Теперь она леди Гринли со всеми вытекающими отсюда обязательствами. Слуги есть слуги, что с них возьмешь? Это она должна завоевать расположение Петти.
Камеристка вернулась с новым флаконом – гораздо большего размера и квадратной формы. Петти уже хотела выплеснуть содержимое склянки в ванну.
– Стой! – Оливия шагнула к ней. – В этом флаконе… эссенция для дам?
Казалось, Петти захотела во что бы то ни стало плеснуть в воду содержимое флакона. Наверное, от опрометчивого поступка ее удержал страх, что придется заново наливать ванну. Девушка снова опустила руку.
– Нет, миледи. Там сандаловое масло его сиятельства.
Оливия вытаращила на нее глаза:
– Ты собиралась искупать меня в сандаловом масле?! А дальше что? Надеть на меня брюки и повесить на шею галстук? – Она всплеснула руками. – Да что уж мелочиться! Давай сразу окрестим меня лордом Оливером, и дело с концом!
Петти отпрянула, округлив глаза.
«О, черт! Опять я вышла из себя. Теперь девица никогда…»
С губ Петти сорвался короткий, удивленный смешок. К изумлению Оливии, камеристка прикрыла рот ладошкой, пряча улыбку. У Петти есть чувство юмора? Быть того не может! Петти – служанка дьявола, а у таких не бывает чувства юмора. Это библейская истина. Оливия почти в этом не сомневалась.
Скрестив руки на груди, она смерила Петти подозрительным взглядом:
– Ты ведь на самом деле не злая, так?
Петти постаралась придать лицу прежнее невозмутимое выражение, ноне смогла удержаться от очередного язвительного смешка.
Леди Гринли погрозила ей пальцем:
– Больше тебе меня не провести, милочка. Теперь я все про тебя знаю.
Глубоко вздохнув, Пети пожала плечами:
– Все равно мне это уже начало надоедать. – Оливия нахмурилась:
– Но зачем…
В этот момент дверь, соединявшая хозяйские спальни, отворилась, и в комнату вошел Дейн.
– Добрый вечер, дорогая.
Петти сделала изящный книксен и выпорхнула из комнаты.
Оливия проводила камеристку недобрым взглядом. Может, Петти полагала, что просто поклонилась хозяину, но Оливия уловила в ее взгляде не только уважение.
Петти явно была влюблена в Дейна.
Запретная и несчастная любовь. Бедная Петти! Хотя что еще можно ожидать, когда молодой красивый лорд берет в дом впечатлительных девиц? Такое, наверное, случалось сплошь и рядом. Человеческому сердцу нет дела до должностей и положения в обществе. Человеческое сердце – вольная птица, а не ручная.
И полное надежды девичье сердце Петти неминуемо будет разбито.
Оливия перевела взгляд на Дейна. Мужчины – самые настоящие крысы. Пожалуй, с самого начала она была права.
Она изо всех сил пытается стать идеальной виконтессой, а Дейн всячески тому противится. А ведь она хотела стать его супругой не только на словах!
Войдя вечером в спальню жены, Дейн обнаружил, что Оливия отнюдь не в неглиже, как он ожидал.
Она стояла в пеньюаре напротив камина возле наполненной до краев ванны.
Какая удача! Наконец-то он увидит, как ее груди лоснятся от мыльной пены. День складывался весьма неплохо.
Оливия подняла на него непривычно грустные глаза.
– Дейн! Думаю, нам надо поговорить.
«Нам надо поговорить». Эти три слова были способны повергнуть сердце любого мужчины в еще больший трепет. Его самого ни разу не огорошивали этим заявлением, но чутье, доставшееся по наследству от предков-мужчин, помогло Гринли безошибочно распознать надвигающуюся опасность.
Сейчас начнется.
Но он попытался стряхнуть с себя груз тысячелетней психологической обработки. Что за чушь лезет в голову! Оливия, наверное, хотела по-новому оформить гостиную или что-нибудь в этом духе. Дейн твердо решил дать ей полную свободу действий и толстый кошелек в придачу.
– Что стряслось, дорогая?
«Боже милостивый, пожалуйста, сделай так, чтобы речь шла об отделке гостиной!»
Оливия медлила, покусывая губу. Это не сулило ничего хорошего. Абсолютно.
– Почему… – Она сделала вдох и решительно посмотрела ему в глаза. – Почему мы до сих пор не скрепили наш союз любовной близостью?
Виконт открыл от удивления рот.
Черт! Надо было заранее придумать объяснение, какую-нибудь красивую и гладкую речь о том, почему разумнее немного подождать, но увы – ничего такого он не подготовил. А теперь только и мог, что молча таращиться на нее, не в силах вымолвить ни слова.
Момент был упущен. По выражению его лица Оливия догадалась, что дело неладно. На лбу ее внезапно пролегла складка.
– Дейн?
