Я хочу услышать то же и от вас, янки. Вы должны дать слово, слово офицера вашего треклятого военного флота, что, пока вы живы, с ней ничего не случится.
– Нет, Сигрем! – запротестовала Кортни. – О нет, Сигрем, не...
– Дайте мне такое слово, янки, и обещание достойно обращаться с нашими людьми, и тогда корабль – ваш.
Баллантайн застыл. Необходимость принятия такого решения превращала кровь в его венах в жидкий огонь. Если он откажется – их всех ждет смерть; он не сомневался, что корсар выполнит свою угрозу и взорвет «Орел». Если он согласится – залогом будет его слово, его гордость и честь, а это значит, что он взвалит себе на плечи ответственность за судьбу Кортни.
– Я даю слово, – решился наконец Адриан и убрал револьвер от горла Кортни.
Широкие плечи Сигрема расслабились, и он осторожно положил оружие на крышку бочонка. Вывернувшись из рук Баллантайна, Кортни неуверенно шагнула вперед, борясь со слезами досады и гнева. Они держали этих янки за горло! Они были на волосок от того, чтобы отомстить за Эверара, за Дункана и за Змеиный остров! Кортни не могла допустить, чтобы все это так глупо закончилось!
Она нащупала револьвер, который Сигрем отложил в сторону, но на этот раз ей помешал корсар, схвативший ее за руку. В следующую минуту она изливала в слезах свое страдание на груди Сигрема и, только услышав приглушенный стон и почувствовав, как содрогается огромное тело, осознала наконец весь ужас положения.
Сигрем был ранен. Кортни ощутила липкое тепло под руками, и слезы мгновенно высохли на ее ресницах. Она испуганно взглянула на него.
– Это пустяк, девочка, – шепнул он. – Булавочный укол от игрушечного солдатика. Он дорого заплатил за оскорбление. – Черные глаза взглянули на Баллантайна поверх головы Кортни. – Почти так же дорого, как этот надменный лейтенант.
Адриан скривил губы, осознав коварство этого человека. Рана Сигрема была смертельной, он это знал и обеспечил Кортни безопасность, исполнив клятву, которую дал Эверару.
Баллантайн отрывисто отдал распоряжение матросам, собравшимся в коридоре, и, взяв Кортни за плечо, потянул ее к себе, но она оттолкнула его руку.
– Нет! Я не пойду с вами! Я больше не желаю играть в ваши дурацкие игры! Я освобождаю вас от данного слова, слышите? Клятва, которую вы дали Сигрему, не значит ничего – ничего!
Несколько крепких, хорошо вооруженных моряков подошли ко входу в пороховой склад. Баллантайн холодно взглянул на Сигрема, и тот, кивнув, оторвал от себя Кортни.
– Корт, ты должна идти с ним, – тихо, но твердо приказал корсар. – Это твой единственный шанс спастись.
– А ты, Сигрем... как же ты? – Не получив ответа, она обернулась к Баллантайну с полными жгучих слез глазами. – Что будет с Сигремом? Его подвергнут наказанию, да? Он будет наказан и умрет, и все из-за какого-то пустяка? – Глаза Кортни блеснули в свете фонаря.
– Не из-за пустяка, – отозвался Сигрем. – Я не смог бы жить, раз Эверар умер, и ты это знаешь.
В желтом мерцающем свете, падавшем сквозь открытую дверь, неясным силуэтом вырисовывалась крепкая фигура Нильсона, который стоял, опираясь на большую бочку с водой. Его рубашка была пропитана кровью, но он, не обращая внимания на раны, первым шагнул к двери.
Сигрем замычал от боли, когда два моряка заломили ему руки за спину и ткнули мушкетом под ребра. Кортни снова бросилась к нему, но ее удержал властный взгляд черных глаз, а Адриан остановил ее, схватив за плечо. Пират и лейтенант долго смотрели в глаза друг другу, а затем Сигрем угрожающе предупредил:
– Вы дали слово хорошо обращаться с ней, янки. Если вы его не сдержите, я вернусь за вами. Я найду способ вернуться за вами.
Выдержав пристальный взгляд корсара, Баллантайн кивнул охраннику. Последний бесполезный крик Кортни был заглушён рукой, которая с большим удовольствием сдавила бы ей горло, а не просто закрыла рот. Когда группа моряков вышла из темного помещения, Баллантайн молча потянул Кортни за собой. Он не доверял себе, чувствуя, что еще немного, и он изольет на нее свой гнев.
Мэтью Рутгер испуганно воззрился на хрупкую фигурку, которую грубо втолкнули в его кабинет, но в комнате находились два его помощника и Малыш Дики, поэтому он не мог сказать ничего, кроме банальных слов:
– Что происходит? У меня семь умерших и еще три человека, которые, того и гляди, отправятся вслед за ними, а раненых больше, чем коек для них.
– Сколько? – спросил Адриан.
– Раненых? Достаточно для того, чтобы можно было подумать, будто нас атаковала небольшая армия.
