Но если Харли рассчитывал на то, что королева, найдя его интересным собеседником, не откажет ему в любой просьбе, то заблуждался, он совершенно не знал Анну. Эти люди ее недооценивали. Добиваясь своего, она никому не уступала в решительности. В отличие от многих не бушевала, не выходила из себя. Но что-то решив, упрямо стояла на своем.
Она пригласила Харли и Сент-Джона в уютный зеленый кабинет не для разговора о каком-то писаке, который сдуру полез в политику и оказался из-за этого в Ньюгейтской тюрьме.
Эбигейл подавляла смех. Очень забавно было слушать, как Харли говорит о Дефо, а королева время от времени повторяет: «Какой умный человек мистер Драйден. Хилл, напомни мне. Ко дню моего рождения следует поставить одну из его пьес».
Девушка сочла, что оба гостя ушли горько разочарованными, так как, по ее мнению, не добились ничего. Хорошо бы они поняли, что королева не так проста, как им казалось.
Услышав их разговор, когда они медленно шли по дорожке, она бы удивилась.
– Что скажешь о ней, Сент-Джон?
– Некрасива и дьявольски хитра. – Может, отсутствие внешней привлекательности возмещает ее умственные способности?
– Тихая, как мышь. Говорят, при дворе ее прозвали неугомонной малюткой. Дэнверс и остальные рады возлагать на нее самые неприятные обязанности.
– Дэнверс и остальные скорее всего дуры.
– Оставьте, учитель, не надо говорить, что вы хотите сблизиться с ней.
– Очень хочу.
– Вы не бабник.
– Генри, твои мысли идут по наезженной колее. Знаешь, есть игры более веселые и волнующие, чем в спальне.
– Не может быть, – весело ответил Сент-Джон.
– Повеса! Распутник! Ты многое упускаешь в жизни.
– Вы собираетесь играть в эти игры с мисс Хилл?
– Возможно. Хилл загадочна. К ней стоит присмотреться. Как думаешь, кто она?
– Ее привела ко двору вице-королева Сара. Хилл ее дальняя родственница, состояла в служанках, а это, разумеется, нестерпимо для Сары. Кузина этой надменной женщины в прислугах! Ни за что! Лучше пристроить ее ко двору – на должность шпионки, как вы понимаете.
– Полагаешь, она шпионка Мальборо? Я сомневаюсь в этом, Генри. Очень сомневаюсь.
Роберт Харли безмятежно улыбался. Он был вполне доволен визитом в зеленый кабинет.
Эбигейл удивилась бы этому, поскольку Харли ничего не добился для Даниэля Дефо. Она не догадывалась, что он достиг своей главной цели. Повидал Эбигейл Хилл и счел, что не ошибся в ней.
В ночь на двадцать шестое ноября над Лондоном разразилась буря.
Начало бури королева проспала, разбудить ее было трудно. Однако сильный ветер, казалось, сотрясал Сент-Джеймский дворец до фундамента, и Эбигейл не могла заснуть.
Она поднялась и надела халат. Анна должна была проснуться от такого шума. Комната осветилась вспышкой молнии, а затем раздался такой сильный гром, какого девушка ни разу не слышала.
– Что такое? – послышался голос Анны. – Хилл! Хилл!
– Я здесь, мадам. Это гроза. Похоже, поднялась сильная буря. Приготовить вам чаю или ваше величество предпочтет бренди?
– В таких обстоятельствах, пожалуй, бренди, Хилл.
Эбигейл вышла. Раздался сильный удар грома и грохот обваливающейся стены.
– Полагаю, ваше величество, вам лучше подняться.
Эбигейл набросила на плечи королевы теплый халат.
– Понадобится он мне, Хилл?
– Мадам, вам следует беречься от сквозняка, у вас может разболеться плечо.
– Ты права, Хилл. Конечно, права. О Господи… что происходит?
– Гроза, мадам, очень сильная.
– И прямо над нами. О Господи… Хилл! Опять!
Королева закрыла глаза. Эбигейл знала, что, опасаясь стихийных бедствий, Анна всякий раз вспоминает о причиненном отцу зле и думает, что на нее обрушивается проклятье.
– Мадам, это просто-напросто буря.
– Надеюсь, Хилл, она не причинит ущерба беднякам.
– Если что случится, мы подумаем, чем им помочь.
– Да-да, Хилл.
– Мой ангел. Моя дражайшая. – Георг ворвался в спальню, на нем был халат и парик, надетый небрежно, впопыхах. Он тяжело дышал. – Что это? С тобой ничего не случилось, мой ангел? Слава Богу. Слава Богу.
– Ничего не случилось, Георг. При мне Хилл. Не волнуйся, дорогой. Как бы не начался приступ астмы. Мэшем? Его высочество тепло одет? Я не хочу, чтобы он простудился.
– Да, ваше величество. На нем теплое белье.
– Мэшем, – сказал принц, – надо чем-нибудь согреться.