Слишком рано. Будь у него чуть больше времени, он бы удостоверился в том, что ее влечет к нему. Он бы осторожно прощупал этот вопрос. Он бы…
Честно говоря, не было у него никакого плана. Он лгал себе точно так же, как и Оливии. Позволил ей поверить, что когда-нибудь у них будет нормальная семья. Он всего лишь тянул время, пытаясь отсрочить ночь, когда придется признаться: став его женой, она угодила в безвыходное положение.
– Я подвел тебя, Оливия. – Ему невыносимо было смотреть на нее, видеть, как на ее прелестном личике отразилась тревога. – Ты была моей единственной надеждой, но теперь я… – Он осекся.
Дейн отвернулся, чувствуя себя неуклюжим верзилой, которому не место в ее спальне. Он был уродом, ошибкой природы. И теперь надо как-то объяснить ей, что связала она себя с уродом на всю оставшуюся жизнь.
Дейн почувствовал, как молодая жена подошла сзади, прижалась к его спине и обвила руками его стан.
– В чем дело, Дейн? Отчего ты так терзаешься?
Ответ был только один. Виконт постоял с минуту, в последний раз наслаждаясь ее заботливым участием, после чего отнял ее руки от своего торса и мягко переместил их вниз.
Даже это простое прикосновение распалило его изголодавшуюся по ласке плоть. Его естество моментально увеличилось в размере. Оливия прерывисто вздохнула, когда он прижал ее пальцы к гребню своей набухающей плоти. Пальцы ее невольно сомкнулись вокруг твердеющего древка. Всего на секунду его тело откликнулось со всем неистовством истомившейся за годы воздержания плоти. Чресла виконта запульсировали под ее руками.
Оливия хотела было отстраниться, но Дейн удержал ее руки на прежнем месте. Она все должна знать, но правда открылась отнюдь не до конца. Естество его продолжало расти и шириться и уже не умещалось в ладошках Оливии, но это было еще не все.
– Господи Боже мой! – сорвался с ее губ еле слышный возглас. Возглас ужаса? Отвращения?
Пальцы ее заскользили по его естеству вверх и вниз, вдоль и поперек, ощупью оценивая его размеры через туго натянутую материю брюк.
Дейн запрокинул голову и шумно выдохнул. Нерешительные прикосновения Оливии и лаской-то нельзя было назвать, однако под ее пытливыми пальцами его плоть отвердела еще больше. Виконт отпустил ее руки. Сейчас она содрогнется от омерзения к его уродливой громадине и убежит… подальше от него с его ненормальными потребностями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Камеристка вернулась с новым флаконом – гораздо большего размера и квадратной формы. Петти уже хотела выплеснуть содержимое склянки в ванну.
– Стой! – Оливия шагнула к ней. – В этом флаконе… эссенция для дам?
Казалось, Петти захотела во что бы то ни стало плеснуть в воду содержимое флакона. Наверное, от опрометчивого поступка ее удержал страх, что придется заново наливать ванну. Девушка снова опустила руку.
– Нет, миледи. Там сандаловое масло его сиятельства.
Оливия вытаращила на нее глаза:
– Ты собиралась искупать меня в сандаловом масле?! А дальше что? Надеть на меня брюки и повесить на шею галстук? – Она всплеснула руками. – Да что уж мелочиться! Давай сразу окрестим меня лордом Оливером, и дело с концом!
Петти отпрянула, округлив глаза.
«О, черт! Опять я вышла из себя. Теперь девица никогда…»
С губ Петти сорвался короткий, удивленный смешок. К изумлению Оливии, камеристка прикрыла рот ладошкой, пряча улыбку. У Петти есть чувство юмора? Быть того не может! Петти – служанка дьявола, а у таких не бывает чувства юмора. Это библейская истина. Оливия почти в этом не сомневалась.
Скрестив руки на груди, она смерила Петти подозрительным взглядом:
– Ты ведь на самом деле не злая, так?
Петти постаралась придать лицу прежнее невозмутимое выражение, ноне смогла удержаться от очередного язвительного смешка.
Леди Гринли погрозила ей пальцем:
– Больше тебе меня не провести, милочка. Теперь я все про тебя знаю.
Глубоко вздохнув, Пети пожала плечами:
– Все равно мне это уже начало надоедать. – Оливия нахмурилась:
– Но зачем…
В этот момент дверь, соединявшая хозяйские спальни, отворилась, и в комнату вошел Дейн.
– Добрый вечер, дорогая.
Петти сделала изящный книксен и выпорхнула из комнаты.
Оливия проводила камеристку недобрым взглядом. Может, Петти полагала, что просто поклонилась хозяину, но Оливия уловила в ее взгляде не только уважение.
Петти явно была влюблена в Дейна.
Запретная и несчастная любовь. Бедная Петти! Хотя что еще можно ожидать, когда молодой красивый лорд берет в дом впечатлительных девиц? Такое, наверное, случалось сплошь и рядом. Человеческому сердцу нет дела до должностей и положения в обществе. Человеческое сердце – вольная птица, а не ручная.
