, даже в ту ночь в гостинице. А его взгляд!
Она бежала по коридору верхне га этажа. До спальни уже рукой подать…
Повернув за угол, она врезалась во что-то твердое и обтянутое темно-зеленым бархатом.
– Эй, эй, помедленнее! – Она почувствовала, как ее схватили за плечи и остановили. – Оливия? Оливия, что стряслось?
– А, Маркус… – Она посмотрела ему в глаза.
Встревоженный взгляд зеленых, точно нефрит, глаз лишил ее остатков самообладания. Он был так похож на Уолтера!
– О, Маркус!
Оливия бросилась ему на грудь с такой силой, что Драйден покачнулся. Он обнял ее и неуклюже похлопал по спине.
Рассказ полился из нее бессвязным и беспорядочным потоком, но Маркус понял все до последнего слова.
– Тише, тише. – Он погладил ее по голове. – Наверняка все не так плохо.
Оливия покачала головой, размазывая слезы по его жилету:
– Очень плохо! И даже хуже!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Дворецкий посмотрел на нее безо всякого выражения:
– Слушаюсь, миледи.
В ту же секунду в обшитой панелями стене распахнулась служебная дверь, по комнате пронесся вихрь кипучей деятельности и оставил после себя превосходно накрытый стол на шесть персон. Оливия облегченно вздохнула. Ну конечно, прислуга Гринли определенно не нуждалась в ее указаниях.
Ктому времени как Кинсуорт вернулся, дабы доложить о прибытии лорда и леди Рирдон, Оливия уже умирала от желания увидеть хоть одно дружелюбное лицо. В этом отношении Уилла была именно тем человеком, который ей нужен.
– Слышала, здесь герцогиня Холсуик? – прошептала Оливии на ухо Уилла. – Вам не забыли сказать о копченой селедке?
О нет! Копченая селедка. Надо было сначала все проверить и только потом ждать герцогиню. Может, напомнить о селедке Кинсуорту?
Но, вспомнив о холодном презрении дворецкого, она засомневалась. С другой стороны, Дейн наказал ей проследить за этим лично…
В эту минуту в комнату снова вошел Кинсуорт. Наеголице было написано легкое замешательство.
– Прибыли лорд и леди Челтнем, а с ними мисс Абби Хакерман.
«О нет! Маменька не могла так поступить!»
По-видимому, все-таки могла. Должно быть, леди Челтнем узнала из своих ходячих газет о бале и гостях, которые останутся в Керколл-Холле на неделю. Мать Оливии рассудила, что дочь не оставит ее на подъездной дорожке. Как-никак с ними была мисс Хакерман.
Впрочем, судя по тому, как перекосилось от гнева лицо Дейна, такая перспектива была весьма вероятна.
В довершение всего лорд и леди Рирдон явно поняли, что что-то не так. Нейт послал Дейну загадочный взгляд, а Уилла моргнула и слегка нахмурилась:
– Я… э-э… не предполагала, что так скоро буду иметь удовольствие вновь увидеть ваших родителей.
Оливия сглотнула.
– Боже… какая… приятная неожиданность для всех нас!
Слуги снова проделали свой волшебный трюк со столовыми приборами, и теперь стол, накрытый на девять персон, выглядел так, будто его оформление продумывали неделями.
В столовую входили гости.
Оливия с трудом сдерживала гнев. Она убьет маменьку за это… Если, конечно, найдет за необъятными телесами герцогини Холсуик.
Герцогиня плюхнулась на стул и сделала всем знак садиться.
– Усаживайтесь, усаживайтесь. Потом мне всех представите. Знаете, я совершенно измотана. Не выношу кареты. Меня в них тошнит.
Как только все расселись, перед каждым появилась тарелка с превосходно приготовленными яйцами в мешочек и искусно уложенными ломтиками ветчины. Чаи дамам, кофе джентльменам, пахта ее светлости – все было расставлено так ловко, словно кто-то читал их мысли. Оливия начала расслабляться.
Герцогиня набила рот яйцами, не переставая говорить.
– Я заставляла его ехать всю ночь, только бы побыстрее покончить с неприятной дорогой, правда, голубчик?
Герцог Холсуик был дряхлым стариком, к тому же почти слепым. А как иначе можно было объяснить то, что он чуть ли не тыкался носом в тарелку?