– Да, ваше высочество.
– Хилл, – сказала Анна, – подай его высочеству бренди. О Господи, кто там кричит?
Кричали какие-то фрейлины, напуганные грозой.
– Приведи их сюда, Хилл. Побудем здесь все вместе.
Эбигейл повиновалась и всю ту жуткую ночь не отходила от королевы.
Такой страшной ночи Эбигейл еще не переживала. Яростный ветер утих лишь к утру, успев нанести чудовищный ущерб.
Улицы были в руинах, по Темзе плыли всевозможные обломки, в Северном море пострадали многие корабли.
Королеве целыми днями докладывали о нанесенном уроне. Буря уничтожила пятнадцать военных кораблей, пошли ко дну сотни торговых судов и суденышек; вода затопила даже удаленные от моря участки земли, реки разлились, много домов оказалось разрушено.
Такой бури никто не мог припомнить, все молились, чтобы подобное не повторилось.
Особенно пострадала южная часть Англии. Говорили, что в Лондоне сильнее всего досталось Сент-Джеймскому дворцу: ветром снесло дымовые трубы и целые участки ограды. Вековые деревья в парке были вырваны с корнем и разбросаны словно бы какой-то гигантской рукой.
– Теперь уже ничто не будет прежним, – сказала королева.
Потянулись печальные дни, постоянно поступали вести все о новых несчастьях.
Анна с ужасом узнала, что во дворце епископа Батского и Уэльского обрушились все трубы, а сам епископ и его жена погибли в кровати.
– Какое несчастье, Хилл! Прямо-таки светопреставление.
Затем пришло сообщение, что строящийся Эддистоунский маяк снесло в море вместе с его зодчим, мистером Уинстенли.
– Прямо-таки светопреставление, – повторяла королева.
Эбигейл, знавшая об угрызениях совести Анны, не упоминала о том, что терзало ее – об измене отцу. Вместо этого она сказала:
– Мадам, вы наверняка поможете тем, кто пострадал от бури.
– Конечно, Хилл.
– И, может, отслужите молебен, возблагодарите Бога за то, что сохранил нас во время этого бедствия, и попросите не насылать больше подобных.
– Да, Хилл, непременно. Непременно. Отслужить молебен мы должны.
Таким образом, мысли королевы обратились от воображаемого проклятья к добрым делам.
– Ваше величество, – сказала Эбигейл, – на улицах вас стали называть доброй королевой Анной.
Стало быть, добро может исходить из зла. Буря была ужасной, но она помогла людям понять, как сильно печется королева об их благополучии.
Анна вызвала к себе Годолфина, и они решили объявить по всей стране траур с соблюдением поста и особыми церковными службами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Она пригласила Харли и Сент-Джона в уютный зеленый кабинет не для разговора о каком-то писаке, который сдуру полез в политику и оказался из-за этого в Ньюгейтской тюрьме.
Эбигейл подавляла смех. Очень забавно было слушать, как Харли говорит о Дефо, а королева время от времени повторяет: «Какой умный человек мистер Драйден. Хилл, напомни мне. Ко дню моего рождения следует поставить одну из его пьес».
Девушка сочла, что оба гостя ушли горько разочарованными, так как, по ее мнению, не добились ничего. Хорошо бы они поняли, что королева не так проста, как им казалось.
Услышав их разговор, когда они медленно шли по дорожке, она бы удивилась.
– Что скажешь о ней, Сент-Джон?
– Некрасива и дьявольски хитра. – Может, отсутствие внешней привлекательности возмещает ее умственные способности?
– Тихая, как мышь. Говорят, при дворе ее прозвали неугомонной малюткой. Дэнверс и остальные рады возлагать на нее самые неприятные обязанности.
– Дэнверс и остальные скорее всего дуры.
– Оставьте, учитель, не надо говорить, что вы хотите сблизиться с ней.
– Очень хочу.
– Вы не бабник.
– Генри, твои мысли идут по наезженной колее. Знаешь, есть игры более веселые и волнующие, чем в спальне.
– Не может быть, – весело ответил Сент-Джон.
– Повеса! Распутник! Ты многое упускаешь в жизни.
– Вы собираетесь играть в эти игры с мисс Хилл?
– Возможно. Хилл загадочна. К ней стоит присмотреться. Как думаешь, кто она?
– Ее привела ко двору вице-королева Сара. Хилл ее дальняя родственница, состояла в служанках, а это, разумеется, нестерпимо для Сары. Кузина этой надменной женщины в прислугах! Ни за что! Лучше пристроить ее ко двору – на должность шпионки, как вы понимаете.
– Полагаешь, она шпионка Мальборо? Я сомневаюсь в этом, Генри. Очень сомневаюсь.
Роберт Харли безмятежно улыбался. Он был вполне доволен визитом в зеленый кабинет.
Эбигейл удивилась бы этому, поскольку Харли ничего не добился для Даниэля Дефо. Она не догадывалась, что он достиг своей главной цели. Повидал Эбигейл Хилл и счел, что не ошибся в ней.