И полное надежды девичье сердце Петти неминуемо будет разбито.
Оливия перевела взгляд на Дейна. Мужчины – самые настоящие крысы. Пожалуй, с самого начала она была права.
Она изо всех сил пытается стать идеальной виконтессой, а Дейн всячески тому противится. А ведь она хотела стать его супругой не только на словах!
Войдя вечером в спальню жены, Дейн обнаружил, что Оливия отнюдь не в неглиже, как он ожидал.
Она стояла в пеньюаре напротив камина возле наполненной до краев ванны.
Какая удача! Наконец-то он увидит, как ее груди лоснятся от мыльной пены. День складывался весьма неплохо.
Оливия подняла на него непривычно грустные глаза.
– Дейн! Думаю, нам надо поговорить.
«Нам надо поговорить». Эти три слова были способны повергнуть сердце любого мужчины в еще больший трепет. Его самого ни разу не огорошивали этим заявлением, но чутье, доставшееся по наследству от предков-мужчин, помогло Гринли безошибочно распознать надвигающуюся опасность.
Сейчас начнется.
Но он попытался стряхнуть с себя груз тысячелетней психологической обработки. Что за чушь лезет в голову! Оливия, наверное, хотела по-новому оформить гостиную или что-нибудь в этом духе. Дейн твердо решил дать ей полную свободу действий и толстый кошелек в придачу.
– Что стряслось, дорогая?
«Боже милостивый, пожалуйста, сделай так, чтобы речь шла об отделке гостиной!»
Оливия медлила, покусывая губу. Это не сулило ничего хорошего. Абсолютно.
– Почему… – Она сделала вдох и решительно посмотрела ему в глаза. – Почему мы до сих пор не скрепили наш союз любовной близостью?
Виконт открыл от удивления рот.
Черт! Надо было заранее придумать объяснение, какую-нибудь красивую и гладкую речь о том, почему разумнее немного подождать, но увы – ничего такого он не подготовил. А теперь только и мог, что молча таращиться на нее, не в силах вымолвить ни слова.
Момент был упущен. По выражению его лица Оливия догадалась, что дело неладно. На лбу ее внезапно пролегла складка.
– Дейн?
Слишком рано. Будь у него чуть больше времени, он бы удостоверился в том, что ее влечет к нему. Он бы осторожно прощупал этот вопрос. Он бы…
Честно говоря, не было у него никакого плана. Он лгал себе точно так же, как и Оливии. Позволил ей поверить, что когда-нибудь у них будет нормальная семья. Он всего лишь тянул время, пытаясь отсрочить ночь, когда придется признаться: став его женой, она угодила в безвыходное положение.
– Я подвел тебя, Оливия. – Ему невыносимо было смотреть на нее, видеть, как на ее прелестном личике отразилась тревога. – Ты была моей единственной надеждой, но теперь я… – Он осекся.
Дейн отвернулся, чувствуя себя неуклюжим верзилой, которому не место в ее спальне. Он был уродом, ошибкой природы. И теперь надо как-то объяснить ей, что связала она себя с уродом на всю оставшуюся жизнь.
Дейн почувствовал, как молодая жена подошла сзади, прижалась к его спине и обвила руками его стан.
– В чем дело, Дейн? Отчего ты так терзаешься?
Ответ был только один. Виконт постоял с минуту, в последний раз наслаждаясь ее заботливым участием, после чего отнял ее руки от своего торса и мягко переместил их вниз.
Даже это простое прикосновение распалило его изголодавшуюся по ласке плоть. Его естество моментально увеличилось в размере. Оливия прерывисто вздохнула, когда он прижал ее пальцы к гребню своей набухающей плоти. Пальцы ее невольно сомкнулись вокруг твердеющего древка. Всего на секунду его тело откликнулось со всем неистовством истомившейся за годы воздержания плоти. Чресла виконта запульсировали под ее руками.
Оливия хотела было отстраниться, но Дейн удержал ее руки на прежнем месте. Она все должна знать, но правда открылась отнюдь не до конца. Естество его продолжало расти и шириться и уже не умещалось в ладошках Оливии, но это было еще не все.
– Господи Боже мой! – сорвался с ее губ еле слышный возглас. Возглас ужаса? Отвращения?
Пальцы ее заскользили по его естеству вверх и вниз, вдоль и поперек, ощупью оценивая его размеры через туго натянутую материю брюк.
Дейн запрокинул голову и шумно выдохнул. Нерешительные прикосновения Оливии и лаской-то нельзя было назвать, однако под ее пытливыми пальцами его плоть отвердела еще больше. Виконт отпустил ее руки. Сейчас она содрогнется от омерзения к его уродливой громадине и убежит… подальше от него с его ненормальными потребностями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76