Голубчик не ответил.
Герцогиня помахала вилкой в воздухе, и лорд Рирдон ловко увернулся от яичных брызг.
– Так вот, я сказала моему голубчику…
Она осеклась, разинув рот. Оливия никогда не видела, чтобы лицо человека за долю секунды из розового сделалось зеленым.
– Ваша светлость, что с…
– Копченая селедка!
Герцогиня зажала ладонью рот и выскочила из-за стола, опрокинув стакан с пахтой и залив весь стол. Все, за исключением престарелого герцога, тоже вскочили на ноги, но герцогине ничем уже нельзя было помочь. Она металась из угла в угол, очевидно, в поисках какого-нибудь сосуда, чтобы… Ее внушительная грудь высоко подпрыгивала.
Герцогиня Холсуик выбежала в дверь, извергнув содержимое своего желудка прямо на ковер в коридоре.
Слуги Гринли, а за ними и слуги герцогской четы бросились ей на помощь.
Все собравшиеся за столом остолбенели от звуков, которые до сих пор прокатывались эхом по коридорам Керколл-Холла.
Леди Рирдон накрыла пухлой ручкой рот. Мисс Хакерман беззвучно хихикала, пока разъяренный Дейн не бросил настол салфетку, которую сжимал в руке. Дейн обогнул стол, подошел к тарелке герцогини и перевернул вилкой остывшие яйца. Взглядам собравшихся предстала…
– Копченая селедка. – Голос его был безжизненным и зловещим. Три пары малюсеньких рыбьих глаз укоризненно таращились на Оливию. Дейн выпустил вилку, которая со звоном упала на тарелку.
Оливия вздрогнула.
– Я думала…
Дейн оборвал ее бормотание одним-единственным словом.
– Лично, – бесстрастно произнес он. – Я велел тебе проследить за этим лично! – Тяжелый взгляд его голубых глаз резал ее ножом по сердцу. – Ума не приложу, как опытная хозяйка могла допустить такое.
Он величественно удалился.
Оливия обвела взглядом всех оставшихся за столом гостей. У маменьки на лице были написаны негодование и ужас, словно она испортила ее званый завтрак. Папенька казался немного расстроенным и озабоченным.
Абби Хакерман скромно сложила руки перед собой, но ее лицо сияло злорадством. Не будь Оливия уверена в том, что Абби только что приехала…
Но ужаснее всего было то, что глаза леди Рирдон светились жалостью.
Оливия почувствовала, что у нее задрожали руки. Она – жалкое подобие виконтессы. И теперь весь свет узнает об этом. Уж мисс Хакерман постарается.
По коридору эхом прокатился последний громоподобный рык. Герцог Холсуик поднял голову от тарелки и посмотрел на них подслеповатыми глазами.
– Это моя Пиппи? – Он снова уткнулся носом в свой завтрак, гоняя яйца по тарелке трясущейся вилкой. – Должно быть, ей на глаза попалась селедка.
– П-простите. Простите меня… – Ояивия развернулась и выбежала из комнаты, промчавшись мимо собравшейся в коридоре толпы. Она чувствовала, как слезы начинают застилать глаза. Оливия никогда еще не видела Дейна таким грубым и жестоким, даже в ту ночь в гостинице. А его взгляд!
Она бежала по коридору верхне га этажа. До спальни уже рукой подать…
Повернув за угол, она врезалась во что-то твердое и обтянутое темно-зеленым бархатом.
– Эй, эй, помедленнее! – Она почувствовала, как ее схватили за плечи и остановили. – Оливия? Оливия, что стряслось?
– А, Маркус… – Она посмотрела ему в глаза.
Встревоженный взгляд зеленых, точно нефрит, глаз лишил ее остатков самообладания. Он был так похож на Уолтера!
– О, Маркус!
Оливия бросилась ему на грудь с такой силой, что Драйден покачнулся. Он обнял ее и неуклюже похлопал по спине.
Рассказ полился из нее бессвязным и беспорядочным потоком, но Маркус понял все до последнего слова.
– Тише, тише. – Он погладил ее по голове. – Наверняка все не так плохо.
Оливия покачала головой, размазывая слезы по его жилету:
– Очень плохо! И даже хуже!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76