Итак, все шло своим чередом: мсье Жером, облаченный в гладкую, как змеиная кожа, ливрею, объявлял танцы, дамы и кавалеры либо лично, либо через слуг обменивались записочками, устанавливая очередность партнеров, и лишь донья Лусия оставалась несколько в стороне от общего веселья, словно окруженная со всех сторон невидимой стеной тяжелого, не терпящего соперников поклонения дона Манеко.
И вдруг что-то переменилось; дон Росендо, старавшийся держаться поближе к веранде, почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и, подняв глаза, увидел, что свояченица дона Манеко довольно беззастенчиво разглядывает его сквозь блестящие стеклышки своего лорнета. Выдержать ее взгляд было нелегко, и если бы не маска и густая борода, скрывавшие лоб и щеки молодого человека, он бы, наверное, проиграл этот поединок, выдав себя бросившейся в лицо краской. Но внимание доньи Лусии, по-видимому, привлек именно вид, точнее, маска, под которой скрывался дон Росендо. Скука и однообразие существования порождали в уме молодой девушки массу фантазий и надежд на лучшее будущее, нежели брак с грубым пожилым вдовцом, и кто, как не звездочет, маг, астролог, предсказатель, мог в туманных выражениях либо подтвердить, либо разрушить ее пламенные мечты.
Дон Манеко, по-видимому, тоже ждал от будущего каких-то необыкновенных перемен, и потому, когда свояченица указала ему на седобородого старца в черной бархатной мантии и высоком остроконечном колпаке, усыпанном звездами, хозяин не только дал ему знак приблизиться, но и легким мановением руки приказал ближайшему из слуг сбросить с края площадки отвесную короткую лесенку с широкими плоскими ступенями. В душе дона Росендо все затрепетало; он ответил на приглашение легким кивком головы и едва сдержался, чтобы не вскочить на площадку, минуя сброшенную к его ногам лесенку. Но благоразумие и осторожность победили: почтенный астролог одернул мантию и с подобающей его возрасту медлительностью поднялся по широким ступеням.
Теперь дону Росендо предстояла самая сложная часть предприятия. По опыту матери, полжизни гадавшей на благополучное возвращение из очередного плавания ее любимого супруга, он знал, что гадальщик может удовлетворить вопрошающего лишь в том случае, если будет предсказывать угодные тому события: скорое возвращение, внезапное обогащение, счастливый брак и прочие жизненные удачи, выпадание которых на долю человеческую находится почти всецело в руках всемогущего Провидения. Определить, куда воспаряют в своих мечтах дон Манеко и донья Лусия, не составляло для дона Росендо особого труда; сложность заключалась лишь в том, чтобы как-то согласовать эти фантазии и представить вопрошателям некую туманную картину, которая устроила бы их обоих. Счастливый брак, внезапное обогащение, дальняя дорога, казенный дом — карты вылетали из колоды в руках дона Росендо со скоростью береговых ласточек, покидающих свои земляные норки при внезапном обвале подмытого рекой берега. Колода была новенькая, упругие короли, валеты, тузы, дамы трещали и щелкали друг об друга, как кастаньеты, пестрыми веерами разлетаясь по наборному инкрустированному столику.
Дон Манеко снисходительно кивал хищно загнутым клювом своей орлиной головы. Туз червей в компании симпатичной дамы пик и моложавого бубнового короля откровенно свидетельствовал как о пылких чувствах пожилого сеньора, так и о том, что его страсть не останется безответной. То, что вслед за этим симпатичным марьяжем из колоды вылетели сразу три трефы, от семерки до туза, означавшие дорогу, хлопоты и казенный дом в конце нелегкого пути, несколько охладило пророческий пыл дона Росендо: перспектива рисовалась сомнительная, и прямо предсказывать дону Манеко вероятность заключения в тюремную камеру сейчас было бы как минимум неосмотрительно. И потому дон Росендо невнятно пробормотал что-то насчет денежных хлопот и банка, который вполне мог сойти за казенный дом, а вслед за этим выбросил на столешницу бубнового туза, предусмотрительно скрываемого в широком рукаве усыпанной звездами мантии.
— О, что здесь происходит! — воскликнул предсказатель при виде открывшейся карты. — Вас ждет внезапное обогащение! Не иначе как банк вкладывает ваши капиталы в покупку чрезвычайно перспективных акций, вы нанимаете агента, он играет на бирже, и ваше состояние возрастает до фантастических размеров!
— Терпеть не могу этих биржевых мазуриков! — глухо прозвучал голос из-под клювастой маски. — Предпочитаю иметь дело с лошадиными барышниками: тут, по крайней мере, можешь собственными руками пощупать предлагаемый товар и не попасться на удочку ловкого проходимца!
— О да, дядюшка! — ловко подхватила разговор донья Лусия. — Хотела бы я посмотреть на того жулика, который сумел бы всучить вам бракованную лошадь!
Дон Манеко полыценно ухмыльнулся, откинувшись на спинку кресла, а предсказатель тем временем уже раскинул карточный веер перед его очаровательной свояченицей. Здесь карты уже не давали столь четкой и определенной картины: в настоящем выпадали сердечные беспокойства, отнюдь не связанные с плохим самочувствием сеньориты, а в будущем между дамой червей и все тем же бубновым королем то и дело возникал трефовый валет с огненным взглядом из-под густых бровей и изящно закрученными каштановыми усами. Дон Росендо бормотал на этот счет что-то не вполне внятное, мягким кошачьим движением смахивал со стола глянцевые картинки, но стоило ему вновь открыть «рубашки» разложенного карточного веера, как валет треф с упорством бретера занимал свое скандальное место. Теперь и дон Манеко не отрываясь глядел на руки предсказателя, чьи пальцы и кожа на тыльной стороне ладоней свидетельствовали о его возрасте гораздо более внятно и правдиво, нежели седые жесткие кольца бороды, выбегающие из-под нижнего обреза маски и спутанными колтунами прикрывавшие концы шейного платка.
Это несоответствие, по-видимому, не ускользнуло и от внимания доньи Лусии; теперь она не столько следила за карточными комбинациями, сколько вглядывалась в узкие глазные прорези, за которыми черными углями сверкали глаза звездочета. Дон Росендо поймал ее взгляд и теперь уже тасовал и выкладывал карты практически вслепую, лишь иногда, чисто машинально, проверяя наколотый по углам крап подушечками пальцев.
Казенный дом, пустые хлопоты, враги, поражения, болезнь — несчастья обрушивались на дона Манено подобно стенам и крыше дома, попавшего в эпицентр землетрясения.
И вдруг в какой-то момент все трое, в том числе донья Лусия, поняли, что случилось нечто фантастическое: карточные персонажи вышли из повиновения заклинателя и зажили собственной, подчиненной совсем иным законам жизнью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89