– Поставь их на ноги и через пять минут приведи к каюте капитана. Теперь он ответит за их кровь. И честное слово, я охотно передам командование в его руки. – Адриан направился к двери, но задержался, чтобы бросить на Кортни испепеляющий взгляд. – Держи нашего друга при себе, пока не уляжется суматоха. И если он осмелится открыть рот или не подчиниться твоему приказу, ты получишь мое искреннее одобрение за то, что спустишь с него шкуру.
Услышав злость в голосе лейтенанта, Мэтт промолчал и замер, когда увидел, что Кортни, рискуя жизнью, коснулась локтя Адриана.
– Скажите, – тихо спросила она, – что теперь будет? Что будет с Сигремом?
Сжав губы в тонкую линию, Баллантайн смотрел на руку девушки, пока Кортни не убрала ее.
– Если он умный, то найдет способ до утра сам положить конец всему. Если нет – капитан будет только счастлив сделать ему одолжение.
Баллантайн проверил тюремный отсек, убедился, что там достаточно охраны, чтобы пресечь дальнейшее неповиновение, и отправился в кают-компанию. Десять размещенных там раненых моряков не посмели взглянуть ему в глаза, когда он вошел туда вместе с сержантом Раунтри. Там же находились Отис Фолуорт, второй лейтенант, и корабельный капеллан Джон Ноббс. Он смутился, увидев Адриана.
– Капитан сейчас в плохом настроении, мистер Баллантайн. Он плыл на гичке и был уже на полпути к берегу, когда получил известие, что на корабле наведен порядок. Страх, наверное, поднял его с постели и прервал... э-э... некие спортивные занятия.
– Спасибо за предупреждение, капеллан, – сухо поблагодарил Адриан и тихонько постучал в дверь капитанской каюты.
– Войдите!
Лейтенант сделал глубокий вдох и повернул ручку. Капитан Дженнингс стоял перед письменным столом спиной к двери и раздраженно сжимал и разжимал заложенные за спину руки. Одевался он явно второпях: пуговицы накрахмаленной рубашки были застегнуты не на те петли, бриджи сползали без подтяжек, а над туфлями с пряжками мелькали голые лодыжки.
В каюте царил хаос: ящики письменного стола были выдвинуты, а их содержимое свалено на пол, одежда сброшена с полок шкафа, сдернутые с постели простыни свешивались до пола, и единственным, что не соответствовало этому беспорядку, была красавица с оливковой кожей и черными как смоль волосами, которая восседала в кресле с таким невозмутимым видом, как будто только что вернулась с воскресной прогулки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
– Нет, Сигрем! – запротестовала Кортни. – О нет, Сигрем, не...
– Дайте мне такое слово, янки, и обещание достойно обращаться с нашими людьми, и тогда корабль – ваш.
Баллантайн застыл. Необходимость принятия такого решения превращала кровь в его венах в жидкий огонь. Если он откажется – их всех ждет смерть; он не сомневался, что корсар выполнит свою угрозу и взорвет «Орел». Если он согласится – залогом будет его слово, его гордость и честь, а это значит, что он взвалит себе на плечи ответственность за судьбу Кортни.
– Я даю слово, – решился наконец Адриан и убрал револьвер от горла Кортни.
Широкие плечи Сигрема расслабились, и он осторожно положил оружие на крышку бочонка. Вывернувшись из рук Баллантайна, Кортни неуверенно шагнула вперед, борясь со слезами досады и гнева. Они держали этих янки за горло! Они были на волосок от того, чтобы отомстить за Эверара, за Дункана и за Змеиный остров! Кортни не могла допустить, чтобы все это так глупо закончилось!
Она нащупала револьвер, который Сигрем отложил в сторону, но на этот раз ей помешал корсар, схвативший ее за руку. В следующую минуту она изливала в слезах свое страдание на груди Сигрема и, только услышав приглушенный стон и почувствовав, как содрогается огромное тело, осознала наконец весь ужас положения.
Сигрем был ранен. Кортни ощутила липкое тепло под руками, и слезы мгновенно высохли на ее ресницах. Она испуганно взглянула на него.
– Это пустяк, девочка, – шепнул он. – Булавочный укол от игрушечного солдатика. Он дорого заплатил за оскорбление. – Черные глаза взглянули на Баллантайна поверх головы Кортни. – Почти так же дорого, как этот надменный лейтенант.
Адриан скривил губы, осознав коварство этого человека. Рана Сигрема была смертельной, он это знал и обеспечил Кортни безопасность, исполнив клятву, которую дал Эверару.
Баллантайн отрывисто отдал распоряжение матросам, собравшимся в коридоре, и, взяв Кортни за плечо, потянул ее к себе, но она оттолкнула его руку.
– Нет! Я не пойду с вами! Я больше не желаю играть в ваши дурацкие игры! Я освобождаю вас от данного слова, слышите? Клятва, которую вы дали Сигрему, не значит ничего – ничего!
