Но на дочерях сквайров они не женятся.
— А вот Ротстон женится! Почему бы и нет? — не уступала Меган. — Он и так богат до невероятности, значит, деньги его не интересуют. И ему вовсе незачем жениться на титулованной особе — у него самого очень высокий титул. Если захочет, он может жениться и по любви — любой герцог может, черт побери, делать то, что ему заблагорассудится! А моя родословная и в самом деле дает основания считать меня вполне подходящей партией. Разумеется, он может найти для себя кого-то получше, чем дочь сквайра, но уверяю тебя, он этого не сделает. Потому что влюбится в меня, безумно влюбится, поняла? И ты сама прекрасно знаешь почему. Да-да, именно из-за моей проклятой смазливой физиономии. До сих пор красота не приносила мне ничего, кроме огорчения, но теперь… теперь я наконец-то использую ее, чтобы завоевать герцога!
В словах Меган было столько горечи и боли, что Тиффани, прежде чем задать следующий вопрос, решила осторожнее выбирать слова.
— Ну, а как же ты сама?
— Что значит — ты сама?
— Вдруг ты его не полюбишь?
— Непременно полюблю!
— А если не сможешь, Мег? Если он окажется низким человеком, к тому же гадким уродом, и полюбить его будет просто невозможно?
— Такого не может быть! Ведь он герцог!
Тиффани улыбнулась столь наивной уверенности подруги.
— Но вполне вероятно, что ты при первой же вашей встрече где-то в глубине души почувствуешь: герцог Ротстон тебе совершенно не подходит, ты будешь с ним несчастна. Даже и тогда ты не откажешься от своей затеи?
Последовала долгая пауза. Наконец Меган решительно заявила:
— Откажусь!
"Слава Богу!» — вздохнула про себя Тиффани и, сразу почувствовав себя увереннее, продолжила:
— Знаешь, а ведь он действительно может оказаться крайне непривлекательным внешне.
— Ничего подобного! Ты что, забыла, как шепнула нам тогда горничная, что герцог очень хорош собой?
— Да она просто хотела произвести на нас впечатление!
— Не говори ерунды — в тот день мы и так преисполнились благоговения перед герцогиней, ее богатством, ее совершенно потрясающим домом… Так что никакой нужды в дополнительном впечатлении не было, это видел каждый — настолько мы ошалели.
— Это совсем разные вещи! — возразила Тиффани. — И потом… Господи, неужели ты и в самом деле мечтаешь о таком дворце? В нем и жить-то страшно.
— Ты шутишь? — возмутилась Меган. — Ведь Черринг-Кросс — самый великолепный особняк, какой только можно себе представить!
— Ну ты уж и скажешь! Он совсем не похож на жилой дом, это просто какой-то грандиозный мавзолей, занимающий целых шесть акров! Там одна конюшня больше твоего дома, а ведь его отнюдь не назовешь маленьким!
— Знаю. Но там… там все было такое огромное! — мечтательно произнесла Меган.
— Огромное? Да просто гигантское! Мне кажется, в этом особняке человек может заблудиться да так и умереть, потому что его никто не найдет.
Девушки взглянули друг на друга и расхохотались.
— Так уж и умереть, Тифф?
— Может, я и преувеличиваю, но такой вариант вполне возможен. — Они снова засмеялись. Потом Тиффани уступила:
— Ладно, сдаюсь! Наверное, твоя красота действительно способна покорить герцога настолько, что он сделает тебе предложение. Но… ты уверена, что тебе это необходимо, Мег?
— Абсолютно! Эмброуз Сент-Джеймс может начинать считать свои последние холостяцкие деньки, их у него осталось совсем немного.
— Эмброуз?.. О Боже! — сообразила Тиффани. — Я и забыла, что ты назвала своего коня в его честь.
Меган лихо подмигнула:
— Вот именно!
Девушки снова рассмеялись, но на сей раз их веселье было прервано появлением Кребса, объявившего о прибытии достопочтенного Тайлера Уотли.
Меган одарила гостя сияющей улыбкой и учтивым приветствием:
— Доброе утро, Тайлер. О, вы сегодня прекрасно выглядите! Подождите меня буквально минуту — я только надену шляпку, и мы сразу же можем ехать.
Меган прошествовала мимо, так и не получив от Тайлера никакого ответа: ее улыбка так потрясла мистера Уотли, что он потерял дар речи и, открыв рот, застыл словно изваяние. Тиффани спрятала за чашкой собственную улыбку, весьма ехидную; ее позабавила реакция Тайлера и приятно удивило то, что эта реакция не вызвала у нее никакой ревности к подруге.
— Если ты не хочешь, чтобы Меган снова начала вести себя с тобой так же скверно, как раньше, тебе придется за собой последить, — как можно ласковее прощебетала Тиффани.
Тайлер наконец закрыл рот и, сунув руки в карманы, проворчал:
— Боже! Не завидую я тому мужчине, который добьется ее руки. Нет, не завидую! Как мне его жаль!