В ночь на двадцать шестое ноября над Лондоном разразилась буря.
Начало бури королева проспала, разбудить ее было трудно. Однако сильный ветер, казалось, сотрясал Сент-Джеймский дворец до фундамента, и Эбигейл не могла заснуть.
Она поднялась и надела халат. Анна должна была проснуться от такого шума. Комната осветилась вспышкой молнии, а затем раздался такой сильный гром, какого девушка ни разу не слышала.
– Что такое? – послышался голос Анны. – Хилл! Хилл!
– Я здесь, мадам. Это гроза. Похоже, поднялась сильная буря. Приготовить вам чаю или ваше величество предпочтет бренди?
– В таких обстоятельствах, пожалуй, бренди, Хилл.
Эбигейл вышла. Раздался сильный удар грома и грохот обваливающейся стены.
– Полагаю, ваше величество, вам лучше подняться.
Эбигейл набросила на плечи королевы теплый халат.
– Понадобится он мне, Хилл?
– Мадам, вам следует беречься от сквозняка, у вас может разболеться плечо.
– Ты права, Хилл. Конечно, права. О Господи… что происходит?
– Гроза, мадам, очень сильная.
– И прямо над нами. О Господи… Хилл! Опять!
Королева закрыла глаза. Эбигейл знала, что, опасаясь стихийных бедствий, Анна всякий раз вспоминает о причиненном отцу зле и думает, что на нее обрушивается проклятье.
– Мадам, это просто-напросто буря.
– Надеюсь, Хилл, она не причинит ущерба беднякам.
– Если что случится, мы подумаем, чем им помочь.
– Да-да, Хилл.
– Мой ангел. Моя дражайшая. – Георг ворвался в спальню, на нем был халат и парик, надетый небрежно, впопыхах. Он тяжело дышал. – Что это? С тобой ничего не случилось, мой ангел? Слава Богу. Слава Богу.
– Ничего не случилось, Георг. При мне Хилл. Не волнуйся, дорогой. Как бы не начался приступ астмы. Мэшем? Его высочество тепло одет? Я не хочу, чтобы он простудился.
– Да, ваше величество. На нем теплое белье.
– Мэшем, – сказал принц, – надо чем-нибудь согреться.
– Да, ваше высочество.
– Хилл, – сказала Анна, – подай его высочеству бренди. О Господи, кто там кричит?
Кричали какие-то фрейлины, напуганные грозой.
– Приведи их сюда, Хилл. Побудем здесь все вместе.
Эбигейл повиновалась и всю ту жуткую ночь не отходила от королевы.
Такой страшной ночи Эбигейл еще не переживала. Яростный ветер утих лишь к утру, успев нанести чудовищный ущерб.
Улицы были в руинах, по Темзе плыли всевозможные обломки, в Северном море пострадали многие корабли.
Королеве целыми днями докладывали о нанесенном уроне. Буря уничтожила пятнадцать военных кораблей, пошли ко дну сотни торговых судов и суденышек; вода затопила даже удаленные от моря участки земли, реки разлились, много домов оказалось разрушено.
Такой бури никто не мог припомнить, все молились, чтобы подобное не повторилось.
Особенно пострадала южная часть Англии. Говорили, что в Лондоне сильнее всего досталось Сент-Джеймскому дворцу: ветром снесло дымовые трубы и целые участки ограды. Вековые деревья в парке были вырваны с корнем и разбросаны словно бы какой-то гигантской рукой.
– Теперь уже ничто не будет прежним, – сказала королева.
Потянулись печальные дни, постоянно поступали вести все о новых несчастьях.
Анна с ужасом узнала, что во дворце епископа Батского и Уэльского обрушились все трубы, а сам епископ и его жена погибли в кровати.
– Какое несчастье, Хилл! Прямо-таки светопреставление.
Затем пришло сообщение, что строящийся Эддистоунский маяк снесло в море вместе с его зодчим, мистером Уинстенли.
– Прямо-таки светопреставление, – повторяла королева.
Эбигейл, знавшая об угрызениях совести Анны, не упоминала о том, что терзало ее – об измене отцу. Вместо этого она сказала:
– Мадам, вы наверняка поможете тем, кто пострадал от бури.
– Конечно, Хилл.
– И, может, отслужите молебен, возблагодарите Бога за то, что сохранил нас во время этого бедствия, и попросите не насылать больше подобных.
– Да, Хилл, непременно. Непременно. Отслужить молебен мы должны.
Таким образом, мысли королевы обратились от воображаемого проклятья к добрым делам.
– Ваше величество, – сказала Эбигейл, – на улицах вас стали называть доброй королевой Анной.
Стало быть, добро может исходить из зла. Буря была ужасной, но она помогла людям понять, как сильно печется королева об их благополучии.
Анна вызвала к себе Годолфина, и они решили объявить по всей стране траур с соблюдением поста и особыми церковными службами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109