Несколько крепких, хорошо вооруженных моряков подошли ко входу в пороховой склад. Баллантайн холодно взглянул на Сигрема, и тот, кивнув, оторвал от себя Кортни.
– Корт, ты должна идти с ним, – тихо, но твердо приказал корсар. – Это твой единственный шанс спастись.
– А ты, Сигрем... как же ты? – Не получив ответа, она обернулась к Баллантайну с полными жгучих слез глазами. – Что будет с Сигремом? Его подвергнут наказанию, да? Он будет наказан и умрет, и все из-за какого-то пустяка? – Глаза Кортни блеснули в свете фонаря.
– Не из-за пустяка, – отозвался Сигрем. – Я не смог бы жить, раз Эверар умер, и ты это знаешь.
В желтом мерцающем свете, падавшем сквозь открытую дверь, неясным силуэтом вырисовывалась крепкая фигура Нильсона, который стоял, опираясь на большую бочку с водой. Его рубашка была пропитана кровью, но он, не обращая внимания на раны, первым шагнул к двери.
Сигрем замычал от боли, когда два моряка заломили ему руки за спину и ткнули мушкетом под ребра. Кортни снова бросилась к нему, но ее удержал властный взгляд черных глаз, а Адриан остановил ее, схватив за плечо. Пират и лейтенант долго смотрели в глаза друг другу, а затем Сигрем угрожающе предупредил:
– Вы дали слово хорошо обращаться с ней, янки. Если вы его не сдержите, я вернусь за вами. Я найду способ вернуться за вами.
Выдержав пристальный взгляд корсара, Баллантайн кивнул охраннику. Последний бесполезный крик Кортни был заглушён рукой, которая с большим удовольствием сдавила бы ей горло, а не просто закрыла рот. Когда группа моряков вышла из темного помещения, Баллантайн молча потянул Кортни за собой. Он не доверял себе, чувствуя, что еще немного, и он изольет на нее свой гнев.
Мэтью Рутгер испуганно воззрился на хрупкую фигурку, которую грубо втолкнули в его кабинет, но в комнате находились два его помощника и Малыш Дики, поэтому он не мог сказать ничего, кроме банальных слов:
– Что происходит? У меня семь умерших и еще три человека, которые, того и гляди, отправятся вслед за ними, а раненых больше, чем коек для них.
– Сколько? – спросил Адриан.
– Раненых? Достаточно для того, чтобы можно было подумать, будто нас атаковала небольшая армия.
– Поставь их на ноги и через пять минут приведи к каюте капитана. Теперь он ответит за их кровь. И честное слово, я охотно передам командование в его руки. – Адриан направился к двери, но задержался, чтобы бросить на Кортни испепеляющий взгляд. – Держи нашего друга при себе, пока не уляжется суматоха. И если он осмелится открыть рот или не подчиниться твоему приказу, ты получишь мое искреннее одобрение за то, что спустишь с него шкуру.
Услышав злость в голосе лейтенанта, Мэтт промолчал и замер, когда увидел, что Кортни, рискуя жизнью, коснулась локтя Адриана.
– Скажите, – тихо спросила она, – что теперь будет? Что будет с Сигремом?
Сжав губы в тонкую линию, Баллантайн смотрел на руку девушки, пока Кортни не убрала ее.
– Если он умный, то найдет способ до утра сам положить конец всему. Если нет – капитан будет только счастлив сделать ему одолжение.
Баллантайн проверил тюремный отсек, убедился, что там достаточно охраны, чтобы пресечь дальнейшее неповиновение, и отправился в кают-компанию. Десять размещенных там раненых моряков не посмели взглянуть ему в глаза, когда он вошел туда вместе с сержантом Раунтри. Там же находились Отис Фолуорт, второй лейтенант, и корабельный капеллан Джон Ноббс. Он смутился, увидев Адриана.
– Капитан сейчас в плохом настроении, мистер Баллантайн. Он плыл на гичке и был уже на полпути к берегу, когда получил известие, что на корабле наведен порядок. Страх, наверное, поднял его с постели и прервал... э-э... некие спортивные занятия.
– Спасибо за предупреждение, капеллан, – сухо поблагодарил Адриан и тихонько постучал в дверь капитанской каюты.
– Войдите!
Лейтенант сделал глубокий вдох и повернул ручку. Капитан Дженнингс стоял перед письменным столом спиной к двери и раздраженно сжимал и разжимал заложенные за спину руки. Одевался он явно второпях: пуговицы накрахмаленной рубашки были застегнуты не на те петли, бриджи сползали без подтяжек, а над туфлями с пряжками мелькали голые лодыжки.
В каюте царил хаос: ящики письменного стола были выдвинуты, а их содержимое свалено на пол, одежда сброшена с полок шкафа, сдернутые с постели простыни свешивались до пола, и единственным, что не соответствовало этому беспорядку, была красавица с оливковой кожей и черными как смоль волосами, которая восседала в кресле с таким невозмутимым видом, как будто только что вернулась с воскресной прогулки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141