— Такого мужчину уже выбрали! Будем надеяться, что он добьется не только ее руки, но и завоюет сердце. Тайлер удивленно поднял брови:
— Должно быть, я пропустил что-то важное, происшедшее между вчерашним и сегодняшним днем.
— Да ничего особенного! Однако тебе, наверное, и в голову не пришло, что ты пожалел герцога?
Глава 3
— Ну, мистер Браун, это уж чрезмерная предосторожность! Боже мой, идти пешком! Если б Фреди меня видел, он бы лопнул от смеха.
Мортимер Браун смерил шагающего рядом с ним верзилу презрительным взглядом. С тех пор как они покинули Кент, он только и слышал от этого несносного типа разного рода жалобы и причитания. Правда, его предупредили, что так и будет…
— Вам не пришлось бы идти пешком, если б вы взяли не эту, а другую лошадь, как я и предлагал.
— Ты слышишь. Цезарь, как тебя оскорбляют? — обратился Девлин к коню.
Мортимер мрачно взглянул на жеребца, которого вел под уздцы Девлин, — ему показалось, что Цезарь всхрапнул в знак согласия, — и, вздохнув, терпеливо начал пояснять такие, казалось бы, очевидные истины.
— Одно дело — путешествовать ночью, как мы до сих пор и делали, мистер Джеффриз. Ночью нас никто не видит. А вот днем вид мужлана, скачущего на великолепном породистом жеребце, несомненно, привлечет к нам ненужное внимание и вызовет неприятные вопросы. Согласны? Ведь вы здесь вовсе не для того, чтобы обращать на себя излишнее внимание посторонних, а наоборот — чтобы исчезнуть, скрыться.
— А вы здесь, наверное, для того, чтобы загнать меня в гроб, — огрызнулся Девлин. — Разве вы не заметили, что деревни-то уже не видно, а на дороге нет ни живой души?
— Не было ни одной души, но теперь она появилась. Сдается мне, вы не только тупой, но и слепой.
Не удостоив внимания экипаж, появившийся из-за поворота, Девлин резко остановился и бросил на Мортимера угрожающий взгляд. Подобный взгляд, исходящий от высоченного крепкого мужчины, мог напугать кого угодно, только не Мортимера, которого выбрали в сопровождающие этому верзиле отнюдь не из-за трусливого нрава. К тому же мистер Браун все распоряжения получил от единственного человека, которого Девлин боялся и почитал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
— А вот Ротстон женится! Почему бы и нет? — не уступала Меган. — Он и так богат до невероятности, значит, деньги его не интересуют. И ему вовсе незачем жениться на титулованной особе — у него самого очень высокий титул. Если захочет, он может жениться и по любви — любой герцог может, черт побери, делать то, что ему заблагорассудится! А моя родословная и в самом деле дает основания считать меня вполне подходящей партией. Разумеется, он может найти для себя кого-то получше, чем дочь сквайра, но уверяю тебя, он этого не сделает. Потому что влюбится в меня, безумно влюбится, поняла? И ты сама прекрасно знаешь почему. Да-да, именно из-за моей проклятой смазливой физиономии. До сих пор красота не приносила мне ничего, кроме огорчения, но теперь… теперь я наконец-то использую ее, чтобы завоевать герцога!
В словах Меган было столько горечи и боли, что Тиффани, прежде чем задать следующий вопрос, решила осторожнее выбирать слова.
— Ну, а как же ты сама?
— Что значит — ты сама?
— Вдруг ты его не полюбишь?
— Непременно полюблю!
— А если не сможешь, Мег? Если он окажется низким человеком, к тому же гадким уродом, и полюбить его будет просто невозможно?
— Такого не может быть! Ведь он герцог!
Тиффани улыбнулась столь наивной уверенности подруги.
— Но вполне вероятно, что ты при первой же вашей встрече где-то в глубине души почувствуешь: герцог Ротстон тебе совершенно не подходит, ты будешь с ним несчастна. Даже и тогда ты не откажешься от своей затеи?
Последовала долгая пауза. Наконец Меган решительно заявила:
— Откажусь!
"Слава Богу!» — вздохнула про себя Тиффани и, сразу почувствовав себя увереннее, продолжила:
— Знаешь, а ведь он действительно может оказаться крайне непривлекательным внешне.
— Ничего подобного! Ты что, забыла, как шепнула нам тогда горничная, что герцог очень хорош собой?
— Да она просто хотела произвести на нас впечатление!
— Не говори ерунды — в тот день мы и так преисполнились благоговения перед герцогиней, ее богатством, ее совершенно потрясающим домом… Так что никакой нужды в дополнительном впечатлении не было, это видел каждый — настолько мы ошалели.
— Это совсем разные вещи! — возразила Тиффани. — И потом… Господи, неужели ты и в самом деле мечтаешь о таком дворце? В нем и жить-то страшно.
— Ты шутишь? — возмутилась Меган. — Ведь Черринг-Кросс — самый великолепный особняк, какой только можно себе представить!
— Ну ты уж и скажешь! Он совсем не похож на жилой дом, это просто какой-то грандиозный мавзолей, занимающий целых шесть акров! Там одна конюшня больше твоего дома, а ведь его отнюдь не назовешь маленьким!
— Знаю. Но там… там все было такое огромное! — мечтательно произнесла Меган.
— Огромное? Да просто гигантское! Мне кажется, в этом особняке человек может заблудиться да так и умереть, потому что его никто не найдет.
Девушки взглянули друг на друга и расхохотались.
— Так уж и умереть, Тифф?
— Может, я и преувеличиваю, но такой вариант вполне возможен. — Они снова засмеялись. Потом Тиффани уступила:
— Ладно, сдаюсь! Наверное, твоя красота действительно способна покорить герцога настолько, что он сделает тебе предложение. Но… ты уверена, что тебе это необходимо, Мег?
— Абсолютно! Эмброуз Сент-Джеймс может начинать считать свои последние холостяцкие деньки, их у него осталось совсем немного.
— Эмброуз?.. О Боже! — сообразила Тиффани. — Я и забыла, что ты назвала своего коня в его честь.
Меган лихо подмигнула:
— Вот именно!
Девушки снова рассмеялись, но на сей раз их веселье было прервано появлением Кребса, объявившего о прибытии достопочтенного Тайлера Уотли.
Меган одарила гостя сияющей улыбкой и учтивым приветствием:
— Доброе утро, Тайлер. О, вы сегодня прекрасно выглядите! Подождите меня буквально минуту — я только надену шляпку, и мы сразу же можем ехать.
Меган прошествовала мимо, так и не получив от Тайлера никакого ответа: ее улыбка так потрясла мистера Уотли, что он потерял дар речи и, открыв рот, застыл словно изваяние. Тиффани спрятала за чашкой собственную улыбку, весьма ехидную; ее позабавила реакция Тайлера и приятно удивило то, что эта реакция не вызвала у нее никакой ревности к подруге.
— Если ты не хочешь, чтобы Меган снова начала вести себя с тобой так же скверно, как раньше, тебе придется за собой последить, — как можно ласковее прощебетала Тиффани.
Тайлер наконец закрыл рот и, сунув руки в карманы, проворчал:
— Боже! Не завидую я тому мужчине, который добьется ее руки. Нет, не завидую! Как мне его жаль!
— Такого мужчину уже выбрали! Будем надеяться, что он добьется не только ее руки, но и завоюет сердце. Тайлер удивленно поднял брови:
— Должно быть, я пропустил что-то важное, происшедшее между вчерашним и сегодняшним днем.
— Да ничего особенного! Однако тебе, наверное, и в голову не пришло, что ты пожалел герцога?
Глава 3
— Ну, мистер Браун, это уж чрезмерная предосторожность! Боже мой, идти пешком! Если б Фреди меня видел, он бы лопнул от смеха.
Мортимер Браун смерил шагающего рядом с ним верзилу презрительным взглядом. С тех пор как они покинули Кент, он только и слышал от этого несносного типа разного рода жалобы и причитания. Правда, его предупредили, что так и будет…
— Вам не пришлось бы идти пешком, если б вы взяли не эту, а другую лошадь, как я и предлагал.
— Ты слышишь. Цезарь, как тебя оскорбляют? — обратился Девлин к коню.
Мортимер мрачно взглянул на жеребца, которого вел под уздцы Девлин, — ему показалось, что Цезарь всхрапнул в знак согласия, — и, вздохнув, терпеливо начал пояснять такие, казалось бы, очевидные истины.
— Одно дело — путешествовать ночью, как мы до сих пор и делали, мистер Джеффриз. Ночью нас никто не видит. А вот днем вид мужлана, скачущего на великолепном породистом жеребце, несомненно, привлечет к нам ненужное внимание и вызовет неприятные вопросы. Согласны? Ведь вы здесь вовсе не для того, чтобы обращать на себя излишнее внимание посторонних, а наоборот — чтобы исчезнуть, скрыться.
— А вы здесь, наверное, для того, чтобы загнать меня в гроб, — огрызнулся Девлин. — Разве вы не заметили, что деревни-то уже не видно, а на дороге нет ни живой души?
— Не было ни одной души, но теперь она появилась. Сдается мне, вы не только тупой, но и слепой.
Не удостоив внимания экипаж, появившийся из-за поворота, Девлин резко остановился и бросил на Мортимера угрожающий взгляд. Подобный взгляд, исходящий от высоченного крепкого мужчины, мог напугать кого угодно, только не Мортимера, которого выбрали в сопровождающие этому верзиле отнюдь не из-за трусливого нрава. К тому же мистер Браун все распоряжения получил от единственного человека, которого Девлин боялся и почитал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82